~Ни одно доброе дело не остается безнаказанным~
Он ходил по обломкам - очень осторожно.
Как будто боялся опять
Сломать.
Как будто бело-кокаиновой дорожкой
Его размеренно ломала
Грязь.
Прости его Господи.
Ведь он тоже любил - семнадцать недель
Под семнадцатью солнцами,
Лишённый голоса -
Продолжающий верить в людей.
Продолжающий маяться -
Эшафотами, норами, по углам...
И такие ломаются,
Разбиваются, разрываются в хлам.
До безбашенный придури,
До осколков, до ссадин, прокушенных губ
Он пытался быть Принятым
И поэтому часто был растерян и груб.
А какая нам разница -
оборвать провода, да и сдохнуть с тоски.
Мы ведь тоже - ломаемся.
Мы ведь тоже - любили и были резки.
Обесточенной кровностью,
Безголосостью, кротостью, остротой...
Ты простишь ли нас, Господи?...
Пока здесь отстаётся хоть кто-то живой?
(с)
Как будто боялся опять
Сломать.
Как будто бело-кокаиновой дорожкой
Его размеренно ломала
Грязь.
Прости его Господи.
Ведь он тоже любил - семнадцать недель
Под семнадцатью солнцами,
Лишённый голоса -
Продолжающий верить в людей.
Продолжающий маяться -
Эшафотами, норами, по углам...
И такие ломаются,
Разбиваются, разрываются в хлам.
До безбашенный придури,
До осколков, до ссадин, прокушенных губ
Он пытался быть Принятым
И поэтому часто был растерян и груб.
А какая нам разница -
оборвать провода, да и сдохнуть с тоски.
Мы ведь тоже - ломаемся.
Мы ведь тоже - любили и были резки.
Обесточенной кровностью,
Безголосостью, кротостью, остротой...
Ты простишь ли нас, Господи?...
Пока здесь отстаётся хоть кто-то живой?
(с)