И больше вовсе не бежишь от долгих, мучительных будней. Даже порой кажется, что ждёшь очередного дня, чтобы с обыкновением принять его обыденность и после с ещё большим удовольствием забыться тревожным оборванным сном.
Догорают выходные дни. Своими морозными лапами они разбавили сизый смог над сонными крышами города. И как-то неестественно тихо. И нет никаких новостей. И беспокойное сознание от чего-то уносит туда, где мои старики с печальными лицами ютятся у морозных окон своих квартир.
И тоска начала подсасывать сердце. И простое по обыкновению своему «Здравствуй» где-то в отдалении телефонных проводов... И это «Здравствуй» сегодня прозвучало так, будто бы нет ничего приятней и долгожданней на свете для спокойствия души.
Мои старики... Люблю я вас! Хоть и редко звоню, пишу письма и шлю телеграммы... Люблю так, как только могу любить, ведь, по сути, у меня нет никого дороже, чем вы. А голос дрожат, предательски так... И слов так мало, чтобы утешить, чтобы сказать, что я вас так люблю, так пониманию...
А вместо этого: «Я позвоню ещё. Скучаю очень».
Короткие гудки.
Догорают выходные дни. Своими морозными лапами они разбавили сизый смог над сонными крышами города. И как-то неестественно тихо. И нет никаких новостей. И беспокойное сознание от чего-то уносит туда, где мои старики с печальными лицами ютятся у морозных окон своих квартир.
И тоска начала подсасывать сердце. И простое по обыкновению своему «Здравствуй» где-то в отдалении телефонных проводов... И это «Здравствуй» сегодня прозвучало так, будто бы нет ничего приятней и долгожданней на свете для спокойствия души.
Мои старики... Люблю я вас! Хоть и редко звоню, пишу письма и шлю телеграммы... Люблю так, как только могу любить, ведь, по сути, у меня нет никого дороже, чем вы. А голос дрожат, предательски так... И слов так мало, чтобы утешить, чтобы сказать, что я вас так люблю, так пониманию...
А вместо этого: «Я позвоню ещё. Скучаю очень».
Короткие гудки.
© Shelest