Doch unter deinem Dekollté tut es immer immer wieder so weh...
Девчонка рано поутру
бруснику собирала
и возле пламенной рябины
череп
увидала.
Он веточкой прикрыл глаза.
Нет! Не глаза
- зеницы!
И будто грянула гроза
И вспыхнули зарницы.
Вокруг него взошла трава,
сквозь осыпь листьев павших,
И слышит девочка слова: —
Я твой родной,...
пропавший...
Здесь бой прошёл.
От дыма слепли очи.
Я ранен был.
Я долго полз
и к ночи
здесь оказался.
Здесь и лежу уж много лет,
один.
Остыл военный след.
Друзей моих нет близко.
Мои товарищи ушли туда,
- под обелиски.
А я один
с моей тоской-тревогой...
Побудь со мной...
Постой ещё...
ещё...
немного...
бруснику собирала
и возле пламенной рябины
череп
увидала.
Он веточкой прикрыл глаза.
Нет! Не глаза
- зеницы!
И будто грянула гроза
И вспыхнули зарницы.
Вокруг него взошла трава,
сквозь осыпь листьев павших,
И слышит девочка слова: —
Я твой родной,...
пропавший...
Здесь бой прошёл.
От дыма слепли очи.
Я ранен был.
Я долго полз
и к ночи
здесь оказался.
Здесь и лежу уж много лет,
один.
Остыл военный след.
Друзей моих нет близко.
Мои товарищи ушли туда,
- под обелиски.
А я один
с моей тоской-тревогой...
Побудь со мной...
Постой ещё...
ещё...
немного...