Но, приглядевшись, я вижу невероятную радость, которая сияет в их глазах, заметна в каждом движении. Они не говорят, но гордость и восторг слышатся в их возгласах. Рядом с детьми дельфины кажутся огромными, а их неожиданно быстрые перемещения и прыжки вполне могли бы напугать любого ребенка… но страха нет: вы чувствуете только волну добра, которая исходит от этой «группы общения» — неловких больных детей и мощных, массивных животных, которые оказываются способны на невероятную грациозность, деликатность и понимание.
Маленькому Нику семь лет, он страдает умственными и двигательными нарушениями. Ник хлопает ладошкой по воде, подзывая к себе Матео — взрослого дельфина, любимца всех детей. Матео словно околдовал Ника: движения ребенка становятся почти плавными. Он водит рукой перед носом дельфина, а тот выжидательно смотрит на мальчика. Поняв, чего от него ждут, Матео выпрямляется, поднимает голову над водой и начинает петь: «И-и-и-и…» Ник визжит от восторга. Мне кажется, я слышу его мысли: «Дельфина тоже не понимают, когда он вот так разговаривает, но он ведь такой замечательный!» Глядя Матео в глаза, мальчик пожимает ему воображаемую руку. Дельфин, отчаянно работая хвостом, чтобы удержать равновесие, еще сильнее высовывается из воды и машет плавниками, словно протягивая руку в ответ. Ник неудержимо хохочет: «Видите, он тоже смешной, с такими неуклюжими плавниками, у него даже рук нет, и все-таки его все очень-очень любят!» Подбадриваемый терапевтом, который находится рядом с ним в воде, мальчик широко раскидывает руки. Матео опускается в воду и заплывает прямо в раскрытые объятия. Ребенок прижимает его к груди с невыразимой, нерастраченной нежностью и оборачивает взгляд к родным, стоящим на краю бассейна. Я вижу, что они плачут.
«Знаете, — сказала мне потом молодой психолог, руководитель этой программы, — больше всего меня трогают слова братьев и сестер этих детей после двух недель терапии. Вначале, когда они только приезжают к нам, они обычно говорят о своей обиде на больного брата, которому достается все внимание родителей. А прощаясь, они иногда признаются, что им повезло и что они только сейчас это поняли. Ведь если бы не брат, они бы не встретились с дельфинами и не испытали такие потрясающе сильные чувства. Когда я это слышу, я понимаю, что мы свою работу сделали».
Почему дельфины могут то, чего не могут люди, даже самые близкие? В 1960-е годы психиатр и философ Эрих Фромм (Erich Fromm) выдвинул гипотезу о «биофилии», которую затем развил биолог Эдвард Уилсон (Edward O. Wilson). Они предположили, что наше душевное равновесие зависит от успешного взаимодействия с природой. Некоторые ученые даже считают, что развитие человеческого мозга было обусловлено взаимодействием с животными. Подобная гипотеза в силах объяснить, почему мы становимся счастливее (и объективно здоровее!), когда рядом с нами животные, желающие нам добра.
Согласно результатам одного исследования, дельфины способны облегчить течение легких и средне-тяжелых форм депрессии быстрее, чем антидепрессанты. Конечно, детей, страдающих аутизмом, и детей-инвалидов вылечить дельфины не могут. Но дети становятся внимательнее, больше общаются и яснее выражают свои чувства, лучше взаимодействуют с братьями и сестрами, а главное — чаще улыбаются и смеются вместе с другими людьми. Они словно узнают что-то очень глубокое о ценности собственной жизни, о том счастье, которое можно подарить другому и испытать самому, даже если жесты твои неловки, даже если ты плохо умеешь говорить, даже без слов…
Давид Серван-Шрейбер (David Servan-Schreiber)
профессор клинической психиатрии, основатель и руководитель
Медицинского центра (Center For Complementary Medicine) при
Питтсбургском университете (США).
-
-
02.02.2008 в 13:47-
-
03.02.2008 в 22:02