всегда чуточку больше
ЗаговорСейчас я работаю на почте и почти каждый день вижу одну и т же картину: в зал заходит совсем уже старенькая бабушка и подходит к окошку выдачи пенсии. Бабушка то-то спрашивает у оператора, та берет ее паспорт и уносит куда-то к кабинету заведующей, возвращается через пару минут, отдает паспорт и что-то отвечает, вероятно, отрицательное, потому что сама при этом качает головой, а бабушка грустнеет. В отделении у нас очень шумно, так что слов соседа-оператора почти не разобрать, поэтому я не могу сказать, о чем они разговаривали. Зато могу рассказать о чем разговаривала с этой бабушкой я. Пару дней назад она снова попала на мою смену, я сижу за кассой приема коммунальных платежей. По сути разграничения касс весьма условны, потому как операторов часто пересаживают, и мы можем оказать весь спектр услуг, предоставляемых почтой. Так что бабушка на этот раз подошла ко мне - в пенсионной кассе образовалась небольшая очередь.
- Посмотрите, пожалуйста, - сказала она, протягивая свой паспорт, - я уже получала пенсию в этом месяце?
Сама я, будучи стажером, пенсию выдаю редко, и как обстоят дела с отчетностью не знаю. Поэтому с этим же вопросом я обратилась к Оле, оператору пенсионной кассы.
- Вы уже получали пенсию, - ответила она бабушке.
- Откуда вы знаете? – бабушка выглядела какой-то возмущенно-недоверчивой, в ее голосе мелькнули злые нотки.
- Потому что я вас помню. Вы вчера меня спрашивали, 15 числа вы получили свою пенсию. – Оля отвечала уверенно, потом уже знакомо покачала головой и повернулась к своему посетителю. Я, отчего-то чувствуя себя виноватой, вернула бабушке паспорт, как то жалко пожала плечами, и, сев на свое место, громко сказала:
- Следующий!
Бабушка погрустнела и отошла. А на пересменке Оля немного рассказала мне об этой бабушке и ее пенсии: бабушка эта ходит на почту действительно каждый день, за редкими исключениями, и каждый день спрашивает про пенсию. Она помнит, что должна ее получить и не помнит, что уже получала, что заходила вчера и позавчера, и два дня назад… Не помнит и все.
- Склероз, наверное, - сказала Оля, - мы обычно берем ее паспорт и как будто идем к заведующей спрашивать про пенсию, ну, притворяемся, знаешь. Пробовали ей записки в паспорт вкладывать, но она их теряет и все равно приходит. Так вот.
Мне даже противно стало. И за Олю, и за бабушку и за себя тоже. Так бывает, когда вот она, несправедливость, чуть ли каждый день к тебе ходит, а ты ничего с ней сделать не можешь. Ни вылечить бабушку, ни пенсию ей каждый день давать не получится, я сама вон, через день голодная, заведующая на свою зарплату туфли себе купить не может. Бабушку жалко. Стареть страшно.
А на следующий день она снова пришла. Снова подошла ко мне, в обход пенсионной очереди, протянула паспорт и попросила узнать, получала ли она пенсию. Я неловко взяла у нее документ и обернулась к Оле. Та посмотрела на меня сочувствующе, пожала плечами, и отвернулась к монитору. Повлажневшими пальцами я открыла паспорт и прочитала фамилию бабушки, посмотрела на ее недовольное морщинистое лицо, и, чувствуя себя соучастником вселенского антибабушкиного заговора, пошла в кабинет заведующей.
Заведующая наша тоже знала про заговор, и даже сама в нем поучаствовала, аккуратными крупными буквами написав записку, которую я, вместе с паспортом, отдала бабушке: «Вы получили пенсию 15 мая 2012 года».
- Посмотрите, пожалуйста, - сказала она, протягивая свой паспорт, - я уже получала пенсию в этом месяце?
Сама я, будучи стажером, пенсию выдаю редко, и как обстоят дела с отчетностью не знаю. Поэтому с этим же вопросом я обратилась к Оле, оператору пенсионной кассы.
- Вы уже получали пенсию, - ответила она бабушке.
- Откуда вы знаете? – бабушка выглядела какой-то возмущенно-недоверчивой, в ее голосе мелькнули злые нотки.
- Потому что я вас помню. Вы вчера меня спрашивали, 15 числа вы получили свою пенсию. – Оля отвечала уверенно, потом уже знакомо покачала головой и повернулась к своему посетителю. Я, отчего-то чувствуя себя виноватой, вернула бабушке паспорт, как то жалко пожала плечами, и, сев на свое место, громко сказала:
- Следующий!
Бабушка погрустнела и отошла. А на пересменке Оля немного рассказала мне об этой бабушке и ее пенсии: бабушка эта ходит на почту действительно каждый день, за редкими исключениями, и каждый день спрашивает про пенсию. Она помнит, что должна ее получить и не помнит, что уже получала, что заходила вчера и позавчера, и два дня назад… Не помнит и все.
- Склероз, наверное, - сказала Оля, - мы обычно берем ее паспорт и как будто идем к заведующей спрашивать про пенсию, ну, притворяемся, знаешь. Пробовали ей записки в паспорт вкладывать, но она их теряет и все равно приходит. Так вот.
Мне даже противно стало. И за Олю, и за бабушку и за себя тоже. Так бывает, когда вот она, несправедливость, чуть ли каждый день к тебе ходит, а ты ничего с ней сделать не можешь. Ни вылечить бабушку, ни пенсию ей каждый день давать не получится, я сама вон, через день голодная, заведующая на свою зарплату туфли себе купить не может. Бабушку жалко. Стареть страшно.
А на следующий день она снова пришла. Снова подошла ко мне, в обход пенсионной очереди, протянула паспорт и попросила узнать, получала ли она пенсию. Я неловко взяла у нее документ и обернулась к Оле. Та посмотрела на меня сочувствующе, пожала плечами, и отвернулась к монитору. Повлажневшими пальцами я открыла паспорт и прочитала фамилию бабушки, посмотрела на ее недовольное морщинистое лицо, и, чувствуя себя соучастником вселенского антибабушкиного заговора, пошла в кабинет заведующей.
Заведующая наша тоже знала про заговор, и даже сама в нем поучаствовала, аккуратными крупными буквами написав записку, которую я, вместе с паспортом, отдала бабушке: «Вы получили пенсию 15 мая 2012 года».
@темы: Проза
-
-
30.05.2012 в 18:19