у беды глаза зелёные...
Он уговорил меня встретиться в шесть. Вообще-то я не соглашаюсь на свидания после уличных знакомств. Номер даю, потому что проще дать, чем объяснить, почему нет. А потом просто динамлю или не беру трубку. А в этот раз сдалась. Почти сразу. Правда, сначала попробовала (неубедительно) сослаться на суперважную встречу с братом, которого не видела три года. Но он сказал, что ждет от меня не «да» или «нет», а «где» и «во сколько». И пообещал проводить, передать брату лично в руки.
читать дальшеВ переполненном супермаркете я сразу ее заметил. Хотя болел тогда жутко, и было не до чего. Она покупала шампанское, я задал какой-то банальный вопрос. Познакомиться с девушкой для меня никогда не составляло проблемы.
По дороге на свидание мне на глаза попался рекламный щит. На нем было большими буквами написано «Влюбляйся!» Я хмыкнула и подумала, что спасибо, как-нибудь в следующий раз. Но романтичная часть меня взяла верх. где-то кольнуло: может быть, это знак?
Я уговорил ее встретиться в шесть в центре. Собственно, это было не трудно.
Пока стоял в пробке, из профессионального интереса рассматривал рекламные щиты. Баннер сотовой компании советовал «Влюбляйся!». Избито.
Мы встретились в кофейне. Он был внимательным и ужасно смешным. У него темные, горячие глаза и ужасно обаятельная улыбка. Я даже старалась на него не смотреть. Странно, что я не заметила все это еще тогда, в магазине.
Мы пили коктейли и разговаривали. Был момент, когда мы замолчали. Я, пытаясь протолкнуть мелкие ледышки через трубочку, вдруг подняла на него глаза. Он улыбнулся, и я поняла, что влипла.
Было жарко. Мы пили ледяные коктейли, болтали о чем-то. Она заставляла меня пить маленькими глотками: у меня же и так температура. А летом, сказала она, болеть вдвойне противно. Не поспоришь. Но столько заботы… Я не привык.
Она все время смотрела в стакан и играла с трубочкой, а на меня не смотрела. В какой-то момент она быстро подняла голову и посмотрела мне в глаза. У нее был такой беззащитный взгляд! В голове пронеслось, что она будет легкой победой.
Про брата я что-то наврала. Он настоял, что проводит меня до дома. Солнце еще не село, мы шли по городу, и пили холодную минералку. На улице стояла настоящая жарища. Аналитически мыслящие жители сидели по домам под сплит-системами, и казалось, что в городе остались мы одни.
Солнце невыносимо жгло нам макушки. Мы брызгались минералкой и ловили белый тополиный пух. Он показывал, как танцует его знакомый, я падала со смеху. Когда солнце уже садилось, я рискнула второй раз посмотреть ему в глаза. Банально, но там прыгали огненно-рыжие блики заката. Я замерла. Никогда не видела ничего красивее.
После кофейни я проводил ее домой. Она стеснялась, как ребенок, когда я смотрел на нее отрепетированным влюбленным взглядом. Рассказывала что-то про институт, какие-то глупости.
В десять пришел однокурсник, мы поехали в клуб. Потанцевали, «расставили сети», с кем-то познакомились. Мы в этом деле профессионалы. Домой вернулись под утро. Увидел в телефоне ее sms и до меня дошло: я же обещал позвонить перед сном. Дурак.
Уже засыпая, я ощущала что-то, чего никак не могла себе объяснить. Только понимала, что сегодня что-то изменилось.
А утром меня разбудило предвкушение чего-то нового и адски приятного. Но спросонья непонятно было, чего именно. Я включила в голове «реверс», отмотала последние события и вспомнила. Я потянулась и замурчала от удовольствия.
Включила телевизор. Там был клип Reamonn. Пляж, море, влюбленные — обычная love story. Еще вчера такой клип вызвал бы только стеб. Но сейчас я вдруг увидела его другими глазами. Прочувствовала эту песню и эту простую историю каждой клеточкой. «You killed me with your smile».
И поняла, каким значительным становится все, когда любишь.
Я проснулся и первым делом отправил ей sms. Я часто так делаю: чтобы девочка думала, что я засыпаю и просыпаюсь с ее именем. И только и жду утра, чтобы послать сообщение, не нарушив приличий.
Написал ей, что вечером у меня поднялась температура, и я уснул еще до программы «Спокойной ночи, малыши». Она ответила смайликом. Как маленькая.
Все эти дни я даже не летала, а… Не знаю, как сказать. Не пе-ре-да-ть сло-ва-ми. Я смотрела на нас вместе в отражении витрин, и с трепетом понимала, что это – ОН.
Что это та единственная в мире частичка паззла с подходящими мне краешками. Нарисованный гуашью в моих альбомах. Это его я искала. В журналах, кино, среди друзей. Такого ждут все девочки, и я тоже ждала. Принц. Идеал. Мальчик моей мечты.
Я старался изо всех сил, мне почему-то было очень важно влюбить ее в себя. Я вспомнил все техники НЛП, все беспроигрышные ходы. Вытянул из нее максимум информации, и скоро уже мог составить целое досье. От места рождения до любимой марки обуви. Каждый день дарил ее любимые тюльпаны, смешил до потери пульса, и выглядел на все сто. На третий день пригласил ее домой, познакомил со всеми своими животными и рассказал пару историй из детства. Чтобы доверяла.
Мы встречались каждый день. Хотя в институте был полный завал, меня чуть не выгнали. Но я не умела сказать ему «нет». Я боялась, что если откажусь, он уйдет. Глупо, конечно. Но все те дни я как-то умудрилась прожить с отключенной головой. В моих действиях не было ни капли логики, ни капли смысла.
Рядом с ним мне было тяжело. Я думала над каждой сказанной фразой, по десять раз перечитывала каждую неотправленную sms в его адрес, продумывала каждую улыбку. Это давалось нелегко, и приходя домой, я с облегчением выдыхала. Я могла снова стать собой. Наверняка эта неестественность бросалась в глаза. Но я просто не могла по-другому. Я больше жизни боялась его потерять. Это был чистый гипноз.
Мы тогда неплохо проводили время. Мне нравилось приходить с ней в чайную, садиться напротив и смотреть в глаза. Со временем она тоже научилась смотреть на меня неотрывно, с наигранно равнодушной улыбкой. Но я чувствовал, как тяжело она ей дается. И вглядывался в ее лицо еще пристальней, выбирал самые обезоруживающие мимические комбинации.
Я видел, как она таяла под моим хищным взглядом. Мне это нравилось. В среду я снова пригласил ее к себе.
В среду он пригласил меня к себе. У него было прохладно, и я чувствовала себя отлично. Не переношу жару. Мы пили чай со льдом и смотрели мультики. Мультики — это моя слабость. Не знаю, как он догадался.
Было уже часов одиннадцать, я засобиралась домой. Он предложил остаться.
Я не хотела придумывать липовые отговорки. Мне очень хотелось быть с ним смелой, без детскости. Я знала, что ничего не будет, если я не захочу. В этом смысле я ему доверяла. Я замялась. Он рассмеялся, обнял меня и тихо сказал:
— Не бойся, я не из тех, кто пользуется моментом.
Я уговорил ее остаться. Вообще, главное — завоевать доверие на первом свидании. А дальше все происходит само собой. Дело техники.
Ночью сильно похолодало, и он сварил мне глинтвейна. Потом уложил спать в соседней комнате. Когда я вернулась из душа, он пришел сказать спокойной ночи. Просто наклонился, обнял меня и прошептал «спокойной ночи». А я его поцеловала. Сама.
Ночью сильно похолодало, и я сварил ей глинтвейна. Потом постелил постель в соседней комнате и пришел пожелать спокойной ночи.
Конечно, если бы она была против, я бы не настаивал.. Но я точно знал, что этой ночью в свою комнату уже не вернусь. Я просто был в этом уверен.
Все, что было потом, я помню отрывками.
Когда все закончилось, я обняла за шею и пощекотала ресницами его щеку. Он назвал меня чудной.
Когда я почувствовал, как ее реснички щекочут кожу, я готов был сквозь землю провалиться. Она не понимает, что это игра. Она такая нежная, совсем ребенок. Она слишком искренняя для меня. А я вряд ли когда-нибудь изменюсь.
Я не смог удержаться и сказал, что она чудная. Это был первый и последний раз, когда я сказал ей правду.
Еще я помню утро. Когда почувствовала, как он, не просыпаясь, притянул меня к себе и поцеловал. Поцелуи сквозь сон — они самые нежные и самые искренние. Потому что когда спишь, не можешь притворяться.
Я встала первая. Нашла на кухне кофе, сварила и отнесла на балкон. Он тоже проснулся и пришел на запах. Было солнечно, мы смотрели друг на друга, щурясь. И чашки обжигали руки.
Закрывая за мной дверь, он улыбнулся и сказал, что позвонит вечером.
Следующие три вечера были адом. Я не думала, что в человеке может поместиться так много слез. Дома было невыносимо, и я поехала к брату.
На третий вечер я все ему рассказала. Мы тогда целую ночь просидели на кухне, ломая голову над вопросом всех времен и народов: «Почему он не звонит?». Продумали миллион вариантов. Написали штук двадцать черновых сообщений, которые я могла бы ему отправить. Но шестое чувство подсказывало, что ни одна sms в мире не сможет изменить его решения. Любая из них была бы только бессильным криком вслед.
Сначала я хотел просто исчезнуть. А что я мог сказать? Любые объяснения были бы враньем. А вранье только продолжало бы ее мучить. Но я больше не хотел делать ей больно.
На третий день мне захотелось узнать, как она. Не из мании величия или садизма. Мне действительно хотелось как-то ей помочь. Я всю ночь думал, что сказать. И уже под утро написал сообщение: «Привет. Как дела?». Нахально. Но это единственное, что я хотел узнать.
Наступило утро. За окном стало светло, и я заметила, что у брата под глазами темные круги. Я отправила его спать и пообещала, что через пять минут тоже лягу. Но спать мне совсем не хотелось. Точнее, я просто боялась. Боялась увидеть во сне его улыбку.
Я поставила чайник, достала из морозилки лед и приложила к глазам. Лед быстро плавился. По щекам текли струйки воды, уже на полпути они становились теплыми.
И вдруг рядом со мной, на столе, зажужжал телефон. Я увидела конвертик. И его имя внизу. Я застыла. Я не стала читать сразу. Я хотела остановить время, чтобы успеть побыть счастливой. И запомнить, что так бывает.
Я ждала чего угодно. Объяснений, извинений, признания в любви. Но только не этого. Я чуть не выкинула телефон в окно. Я разбила весь лед об пол и разбудила брата. Я хотела позвонить ему и рассмеяться в трубку.
Но я еще надеялась. Только поэтому я схватилась за воздух и ответила ему.
Она написала, что у нее все хорошо. И поинтересовалась, как ей понимать мое молчание. Я ответил. А потом удалил ее номер из телефонной книжки. Без колебаний. Мне больше нечего было ей сказать.
Через пять минут телефон принял еще один конвертик. Я заученным движением нажала центральную кнопку и прочитала «Как хочешь».
За окном прошумела поливальная машина
читать дальшеВ переполненном супермаркете я сразу ее заметил. Хотя болел тогда жутко, и было не до чего. Она покупала шампанское, я задал какой-то банальный вопрос. Познакомиться с девушкой для меня никогда не составляло проблемы.
По дороге на свидание мне на глаза попался рекламный щит. На нем было большими буквами написано «Влюбляйся!» Я хмыкнула и подумала, что спасибо, как-нибудь в следующий раз. Но романтичная часть меня взяла верх. где-то кольнуло: может быть, это знак?
Я уговорил ее встретиться в шесть в центре. Собственно, это было не трудно.
Пока стоял в пробке, из профессионального интереса рассматривал рекламные щиты. Баннер сотовой компании советовал «Влюбляйся!». Избито.
Мы встретились в кофейне. Он был внимательным и ужасно смешным. У него темные, горячие глаза и ужасно обаятельная улыбка. Я даже старалась на него не смотреть. Странно, что я не заметила все это еще тогда, в магазине.
Мы пили коктейли и разговаривали. Был момент, когда мы замолчали. Я, пытаясь протолкнуть мелкие ледышки через трубочку, вдруг подняла на него глаза. Он улыбнулся, и я поняла, что влипла.
Было жарко. Мы пили ледяные коктейли, болтали о чем-то. Она заставляла меня пить маленькими глотками: у меня же и так температура. А летом, сказала она, болеть вдвойне противно. Не поспоришь. Но столько заботы… Я не привык.
Она все время смотрела в стакан и играла с трубочкой, а на меня не смотрела. В какой-то момент она быстро подняла голову и посмотрела мне в глаза. У нее был такой беззащитный взгляд! В голове пронеслось, что она будет легкой победой.
Про брата я что-то наврала. Он настоял, что проводит меня до дома. Солнце еще не село, мы шли по городу, и пили холодную минералку. На улице стояла настоящая жарища. Аналитически мыслящие жители сидели по домам под сплит-системами, и казалось, что в городе остались мы одни.
Солнце невыносимо жгло нам макушки. Мы брызгались минералкой и ловили белый тополиный пух. Он показывал, как танцует его знакомый, я падала со смеху. Когда солнце уже садилось, я рискнула второй раз посмотреть ему в глаза. Банально, но там прыгали огненно-рыжие блики заката. Я замерла. Никогда не видела ничего красивее.
После кофейни я проводил ее домой. Она стеснялась, как ребенок, когда я смотрел на нее отрепетированным влюбленным взглядом. Рассказывала что-то про институт, какие-то глупости.
В десять пришел однокурсник, мы поехали в клуб. Потанцевали, «расставили сети», с кем-то познакомились. Мы в этом деле профессионалы. Домой вернулись под утро. Увидел в телефоне ее sms и до меня дошло: я же обещал позвонить перед сном. Дурак.
Уже засыпая, я ощущала что-то, чего никак не могла себе объяснить. Только понимала, что сегодня что-то изменилось.
А утром меня разбудило предвкушение чего-то нового и адски приятного. Но спросонья непонятно было, чего именно. Я включила в голове «реверс», отмотала последние события и вспомнила. Я потянулась и замурчала от удовольствия.
Включила телевизор. Там был клип Reamonn. Пляж, море, влюбленные — обычная love story. Еще вчера такой клип вызвал бы только стеб. Но сейчас я вдруг увидела его другими глазами. Прочувствовала эту песню и эту простую историю каждой клеточкой. «You killed me with your smile».
И поняла, каким значительным становится все, когда любишь.
Я проснулся и первым делом отправил ей sms. Я часто так делаю: чтобы девочка думала, что я засыпаю и просыпаюсь с ее именем. И только и жду утра, чтобы послать сообщение, не нарушив приличий.
Написал ей, что вечером у меня поднялась температура, и я уснул еще до программы «Спокойной ночи, малыши». Она ответила смайликом. Как маленькая.
Все эти дни я даже не летала, а… Не знаю, как сказать. Не пе-ре-да-ть сло-ва-ми. Я смотрела на нас вместе в отражении витрин, и с трепетом понимала, что это – ОН.
Что это та единственная в мире частичка паззла с подходящими мне краешками. Нарисованный гуашью в моих альбомах. Это его я искала. В журналах, кино, среди друзей. Такого ждут все девочки, и я тоже ждала. Принц. Идеал. Мальчик моей мечты.
Я старался изо всех сил, мне почему-то было очень важно влюбить ее в себя. Я вспомнил все техники НЛП, все беспроигрышные ходы. Вытянул из нее максимум информации, и скоро уже мог составить целое досье. От места рождения до любимой марки обуви. Каждый день дарил ее любимые тюльпаны, смешил до потери пульса, и выглядел на все сто. На третий день пригласил ее домой, познакомил со всеми своими животными и рассказал пару историй из детства. Чтобы доверяла.
Мы встречались каждый день. Хотя в институте был полный завал, меня чуть не выгнали. Но я не умела сказать ему «нет». Я боялась, что если откажусь, он уйдет. Глупо, конечно. Но все те дни я как-то умудрилась прожить с отключенной головой. В моих действиях не было ни капли логики, ни капли смысла.
Рядом с ним мне было тяжело. Я думала над каждой сказанной фразой, по десять раз перечитывала каждую неотправленную sms в его адрес, продумывала каждую улыбку. Это давалось нелегко, и приходя домой, я с облегчением выдыхала. Я могла снова стать собой. Наверняка эта неестественность бросалась в глаза. Но я просто не могла по-другому. Я больше жизни боялась его потерять. Это был чистый гипноз.
Мы тогда неплохо проводили время. Мне нравилось приходить с ней в чайную, садиться напротив и смотреть в глаза. Со временем она тоже научилась смотреть на меня неотрывно, с наигранно равнодушной улыбкой. Но я чувствовал, как тяжело она ей дается. И вглядывался в ее лицо еще пристальней, выбирал самые обезоруживающие мимические комбинации.
Я видел, как она таяла под моим хищным взглядом. Мне это нравилось. В среду я снова пригласил ее к себе.
В среду он пригласил меня к себе. У него было прохладно, и я чувствовала себя отлично. Не переношу жару. Мы пили чай со льдом и смотрели мультики. Мультики — это моя слабость. Не знаю, как он догадался.
Было уже часов одиннадцать, я засобиралась домой. Он предложил остаться.
Я не хотела придумывать липовые отговорки. Мне очень хотелось быть с ним смелой, без детскости. Я знала, что ничего не будет, если я не захочу. В этом смысле я ему доверяла. Я замялась. Он рассмеялся, обнял меня и тихо сказал:
— Не бойся, я не из тех, кто пользуется моментом.
Я уговорил ее остаться. Вообще, главное — завоевать доверие на первом свидании. А дальше все происходит само собой. Дело техники.
Ночью сильно похолодало, и он сварил мне глинтвейна. Потом уложил спать в соседней комнате. Когда я вернулась из душа, он пришел сказать спокойной ночи. Просто наклонился, обнял меня и прошептал «спокойной ночи». А я его поцеловала. Сама.
Ночью сильно похолодало, и я сварил ей глинтвейна. Потом постелил постель в соседней комнате и пришел пожелать спокойной ночи.
Конечно, если бы она была против, я бы не настаивал.. Но я точно знал, что этой ночью в свою комнату уже не вернусь. Я просто был в этом уверен.
Все, что было потом, я помню отрывками.
Когда все закончилось, я обняла за шею и пощекотала ресницами его щеку. Он назвал меня чудной.
Когда я почувствовал, как ее реснички щекочут кожу, я готов был сквозь землю провалиться. Она не понимает, что это игра. Она такая нежная, совсем ребенок. Она слишком искренняя для меня. А я вряд ли когда-нибудь изменюсь.
Я не смог удержаться и сказал, что она чудная. Это был первый и последний раз, когда я сказал ей правду.
Еще я помню утро. Когда почувствовала, как он, не просыпаясь, притянул меня к себе и поцеловал. Поцелуи сквозь сон — они самые нежные и самые искренние. Потому что когда спишь, не можешь притворяться.
Я встала первая. Нашла на кухне кофе, сварила и отнесла на балкон. Он тоже проснулся и пришел на запах. Было солнечно, мы смотрели друг на друга, щурясь. И чашки обжигали руки.
Закрывая за мной дверь, он улыбнулся и сказал, что позвонит вечером.
Следующие три вечера были адом. Я не думала, что в человеке может поместиться так много слез. Дома было невыносимо, и я поехала к брату.
На третий вечер я все ему рассказала. Мы тогда целую ночь просидели на кухне, ломая голову над вопросом всех времен и народов: «Почему он не звонит?». Продумали миллион вариантов. Написали штук двадцать черновых сообщений, которые я могла бы ему отправить. Но шестое чувство подсказывало, что ни одна sms в мире не сможет изменить его решения. Любая из них была бы только бессильным криком вслед.
Сначала я хотел просто исчезнуть. А что я мог сказать? Любые объяснения были бы враньем. А вранье только продолжало бы ее мучить. Но я больше не хотел делать ей больно.
На третий день мне захотелось узнать, как она. Не из мании величия или садизма. Мне действительно хотелось как-то ей помочь. Я всю ночь думал, что сказать. И уже под утро написал сообщение: «Привет. Как дела?». Нахально. Но это единственное, что я хотел узнать.
Наступило утро. За окном стало светло, и я заметила, что у брата под глазами темные круги. Я отправила его спать и пообещала, что через пять минут тоже лягу. Но спать мне совсем не хотелось. Точнее, я просто боялась. Боялась увидеть во сне его улыбку.
Я поставила чайник, достала из морозилки лед и приложила к глазам. Лед быстро плавился. По щекам текли струйки воды, уже на полпути они становились теплыми.
И вдруг рядом со мной, на столе, зажужжал телефон. Я увидела конвертик. И его имя внизу. Я застыла. Я не стала читать сразу. Я хотела остановить время, чтобы успеть побыть счастливой. И запомнить, что так бывает.
Я ждала чего угодно. Объяснений, извинений, признания в любви. Но только не этого. Я чуть не выкинула телефон в окно. Я разбила весь лед об пол и разбудила брата. Я хотела позвонить ему и рассмеяться в трубку.
Но я еще надеялась. Только поэтому я схватилась за воздух и ответила ему.
Она написала, что у нее все хорошо. И поинтересовалась, как ей понимать мое молчание. Я ответил. А потом удалил ее номер из телефонной книжки. Без колебаний. Мне больше нечего было ей сказать.
Через пять минут телефон принял еще один конвертик. Я заученным движением нажала центральную кнопку и прочитала «Как хочешь».
За окном прошумела поливальная машина
@темы: Проза, Автор неизвестен
-
-
19.11.2010 в 11:48-
-
19.11.2010 в 14:58-
-
19.11.2010 в 15:05могут. могут. они точно могут. проверено.