воскресенье, 19 сентября 2010
Однажды во время моего очередного путешествия в Германию, у меня была бессонница. Я вышла подышать свежим воздухом, погулять по ночному Берлину. Как это не банально, но ночью город волшебен, безусловно. И вот вся в своих мыслях, дурацких проблемах, с надеждой на то что завтра будет все отлично я увидела, что кто-то сзади меня на мосту, сжавшись как маленький комочек горя горько плачет. Я долго не решалась подойти, я плохо знала немецкий и моего ужасного словарного запаса не хватит чтобы утешить человека, но потом поняла что на каком ни было языке я не разговаривала, он меня все-равно поймет. Главное утешить, не дать сломаться, переломаться. Я подошла и заговорила:
-Ну что ж ты маленькая плачешь?
Она подняла голову, это была девушка лет шестнадцати, семнадцати, не больше. Она удивилась, когда меня увидела.
-Вы знаете русский?
Для меня это было еще большим удивлением. Голос у нее был поломанный от истерик, чувствовалось, что ей пришлось несладко, горько и просто пиздец.
-Да, я в Москве живу, по работе приехала. Ты чего плачешь? Такая красивая и плачешь? Ну же давай вытирай слезы все устаканиться.
-Да ни черта вы не понимаете, теперь ни черта не будет, все кончилось, мы выдохлись, а дальше пустота, серая, гнусная пустота. Мне только 16 а я уже разочарована в жизни.
читать дальшеМне не нужно было ничего объяснять я все поняла и без объяснений.
-Как его зовут? - я присела возле нее.
Ответа я не дождалась. Да и не нужно было мне ответа. Одно имя ничего существенно не изменило бы.
-Запомни, глупая. Завтра будет, по-любому; и надо стараться, изо всех сил стараться увидеть это завтра, пусть оно даже наступит лет так через 10, и застанет тебя пьяной в хлам, но оно обязательно будет. И все-равно завтра ты будешь счастлива, будешь заклеивать конверты, болтать, уже с другим, по телефону, рожать детей, не верить в то что Земля, черт побери круглая, слушать Баха, ты опять приедешь в Берлин, но уже в другой Берлин, без него, без того кто сделал тебе больно. И том Берлине ты пройдешься босиком по мостовой, сядешь здесь возле, этого моста и будешь над этим смеяться. Ты увидишь время лечит, лечит до завтра.
-Да нихрена оно не лечит, это ваше время. Да ни хрена уже не наступит, это мой последний вечер в этом гребаном Берлине, а завтра меня уже не будет.
-Уезжаешь?
-Нет, режу вены.
-Слышишь не говори таких глупостей, из-за него? Все вы молодые, эгоисты, а о других подумала? А о родителях?
-Послушайте, я здесь не для того чтобы выслушивать ваши морали и нравоучения. Я одной хотела побыть.
-Ну ладно извини, я не хотела тебе мешать, я хотела помочь тебе. Может и мне кто-то поможет, если мне будет плохо.
Наступила такая себе минута молчания. Я не могла уйти мои ноги не поворачивались. я знала: она сейчас остынет, выплачется, и все будет хорошо. Я не знала сути ее проблемы, но понимала, что не может быть все настолько плохо, что бы не выкарабкаться. я вспомнила, что у меня в сумке лежит бутылка Бейлиса, и пару сигарет, не моих, просто попросили купить друзья. Я предложила ей:
-Бейлис, будешь? И сигареты, куришь?
-Не пью и не курю, но так паршиво что давай.
Я дала ей пачку сигарет, на них было написано: «Zigaretten» Lande «- die jüngste Verschärfung genießen», что в переводе значило «Сигареты «Ланде» — наслаждайтесь до самой последней затяжки». Она видимо прочитала и сказала:
-Да хоть пару секунд наслаждения, последних секунд.
Я ничего не говорила: я чувствовала сейчас она сама мне все расскажет. я не ошиблась.
-Вы знаете, почему не будет все отлично? Потому что его нет, не в том смысле для меня нет, а в том что его нет вообще. Позавчера он умер. Не хочу вас пугать его болезнью, но если его нет то и меня нет тоже. Мы клялись в верности, а теперь все наши клятвы в задницу. Он предал, ушел, не боролся. И теперь так без него пусто. Без него все не то. Кто мне теперь будет говорить, солнышко, не расстраивайся. За эти последние два дня мир перевернулся, сошел с ума. Знаете у меня такое ощущение что все вокруг кроме меня счастливы.
-Все по-своему несчастны, даже те которые счастливы. Знаешь, не делай в эту ночь глупостей. Ему будет хуже, он все-равно будет смотреть на тебя с высоты и говорить какая ты у меня умница, даже если выйдешь замуж. Он же ведь хочет, что бы ты была счастлива, почаще улыбалась. Все будет отлично, просто это надо пережить. Все так устроено полоса белая, полоса черная. Иначе ничего не получиться. Живи ради него.
Мы обратно долго молчали, потихоньку допивали Бейлис.
-И все-таки, глупые эти продавцы сигарет, наслаждение и счастье не может заключаться в одной только пачке сигарет. Все гораздо сложнее.
Она все сама поняла, и может, как-то я ей помогла. Мне вдруг стало так хорошо на душе, по моему телу полилось тепло, словно от глинтвейна или грога. Я знала, она умница она справиться, и все будет отлично, завтра все будет отлично.
-Спасибо, вам, огромное, спасибо. Все что не делается, делается к лучшему, буду теперь ждать своего завтра, и за эти два часа я наверно кардинально изменила свою жизнь… Все же будет отлично, не так ведь?
-Да все будет хорошо, всегда когда тебе будет грустно вспоминай что он смотрит на тебя, и радуется что ты жива.
-А как вас зовут?
Я назвала ей свое имя.
-А можно взять ваш телефон, просто чтобы у меня был телефон, того, кто меня когда-то утешил. Спасибо вам.
Мы еще поговорили, встретили рассвет на мостовой, и я надеялась, что ее завтра уже наступило. И теперь у нее все будет отлично. Мы так и расстались. Оставив только на том мосту пачку сигарет, с дурацкой надписью, пустую бутылку от Бейлиса, и все наше прошлое. Вы знаете, она мне вчера позвонила, прошло ровно два года. Она заговорила бодрым голосом, сказала, что все резко изменилось в тот день. Он приснился ей и сказал, пусть она будет счастлива. Сказал, что скоро она встретит прекрасного молодого человека и будет счастлива. Так и случилось. И теперь она приглашала меня в Берлин, теперь уже в совсем другой Берлин, праздновать ее свадьбу.
©
@темы:
Проза
[Октябрь] спасибо)
Дело не в том, что это некрасиво.
Просто так не бывает.
-Уезжаешь?
-Нет, режу вены.
Столько пафоса