Когда вы все ушли, остался звук. Осенний мир в оконном горизонте, часы, ключи и неисправный зонтик, и сны, что происходят наяву. Остался звук, но выцвели слова, отныне нет знамений и пророчеств. Я постигаю тайны одиночеств, отринутости каждого из вас. Слова бледны, болезненны… Молчим. Строка теперь не терпит ударений. Теряешь все – слова, людей и время.
Еще какой-то час, и этот день добавит пазл в сложенные части… читать дальше Я становлюсь большой и непричастной к ненастоящей пестрой суете. Не я вам отвечаю на звонки (хотя звонков, по-прежнему немного: пропущенный – как водится, от Бога, да смс - от пишущей руки), не я вам улыбаюсь в объектив, не я держу нелепейшие розы… Дарите мне ответы на вопросы и путь, которым хочется идти, дарите мне чуть больше сил на то, что я обычно называю чувством, чтоб я забыла, как темно и пусто среди огней, застолья и цветов. Дарите мне себя – без лишних фраз, без маски надоевшего притворства – так искренне, тепло, легко и просто, как в первый – самый трогательный - раз. Не сочиняйте мне плохих речей – плести слова – моя прерогатива, мне нужно научиться быть счастливой и помолчать спокойно на плече, мне нужно руку сжать и ощутить неровный стук сердечных переборов… Давайте проведем без разговоров тот день, который надо провести и проводить – для нового витка, чтоб счетчик, обнулившись, заработал, чтоб я смогла и дальше для кого-то держать седое небо на руках
Что ты чувствуешь накануне нового, какие сны приходят издалека? Как начинаешь видеть священное волшебство в каждой привычной вещи, в сообщениях и звонках, в том, как в сердце твоем меняется вещество? Было тяжелым, алым, густым от боли и темноты, стало мерцающим золотом, искрами пульса в нем. Скоро пробьют куранты, и случишься другая ты.
никогда не звоните бывшим, не срывайте трубок, не смейтесь с ними над вашими старыми шутками. иначе вы будете духовными проститутками, изнасилованными дорогами, остановками и маршрутками. никогда не отвечайте, на поздней ночью присланное, отчаянное сообщение размером в две простыни, притворитесь безучастными, не задавайте встречных вопросов.
а иначе вся эта канитель с "а ты помнишь, как было круто", "мы же собирались слетать в Египет" никогда не закончится. и вас досуха, до самого донышка, выпьет.
[ума не приложу, какой тут ещё придумать эпитет]
никогда не звоните бывшим, не храните всяких душещипательных переписок, даже когда чувствуете, что терпению вашему конец близок, путь "уйди, но вернись, когда я буду по тебе умирать" - отвратительно низок.
так что не нужно банальной рефлексии, песен заезженных на репите, просто поймите - теперь вы без него (без неё) кушайте, пишите, спите.
и никогда им больше в полтретьего ночи, пожалуйста, не звоните.
Какого, спрашивается, хроноса мы все тут ждем на пороге вечности? Мир разделен на простые полосы, на белых будет любовь просвечивать. Чего нам стоит – шагнуть на чистое, смотреть, как свет наполняет комнаты? Пока я делаю шаг, молчи со мной, мы все хотим получить искомое. Такая точная арифметика, такая правильная пропорция, бутоны цветика-семицветика не распускаются здесь без солнца, но… давай представим, что время кончилось, часы разбиты, бумаги скомканы, мы столько вместе на черном корчились, теперь пора выходить из комнаты. Давай оспорим законы физики, подвергнем критике притяжение. Пока мы рядом – такие близкие, давай искриться от напряжения. Не будет ветра – не будет паруса, соленый воздух, дорога водная. Какого, спрашивается, хаоса нам не хватало, чтоб стать свободными?
Все катится в тартарары, в никуда летит. Ты промолчишь, да я тебе расскажу. Я отошла, не стою на твоем пути, не пишу тебе книг, ночами не ворожу. Вот ты опять не спишь, призываешь день, с которым приходит бессильная суета. Ты смотришь в глаза предающих тебя людей и чувствуешь, как устал. Спасаться бы словом, но небо над головой молчит о тех, кто выстрелом опален. Я нынче тебе не штурман, не рулевой - я чайка над кораблем. Ты позовешь меня, если пойдешь один. Ибо у каждого свой огневой рубеж. А сила моя не в прочитанном, господин.
Сделай так, чтоб искрило, Господи, чтобы жгло, И визжало даже на поворотах, Чтобы тот, кто отдал свое ребро, Был уверен в крепости оборота. Чтобы мы забегали к себе домой За гитарой, выспаться, созвониться. Чтоб упорно прущие по прямой Умудрялись все-таки не разбиться, Чтобы все успели, ты слышишь, все: На платформе, станции, в терминале. Кто бежит по взлетной густой росе - Поднимались в небо - и улетали. Нет, не денег, Господи, на билет, Но пошли нам добрую проводницу - Чтоб шепнула – Тот или Этот свет, Когда вновь очнемся в чужих столицах.
Умереть - это ничего. Ужасно - не жить. (С) Виктор Гюго
Разучились ценить человечность... Кто-то добрый по-новому - лох... В моде выгода и бессердечность... Мир от шелеста денег оглох... читать дальшеИзмеряется в крупных купюрах Всё, что раньше ценилось душой... Если девушка искренна - дура, Ведь не ценит бумажник чужой... А на фото мелькают не лица... Крупным планом не видно глаза... Чаще яхты, отели, столицы, Будто не о чем больше сказать... Ежедневно за счастьем погоня У людей от зари до зари... Но не знают о жизни законе - Счастье то, что имеешь внутри... Будь богатым душой и однажды Прибыль даст этот твой капитал... Не продайся за шелест бумажный, Чтоб рабом этих денег не стал... Деньги портить людей не умеют, Просто маски срывают с людей... Кто-то делится тем, что имеет... Кто-то прячет в кормушке своей... Доброта - это классика, люди! Это нужно во все времена... Кто-то скуп и по внешности судит, Ведь уже вместо сердца "цена"... А кому-то важнее намного Продвигаться навстречу мечте, Не забыв человечность и Бога, Не сыграв на чужой простоте... Равнодушие - страшный диагноз, От него умирает душа... А впоследствии - зависть и наглость Человечность убьют не спеша... Может лучше доверчивость всё же? Может лучше любовь, чем расчёт? Бог дающим воздаст и поможет... У берущих судьба отберёт...
Нонна всегда была серьёзным и целеустремлённым ребёнком. Ей, к сожалению, очень поздно сказали, что она получилась красавицей – когда ей было уже за 20, и она не поверила. Да и кто сказал-то – представитель мужской половины рода человеческого, известно, зачем они такое говорят, да… Не могли же ошибаться все без исключения родственники, верно? Да и чего всему педколлективу школы, сколь бы гнилым он ни был, лгать ей всё десятилетие? Кроме того, Нонна с младенчества уже знала, что главное – не красота, а ум. Когда есть ум, а тем паче знание необходимых вещей, ценность человека резко возрастает. А красота – дело вторичное, да и наживное, вон, Изабелла Баварская такая толстуха была, аж беременность была незаметна, а так искусна была, что ни один любовник сам её не бросил, так-то! Тем более, что полнота если и грозила, то в дальней старости, да и тогда на неё физкультура есть, вообще-то. Гораздо сложнее было с очень белой кожей, с которой невозможно загорать под летним солнцем, ну да ладно, это и необязательно синеглазой брюнетке-то… Ах да, эти противные глаза, то и дело меняющие цвет как хотят… С ними-то в школе пришлось натерпеться, факт. Да и как не мучиться, если эти гнилые лицемерки с указками, явно страдающие садистскими наклонностями, то и дело норовят сделать ребёнку гадость, любыми способами. Нонна быстро поняла, что этот весь кошмар не от большого ума – она даже побрезговала потом поступать в пединститут, решила ниже университета не опускать планку, и была права, но это знание только добавило страданий. Отчего этот мир так несправедливо устроен, что подлые ничтожества не дают человеку жить спокойно? Кстати, а как этот мир устроен, надо бы детально разобраться… Излишне говорить, что и математика, и физика для юной исследовательницы остались тайной – физичка сама, судя по всему, предмет не знала, а ложь о том, что математика якобы сложный предмет, недоступный пониманию простым смертным, Нонна раскусить не смогла: когда преподают так, чтобы ученики ничего не поняли, цель эта всегда успешно достигнута. Ни родня, ни старшие ничем ребёнку помочь не могли – они вообще не видели смысла в учёбе как таковой, предпочитая «договариваться с училкой», а большинство и вовсе произносили тирады о вреде образования и приоритете «нормальных рабочих профессий». Однако тезисы о том, что «кочегар нужен всегда», Нонна не могла принять за истину, и только уверилась в том, что из родного посёлка нужно после школы уезжать быстро и насовсем. К сожалению, практически все предметы в школе столь дурно преподавались, что, оказавшись в областном центре, вчерашняя школьница пришла в ужас на вступительных экзаменах – знаний нет, где искать литературу, а главное – когда, времени в обрез. Заметим, не было тогда не только интернета, но и сотовых телефонов, даже электронные часы были экзотикой… Выручил собственный педантизм – русский язык и сочинение никогда не были проблемой, и Нонна поступила на филологический, без протекции – просто экзаменаторы убедились, что человек умеет думать и мыслить логически. Впереди была вечно голодная и шумно-безобразная общага, пустые прилавки и первые «комки» с самым неожиданным содержимым, вечная истерика – куда потратить деньги, которых всё равно ни на что не хватит, хамоватые городские пижоны и жлобы, наглецы, понаехавшие со всей области, больные на всю голову соседки по комнате и унылая борьба с гранитом науки. Последнее, правда, было всегда заманчиво – Нонна с удовольствием впитывала любую информацию познавательного толка, ночитать дальше эти сволочи, коим повезло учиться на физфаке, вечно невыносимо задирали нос и норовили поглумиться, как будто другие были менее полноценны оттого, что не учились в здании бывшего института благородных девиц. Вместо того чтоб нормально объяснить, что к чему, выдавали нарочно груды ужасных словечек, коих нахватались на лекциях по матанализу, дабы подчеркнуть твоё гуманитарное ничтожество, и паскудно намекали на променад с поцелуями в кустах набережной. Этого-то дела хватало везде и всюду – стоило ради поиска избранника ехать в город, ага. Да, приехала учиться, ничего смешного! А за этим – в пединститут, пожалуйте, они для того там и околачиваются, или в иняз – там натуральный женский монастырь, два парня на поток, и те – один женат, другой предпочитает не женщин… Тут Нонна задумалась – а ведь верно спрашивают, какого ж принца ей надо. Ну, что принца – тут вовсе не шутка, а верный термин, принц и есть, а не придурошный вечно похмельный, ещё и безобразно одетый раздолбай с гитарой, не уважающий никого и нигде. Довольно быстро Нонна убедилась, что джентльмен, которого она хотела бы видеть рядом с собой, полностью отсутствует в тех экземплярах мужского пола, которые ей приходилось встречать когда-либо. Ну, конечно, это были добродушные весельчаки, вполне годные в друзья – но и только. Однако она понимала, что этот типаж – вовсе не фантастика, пыль веков или нереальщина, коей нет в природе. Кроме того, мутный шквал не только амурных романов, но и оккультистской литературы, захлестнувший тогдашнее время, милые добрые поделки Голливуда, попавшие в телевизоры, а также куча прозаиков с полки букиниста с табличкой «классика» вполне чётко свидетельствовали: суженый есть, просто почему-то он не попал в её мир. Ну, а исправить такое упущение – буквально дело техники, если знать, как… В конце концов, не так уж важно, как устроена материя, нужно знать, кем и как распределяется энергия. А потому необходимы серьёзные знания… Нонна углубилась в изучение психологии, биоэнергетики, гаданий, прошла неплохую школу йоги – свой диплом она и не заметила, как получила, вся занятая изучением различных закономерностей и управления ими. Не особо утруждала её и адская работа в детдоме с дефективными и различными сумасшедшими – это была лишь обстановка в её личной исследовательской лаборатории, изучающей мироздание. Коллеги ужасались этой нечеловеческой выносливости – они не понимали, что Нонна давно жила уже в своём мире, который лишь частично соприкасался с той ужасной реальностью, что так угнетала их. Никакой социально опасный дегенерат или бешеный шизофреник не мог даже смутить её спокойствия, в то время как обычные педагоги и психологи готовы были на что угодно, только бы лишний раз не общаться с этими энергетическими вампирами. Постепенно Нонна настолько наловчилась в улучшении собственного мира, что он обзавёлся собственной квартирой и новым рабочим кабинетом – гардеробной администрации одного из районов города. Там было тепло (в детдоме в её комнате шёл пар изо рта, хотя кабинет заведующей прекрасно отапливался), тихо, вместо человеческого мусора и руин ходили не просто укомплектованные, но и почти полноценные – с неплохим доходом, имуществом, иногда – и умом. Однако ничего похожего на нужный ей типаж за два года наблюдения она так и не увидела, хотя зорко рассматривала проходящих, прикрываясь очередной книгой в обложке, дабы не смущать названиями серьёзных фолиантов простой люд. Со всеми она была вежлива и учтива, нравилась работникам мэрии и прочим захожанам по своим делам, но ей никто не был даже симпатичен – слишком хорошо она вычисляла на пятой секунде знакомства, кто перед ней и чего от него можно ждать. Не пропускала она и молодёжные тусовки, без всяких входных билетов проходила на концерты, бардовские фестивали, где потихоньку сама начинала выступать – без шумного успеха, в надежде, что нужные ей строчки услышит и правильно истолкует тот, кто в её мире ещё не появился. И всё же жизнь нельзя было признать удовлетворительной, несмотря на все её мелкие радости. Хотя Нонна обладала неплохим эстетическим вкусом и аккуратно и миловидно расположила в квартире дарёные цветы, кассеты с музыкой, мебель, компьютер и книги, хотя она умела из секонд-хендовских тряпок и пряжи создавать стильную одежду, из бисера – роскошные украшения, из бросовых продуктов – кулинарные шедевры. Она всегда находила компанию, что везла её за свой счёт на очередной туристический шабаш, мужчину, который абсолютно безвозмездно чинил в квартире всё, что требовалось, человека, который вёл её в закусочную или набивал продуктами её холодильник по собственному желанию. В её мир не проникали хулиганы, наркоманы, похотливые мужики и злобные старухи, живущие исключительно за счёт мотания нервов другим людям. У неё не было никаких сложностей с родственниками, а для того, чтобы приехать к ним за четыреста километров за гостинцами, не нужно было платить за автобус. Нужная информация и люди появлялись сами собой, без необходимости созваниваться или пользоваться интернетом. Однако Нонна была недовольна – почему мироздание не отзывается на основной запрос? Надоели уже эти сексуально озабоченные приятельницы, не по разу успевшие развестись и непонятно зачем нарожавшие не больно-то качественных детишек – даже пришлось однажды договариваться с юношей, чтоб изобразил на публику жаркие ухаживания, а то достали со своими грязными намёками… Несмотря на регулярную рекогносцировку происходящего вокруг себя через карты Таро и мадам Ленорман, Нонна таки пропустила интрижку за своей спиной. Новая приятельница мало того, что пробралась в подруги и совершенно не поддавалась влиянию, так ещё и раздражала своей непредсказуемостью, не вычисленной целиком степенью образованности, знаний и ума, а также имела более заметный успех у остального человечества. Она буквально навязывала другую модель поведения, ссылаясь на «ценности традиционализма», никогда не скупилась ни на что и вечно ломала все планы своей развесёлой непосредственностью. Проклятый насмешливый физфак, умеющий всё и ничего не опасающийся в принципе! Но средства и знакомства – вещь нужная, приходилось терпеть. Нонна не знала, что именно эта, позволяющая себе сексапильные наряды на грани фола и при этом жутко разборчивая в мужчинах, приготовила ей настоящую бомбу. Точнее, хотела приготовить… Нонна не знала, что Он появится именно сегодня – хотя руны и указали на некое крупное судьбоносное событие. Тем более, она не знала, что подошёл он вовсе не потому, что давно слушал её песни с кассеты и мечтал познакомиться с автором – парень просто решил выиграть пари с её подругой, что у него не получится «зажечь эту ледышку». Владимир ничего не терял, скорее, наоборот – за вечер ухаживаний за Нонной ему платили роскошным ужином и горячей ночкой, за раскрутку её на интим – непоследней моделью сотового, за «полностью потеряет голову от тебя» – вполне приличным, хоть и подержанным, мотоциклом. В свои золотые двадцать он успел помотаться по самым разнообразным работам, при этом играючи сдавал на истфаке нужные экзамены и зачёты, не особо утруждая себя учёбой. Он умел ладить со всеми и везде, одинаково нравился как солидным мужчинам, которые с удовольствием оказывали протекцию серьёзному юноше, так и всем без исключения женщинам – ни одна не провожала его равнодушным взглядом. Держался Владимир с истинным аристократическим достоинством, при этом очень естественно, что порождало кучу слухов вокруг его имени – мол, действительно, предками были некое количество поколений настоящих рыцарей, а то и баронов… Итак, Нонна не получила никакой информации заранее, ничего не учуяла могучей интуицией, а потом было поздно. Она не просто оказалась захвачена врасплох – она остолбенела. Вроде бы ничего особенного – вежливый красавец вполне цивильно спрашивал разрешения проводить её, ведь рабочий день закончился, однако это было как взрыв сверхновой посреди ясного неба –– совпадало всё, полностью, до самых мельчайших деталей, которые даже не были до конца продуманы. Голос, походка, манеры, глаза, контуры фигуры красавчика – всё, всё было именно так, как следовало! Нонна пробормотала что-то невнятно-подтверждающее, не понимая толком, что говорит – в голове зашумело, и поплыл клочковатый туман, ноги стали ватными и едва не подкосились. Она беспомощно повисла на крепкой руке с явно стальными мышцами, словно котёнок, которого взяли за шкирку, но ей уже пришли на помощь, аккуратно поддержав, и осторожно повели по июльским улочкам, роняя какие-то фразы про обещанную к ночи грозу и уверяя, что недомогание вызвано обычным переутомлением. В кафе Нонна даже не знала, что выбрать – боялась указать на «дорогие» сладости, чего за ней никогда не водилось, и по-прежнему не могла собраться и взять себя в руки. Он взялся командовать и накормил её до отвала. Время остановилось, окружающий мир перестал существовать, собственный мир Нонны уменьшился до единственного человека. Она плохо помнила, о чём шёл разговор – смутно понимала только то, что совсем не контролирует происходящее и даже не хочет сейчас этого, а единственное, что ей было нужно – чтоб это чудо продолжалось, и появившийся из ниоткуда мужчина уже никуда и никогда не уходил. Он не сделал намёков, что хотел бы пройти в квартиру и продолжить вечер там – но и это говорило лишь в его пользу. На самом деле он торопился в ночную смену и хотел успеть до непогоды. Нонна впервые в жизни спала счастливым сном ни о чём не беспокоящегося человека, и даже свирепое буйство грозовых шквалов, поставивших на уши весь город, нисколько не нарушили его. Впереди были три недели безоблачного и умопомрачительного счастья. Нонна и раньше видела под рубашкой Владимира крупный винтажный крест кельтской формы со старинными узорами. Сегодня на его руке красовался массивный серебряный перстень с мальтийским крестом, опоясанным какими-то строчками. Или она раньше просто не замечала его? Что же там написано? –– Тропарь Кресту, – спокойно ответил Владимир, – сегодня же Преображение, я утреннюю службу стоял. Нону обдало не то жаром, не то – ледяным ветром. –– Так ты что, крестоносец, что ли? – с насмешливым вызовом спросила она. –– Как видишь, –– невозмутимо пожал плечами кавалер. –– Ванильное или радужное? Что-то резко изменилось во вселенной – не то погасла пара галактик без всякого на то повода, не то сформировался ансамбль чёрных дыр в родном Млечном Пути. Раздался неприятный клёкот пейджера. Владимир прочёл и потемнел, потом молча показал текст Нонне: «Авария. Отец в больнице. Срочно приезжай. Мама». Она, конечно, сказала всё, что следует, но без энтузиазма, понимая, что её эти новости и события совсем не интересуют. Зато вспомнила, что послезавтра она уходит в отпуск, и путёвку в санаторий так никто и не забрал, и было бы редкой глупостью упустить её. Назавтра Нонна встретила свою подругу, о которой уже успела забыть, она же умудрилась забыть вообще обо всём в мире ради заурядного христанутого мракобеса… –– А Володька-то в тебя не на шутку втюрился, тихоня, поздравляю! – как всегда весело и бесцеремонно сообщила она. –– Тебе-то откуда это известно? –– недоумённо вскинула брови Нонна. –– Ах, мне-то оно известно лучше всех в этой реальности, поверь! –– бесстыже и добродушно расхохотавшись, подмигнула и снова стала серьёзной. –– Не будь идиоткой, такое везенье бывает раз в жизни, так что не вздумай пробросаться им, поняла? –– Какого чёрта ты указываешь мне, что делать? –– рассвирепела Нонна в ответ. –– Я даю тебе дружеский совет, вообще-то. Возможно, последний в этой жизни, –– заявила собеседница холодным тоном, не терпящим возражений, и удалилась восвояси. Да, люди стали слишком много себе позволять. Обнаглели. На курорте к Нонне приставали увешанные золотом обладатели чёрных клыкастых джипов – видать, всерьёз полагали, что их примитивный мир мог заинтересовать её, и едва не испортили весь отдых. Потом мама молола какой-то вздор о букетах в дверях и звонках «такого милого молодого человека» – знала бы, не просила б её поливать цветы, пусть бы засохли, невелика потеря. Нонна получила сертификат по рейки, вышла на четвёртую ступень дэира и начала подготовку к открытию собственного гадального салона. На самом деле, салон существовал давно – для старых знакомых, успевших стать постоянными клиентами, но они приводили посторонних, и это всё требовалось приводить в порядок. Владимир же пытался беспокоить её во снах – видать, этот хитрец владел тантрическим сексом, но не знал, что такое положение дел её вполне устраивает. Тем более что во сне он не надевал своих вычурных крестов… Однако в октябре помощь крестопоклонников всё же понадобилась –– дела забуксовали, и Нонна отправилась ставить свечу в церковь с просьбой устранить этот затор. День выдался яркий, солнечный, уютный. Колокола грохотали в середине дня как-то вне расписания, но их звук даже не раздражал –– а классическая колода накануне выдала самый благоприятный расклад. У входа в храм толпилась какая-то группа людей с радостными лицами –– тоже неплохой знак. Поэтому Нонна пошла прямо по дорожке к старинным дверям – пропустят, как и всегда. Когда осталось не больше пяти метров до входа, внутренние двери резко распахнулись и пропустили жениха с невестой. Подвенечное платье – это такая вещь, которая не оставит равнодушной ни одну особу женского пола, и Нонна автоматически взялась его разглядывать. Тем более, что сама невеста была странным образом похожа на её отражение в зеркале, только ожившее. Но времени осознать, что могла означать эта странность, не оказалось. –– Нонна! Ты пришла меня поздравить, как здорово! –– прогудел в прозрачном осеннем воздухе знакомый голос. –– А кто же тебе успел доложить? Где-то далеко сошла лавина в заснеженных горах, а может, шарахнуло мощнейшее землетрясение. Во всяком случае, пятна на Солнце в эту секунду точно заставили убавить его полуденный блеск –– однако мужества Нонне было не занимать, и она с безупречной улыбкой радушно поздравила Владимира и новобрачную с венчанием. После величественно повернулась и зашагала прочь, недоумевая, отчего спина не фиксирует заинтересованных взглядов и почему золотая листва явно приобрела кровавый оттенок. И вообще, почему её так напрягает и смущает то, что она только что увидела? Может, совершенно счастливый вид нового женатика? А что в нём особенного-то? Отчего-то вечер наступил слишком быстро –– Нонна прекратила смотреть на течение реки, поёжилась в неумолимо надвигающихся сумерках и торопливо заскочила в какой-то бар в соседнем квартале. Бармен внимательно и даже сочувственно поглядел на неё и спросил понимающим тоном: –– Водка или скотч? –– Двойной, –– почти прошептала Нонна, –– и добавьте бренди, столько же. Черный чай с лимоном и шоколад. И всё бы ничего, но через четверть часа из динамиков треснул раскат грома и вежливый баритон запел нечто старое, что Нонна всегда пропускала мимо ушей:
Лёгкой поступью дождя уходит осень, Желтый лист упал на мокрое стекло.... Ни о чём тебя никто уже не спросит- Не волнуйся — то, что было, то прошло.
Это звучало как издёвка –– но ничего поделать было нельзя, грустный юноша пел про чужую свадьбу, случайный взгляд и распахнутую дверь. Он довёл Нонну до белого каления. Она титанически боролась с желанием визгливо крикнуть «Выключите!», как вдруг, сжимая кулаки, увидела на своей правой руке кольцо с пятиконечной звездой лучом вниз – подарок какого-то руководителя тренинга. Вместо звезды вдруг обозначилась мерзкая хохочущая рожа, и Нонна поспешно сорвала кольцо и бросила на пол. Сознавая, что резкий жест замечен и кольцо ей попытаются вернуть, она поспешно бросила купюры на стол и выбежала прочь, в прохладную темноту. Как назло, успел хлынуть холодный дождь, и Нонна не остановилась –– она смогла трижды повторить заказ, и не очень задумывалась, куда бежит, не особо замечая, где она. Столп яркого света и омерзительный визг тормозов –– вот и всё, что Нонна успела заметить и осознать, а потом был глухой, тупой удар. Она видела себя – с окровавленной головой и стекленеющими глазами, огни автомобиля, резко исчезающего в темноте вечернего города. Потом кто-то подбежал, буквально сквозь неё, нагнулся над телом. И тут какая-то сила отвернула её в противоположную сторону. В черноте занималось оранжевое зарево, и чей-то нехороший хохот становился всё громче и неприятнее.
нам остается слушать музыку и стихи, фотографии взглядами жечь дотла, жить в городе разлученных, в стране глухих, вырываться из цепких лап. я могла бы представить, как среди трафика и огней, в торговом центре, на улице февраля ты останавливаешь часы и идешь ко мне, и крылья мои болят. я могла бы представить, как мы сидим за столиком у окна, переплетаем пальцы, ведем войну с нами же, изнемогающими от ран, умирающими в весну. я могла бы представить, как ты стоишь на балконе, в ночь отпуская свои сигареты, как маяки. а потом возвращаешься, и становится так темно, что не видно твоей руки. и никто не знает, где заканчиваются тела, кто проникает кому в глубину души… я могла бы представить, что однажды не умерла, и остаться жить. но по-прежнему мы разбросаны по словам, февраль спешит к последнему этажу.
Где-то в шесть тридцать — в шесть сорок по рижскому, в зимнее утро, до скрипа промерзшее, некий мужчина, ничем не особенный, пристальным взглядом следил за прохожими. Мысли и чувства, надежды и горечи, радость и гнев устремились по улице. «Скучно, привычно и слишком обыденно», - думает он и насмешливо щурится. читать дальше «Стоит развлечься!» и вдруг улыбается, взглядом отметив бездомного пьяницу: - С этой минуты до самой полуночи пусть все мечты у тебя исполняются. И у тебя! - добавляет с иронией, глядя на девушку с длинными косами. Та, поскользнувшись, едва не расплакалась, вновь не успев за проклятым автобусом. - И у тебя! - выбирает последнего — хмурого парня, как первого встречного. Некий мужчина уходит задумчивый, бросив с улыбкой: - Увидимся вечером!
***
Вечер настал для кого-то заранее, ровно в два тридцать по рижскому времени. Мертвым был найден сегодня на улице пьяный бродяга без рода и племени. Слишком сильна была жажда бездомного, слишком щедры оказались прохожие, Горсти монет зазвенели бутылками, пить — не напиться, да сердце изношено.
***
«Вот бы одной мне пожить пару месяцев!», - думала девушка с длинными косами. «С братом не нужно таскаться до садика, с предками спорить до хриплого голоса». Ей позвонят из больницы пол третьего, сухо спросив: «Это Лигита Шавриня? Ваша семья угодила в аварию... Живы, но в очень плохом состоянии».
***
Парень бродил по району, затравленный: «Где бы на дозу достать еще зелени? Вот бы попался мне кто-нибудь немощный, чтобы не тратить ни силы, ни времени». Смотрит — старуха куда-то торопится. Вот так удача! Аж сбилось дыхание. Он к ней — на встречу и выхватил сумочку... Только вернулся, услышав рыдания: - Что же за горе! За что мне на старости? Доченька с мужем практически при смерти. Маленький Кристапс не выжил в аварии. Как же всё это мне с Лигитой вынести! Парень молчал, точно горло раздавлено, ужас и стыд удержали от пропасти. «Надо бежать!» потерялось в сознании. «Пусть её близкие выживут, Господи!»
*** Полночь пришла, обозначив созвездия, месяц белеет цветами акации. Некий мужчина, ничем не особенный, молча шагает за парнем на станцию. - Так не бывает! - сказал ему юноша. - Я уже год — на иголке. Не верите? - Ты меня видишь, а, значит, сработало... Видят лишь те, кто способен пожертвовать. Парень смеется: - Как много вы выпили? В баре твердили, что люди те выживут, Здесь приплели мою наркозависимость. Корчите джинна какого-то книжного. Хватит тащиться за мной с этой глупостью. Вам на ТВ генерировать новости! - Воля твоя, - незнакомец прищурился. - Снова увидишь меня — не здоровайся!
Он даже сказал, что любит меня. А я ответила, вы любите не меня, а свою любовь. Это не любовь, это эгоизм. Вы думаете вовсе не обо мне, а о том, что вы ко мне чувствуете.
Джон Фаулз
Жизнь несправедлива. Почему человек толстеет от еды? Почему он не толстеет от того, что мудак? Или от того, что мучает животных?
Антон Кораблев
У меня началась паранойя, И мне хуже день ото дня: В лицах прохожих, в дуновении ветра – Везде и во всём вижу только тебя.
Анна Авелина
— И что ты называешь свободой? — Ни о чем не просить. Ни на что не надеяться. Ни от чего не зависеть.
Айн Рэнд
Прямых речей от женщины не жди: в ее "уйди" звучит "не уходи".
Уильям Шекспир
— Самое обидное то, что мне с ней хорошо. — А ей с тобой? — А когда ей хорошо, она не со мной...
Элджернон Флауэрс "Монолог в четырех стенах"
Я хорошо изучил ее. Это странная девушка! Возможно, она будет капризничать, придумывать что-нибудь. Не обращай внимания, ни за что не отпускай ее от себя. А понадобится, будь с ней диким и грубым, как горцы, которые похищают женщин. Знай, если она умрет в твоих объятиях, значит, она умерла он счастья.
Решад Нури Гюнтекин "Птичка певчая"
Ты прислоняешься к стеклу и смотришь на прохожих. И предугадывая дни, читаешь лишь погоду, Погоду мрачных новостей в опустошенных лицах. Ты знаешь, что из них счастливых единицы...
Элеонора Эль
Ему было совершенно всё равно на то, где я и что со мной. Испепелив всё, что со мной связано, он забыл только об одном: можно почистить квартиру, телефон, ноутбук - всё. Только как быть с сердцем?
Василиса Володькина
Нервы,как струны,натянуты до предела, Чтобы не делала исход всегда один:
Ты сначала обнимешь,согреешь от холода, А после - оставишь посреди тысячи льдин.
Анна Ланская
Я знаю, мы познакомились с ним не в этой жизни.
Tatevik
Смотрясь весьма солидно и серьезно под сенью философского фасада, мы вертим полушариями мозга, а мыслим — полушариями зада.
Игорь Губерман
Человек не властен над своим сердцем, никого нельзя судить за то, что он полюбил или разлюбил.
Жорж Санд
Устала... Просто устала ждать... Я веру побила и выгнала прочь. Теперь я могу спокойно поспать, Когда на дворе ночь.
Анна Авелина
Я хочу, чтобы ты был счастлив и свободен, и одновременно мне хочется, чтобы здесь (она показала рукой на середину груди) у тебя что-то переворачивалось, когда ты думаешь обо мне.
Франсуаза Саган "Смятая постель"
За радости любовных ощущений однажды острой болью заплатив, мы так боимся новых увлечений, что носим на душе презерватив.
Когда ты ничтожно маленький, как жук для чернильных воронов, Дороги не гонят по миру, не бьются о твой порог. Стареть удается правильно, в каморке, до дыр исхоженной, С горчинкой табачных запахов, с ленивым котом у ног. Тебя навещают малые, в корзине — пирог и пряности, Из чашек дымит жасминовым, бледнеет в воде лимон. Уютно прошаркать тапками до тихой почетной старости - Так редко кому доводится, не вспомнить теперь имен.
Когда ты ничтожно маленький, и ростом едва до пояса, От мира не сложно спрятаться, захлопнув плотнее дверь. Не нужно блистать отвагою, шатаясь ночами по лесу, Не нужно ходить тоннелями, в которых таится зверь. читать дальшеОпасности спят на полочке, в тугом переплете, кожаном. Из стали, что взята в кузнице — лишь нож, чтоб нарезать сыр. Но если однажды вечером наведался гость непрошеный, Уже не сбежишь от трудностей, подошвы стерев до дыр.
И, знаешь, бежать не хочется, ведь гость постучался вовремя. Ты ждал его все бессонницы, расплавив немало свеч. Едва ли готов без ужаса шагать из огня да в полымя, Но всё ж на задворках памяти хранил деревянный меч. А гость, несомненно, сказочный, в тяжелом плаще и с посохом, Не нужно спокойной старости, когда ты идешь за ним. Пускай, ты ничтожно маленький, но сердце набито порохом. Кому-то хоть раз в столетие приходится быть большим.
Как это важно - быть любимой. По настоящему, всерьёз. Единственной, необходимой до сумасшествия, до слез. Любимой быть без опасений, без подозрений и тревог, без страха и пустых сомнений, так как любовь задумал Бог...
Говорите громче, говорите хором, Научится сложно, выставлять "за скобки". Сомневаться в людях, избегая споров, Выбирая пару - не вестись на шмотки.
читать дальшеКто-то мало жил, но увидел много, А совсем другому, быть совсем другим. Рисковать не стоит, в ком-то, видеть Бога. Разглядевшим Бога, Боже помоги!
Благодарны будьте, тем кто судит строго, Миражи дешевле, мокрых папирос. Будьте благодарны, ну хотя б немного, Тем кто, для науки, вас хватал за нос...