In case anyone needs me I'll be puking in the garden.
Волшебник Гудвин с утра не в духе; с утра на улице дождь и ветер… Он точно знает, что мир не рухнет в ближайшие полтора столетья, а если рухнет – так не по причине банальной битвы добра и зла… У него есть отличная штука – очки цвета бутылочного стекла. Волшебник берет их с полки, задумчиво крутит в руках, надевает, и долго, долго глядит, как над крышами облака идут сияющими войсками, плывут зелеными кораблями; его сегодня не отвлекают, и это, в общем-то, забавляет, но не избавляет от беспокойства, хотя, казалось бы, ерунда…
…четверо ждут в приемном покое.
похоже, у них беда.
Первый дрожит от страха, ржавой коленкой скрипит второй, третий дурак-дураком и к тому же еще зануда.
Четвертая просто хочет домой.
С ней придется трудно.
А впрочем, проще простого: намекнуть на возможность лжи, поглядеть сверху вниз: - послушай, как тебя… Элли. У тебя полчаса, хорошенько подумай и расскажи мне: для чего ты здесь и чего ты хочешь на самом деле? И пока одного из них обследует донорский комитет, пока второй поджимает хвост и прячется за занавеской, у третьего взяли пробу опилок и делают МРТ, четвертая плачет, свернувшись калачиком в жестком кресле.
Глупая девочка шмыгает носом и стесняется красных глаз, и вдруг говорит: хорошо, все просто: в гробу я видала Канзас, да, я скучала все лето, да, я искала выход, но я не ела волшебных таблеток и не курила волшебной травы. У меня в бутылке простая вода, я не нюхаю и не колюсь, но с тех самых пор как попала сюда, я ужасно всего боюсь, до слез, до потери памяти, боюсь – ну, к примеру, вот: что Страшила, хотя и сказочный, а все-таки идиот, что лет через сорок мы все умрем – кроме железного дровосека, что льва по укурке пробило на стрем и теперь у него флешбеки, что нам уже не помогут врачи, что ты мне скажешь: «прости, так вышло – все твои спутники неизлечимы, а у тебя поехала крыша; зачем с этой сказкой впустую морочиться, развалится - черт бы с с ней…»
возьми другую и делай что хочешь.
а эту – не убивай.
не смей.
читать дальше
(с)charivnica
…четверо ждут в приемном покое.
похоже, у них беда.
Первый дрожит от страха, ржавой коленкой скрипит второй, третий дурак-дураком и к тому же еще зануда.
Четвертая просто хочет домой.
С ней придется трудно.
А впрочем, проще простого: намекнуть на возможность лжи, поглядеть сверху вниз: - послушай, как тебя… Элли. У тебя полчаса, хорошенько подумай и расскажи мне: для чего ты здесь и чего ты хочешь на самом деле? И пока одного из них обследует донорский комитет, пока второй поджимает хвост и прячется за занавеской, у третьего взяли пробу опилок и делают МРТ, четвертая плачет, свернувшись калачиком в жестком кресле.
Глупая девочка шмыгает носом и стесняется красных глаз, и вдруг говорит: хорошо, все просто: в гробу я видала Канзас, да, я скучала все лето, да, я искала выход, но я не ела волшебных таблеток и не курила волшебной травы. У меня в бутылке простая вода, я не нюхаю и не колюсь, но с тех самых пор как попала сюда, я ужасно всего боюсь, до слез, до потери памяти, боюсь – ну, к примеру, вот: что Страшила, хотя и сказочный, а все-таки идиот, что лет через сорок мы все умрем – кроме железного дровосека, что льва по укурке пробило на стрем и теперь у него флешбеки, что нам уже не помогут врачи, что ты мне скажешь: «прости, так вышло – все твои спутники неизлечимы, а у тебя поехала крыша; зачем с этой сказкой впустую морочиться, развалится - черт бы с с ней…»
возьми другую и делай что хочешь.
а эту – не убивай.
не смей.
читать дальше
(с)charivnica
-
-
26.06.2009 в 23:19-
-
26.06.2009 в 23:20я не одинока значит)