Леонид Каганов - Реквием

[*Анориэль*]

Не знаю, может быть, здесь это уже выкладывали - всё просматривать у меня времени не хватит)).

Небольшой, но очень сильный, на мой взгляд, рассказ.

Главное заключено в последней фразе.



Она умерла. Я не знаю, как сейчас об этом писать, я не могу об этом писать.

Я пытаюсь делить Вселенную на ноль. Я пытаюсь делить на ноль себя, Москву и

эту осень - разум выдает ошибку как последний калькулятор. Она умерла. Это

невозможно понять. На ноль делить нельзя - я помню это из школьных уроков,

но не помню почему. Кажется, результатом будет бесконечность. Бесконечность

не помещается в голове, с раннего детства я пытался представить бесконечное

пространство космоса, но не мог. С годами я привык, что это так. Просто

поверил, что космос бесконечен, потому что больше не во что было верить.

Человек всегда может привыкнуть к тому, что не может представить.



Она умерла. Круглосуточная морзянка. У - мер - ла. У!мер!ла! У - мер - ла.

Три тире, три точки, три тире - бьются сигналом бедствия, чуть затихая во

время сна, работы и общения с друзьями.



Она умерла. Мы познакомились с ней случайно, хотя вскоре выяснили, что не

могло быть иначе - мы давно ходили по одним и тем же улицам и друзья наших

друзей были знакомы. Я предложил послушать плеер и протянул ей один наушник.

Мы слушали музыку и я смотрел в ее глаза - я знал, что так рождается любовь.

Она смотрела в мои глаза - она тоже это знала, как выяснилось позже. Я

влюбился с первого взгляда, я знал, что такой девушки не могло появиться на

Земле, это невероятная ошибка. Она ответила не сразу - женские чувства более

инертны, мне пришлось доказывать, что я именно тот, кого она ждет - не такой

как все, талантливый, веселый. Зато потом мы уже не расставались до самого

конца. По всем законам логики и эстетики я должен был погибнуть вместе с

ней, но почему-то я остался жить.



Она умерла. Наша любовь была такой же безграничной и неповторимой, такой же

неслыханной и неземной, какой бывает каждая неповторимая любовь. Мы гуляли

по улицам, переплетая пальцы рук. Мы целовались на эскалаторах, которые

казались возмутительно быстрыми и короткими. Мы переписывались по интернету

потому что нам не хватало встреч. Мы писали друг другу стихи - это были

самые лучшие стихи в мире. Мы искали на ветке сирени цветки с пятью

лепестками и съедали их, загадывая желания. И желания всегда сбывались.



Она умерла. Мы не представляли себя друг без друга и расставание на неделю

казалось невозможным. У нее было слабое сердце и она бы наверно умерла от

горя, если бы некий оракул ей предсказал, что пройдет всего несколько лет и

я буду жить с другой женщиной. А разве сам бы я в это поверил? Но разве у

меня был выход? Я знаю, что она меня простила. Ведь и я бы не желал, чтобы

она оставалась всю жизнь одна после моей смерти. Но сам я не могу себе этого

простить.



Она умерла. Удивительно, но мы никогда не ссорились. Как мы могли ссориться,

если у нас полностью совпадали и вкусы и привычки? Мы понимали друг друга с

полуслова и веселили знакомых, если, не сговариваясь, хором отвечали на

вопросы. У нас были свои тайны и ритуалы, свой язык. Конечно мы называли

друг друга уменьшительными названиями зверюшек. Мы были очень породистыми

зверюшками, не какими-нибудь "рыбками", "котиками", "зайчиками" или совсем

безыдейными "малышами".



Она умерла. У нее были удивительно пышные волосы почти метровой длины - к

ней подходили на улицах парикмахерши, уговаривали срезать и продать. Когда

волосы запутывались, я часами их распутывал, боясь порвать хоть один

волосок - это занятие нам очень нравилось. У нее были стильные клёши и

хипповские фенечки на руках. Мы объехали автостопом всю Европу. Мы пили

абсент в Праге и курили марихуанну в Амстердаме. Мы ночевали в нашей

маленькой палатке, залезая в один спальник на обочинах немецких автобанов и

французских железных дорог. Мы слышали крики сов в польской дубраве и

боялись утреннего комбайна на австрийском кукурузном поле. Мы искренне

верили, что так будет всегда. Женщине, с которой я сейчас живу, нельзя

рассказывать об этом - она лишь удивленно поднимет брови: а как вы жили без

удобств? Она, в общем, неплохая женщина, она довольна своей жизнью с

перспективным журналистом, хотя и не интересуется моей работой. Она читает

журналы мод, мечтает водить собственную иномарку и летать зимой с

каким-нибудь мужчиной на Канары - например со мной.



Она умерла. До последнего мига она так и не узнала, что умирает. Я не знаю,

когда это произошло, не знаю даже, где похоронено ее тело. Я знаю одно -

мать вашу еб, та женщина, с которой я живу, никогда не сможет мне ее

заменить, пусть даже она похожа чертами лица, пусть у нее такое же имя,

фамилия и номер паспорта...



9' сентября 2000, Москва (Опалиха)

Comments

[Рыжая Ксю]

Последняя фраза меня повергла в шок...И...НЕПОНИМАНИЕ!!!!!

[grettavip]

сильно, очень, людям свойственно меняться....кардинально, и выход всегда есть)))