у нее до сих пор наразрыв болит, даже не сердце, - память. нет. не покалывает, не свербит, - разрядами в каждый палец, чтобы потом сложить указательный в пистолет, метко к виску приставить, выстелить в тысячи зим и лет, которые так чудовищно ни к чему, которые так предательски не о нем, что хочется плюнуть в лицо уму, а сердцу признаться: "нет, сука, не доживем, не достучимся".
у нее боль собирается между ключицами и космически быстро скапливается внутри. он - ее неконтролируемая зависимость, учащающая сердечный ритм до смертельно-опасной скорости. за эти полгода она успела в него так безбашенно прорасти, что без него она просто тело .и ни-ка-кой души. каждый его звонок она выпивала залпом, как водку стаканами хроники/алкаши. ей себя было чертовски жалко, но это не излечить.
на ее памяти метостазами каждое его слово, каждый общий знакомый, каждый, из тех, что еще сохронен, сон. это последняя стадия им-болезни, такие врачи уже не берутся лечить, когда внутри не осталось ни слез, ни лезвий