продавец паранойи
Из всех разновидностей ошибок пророчество - самая бессмысленная.
и прочие цитаты Мне кажется, даже величайший человек своего века - если эта превосходная степень вообще могла быть когда-либо к кому-либо отнесена, - даже величайший человек своего века обязательно отражался бы в многочисленных мелких зеркальцах далеко не лестным образом. Сам Мильтон, пожелай он увидеть себя в столовой ложке, должен был бы смириться с тем, что лицевой угол у него такой же, как у деревенского увальня.
Он скверен, как лекарство, принятое по ошибке: мерзкий вкус и только вред для здоровья.
Мистер Лидгейт в полной мере обладал необходимой для врача способностью сохранять серьезный вид, когда ему говорили всякий вздор, а спокойный взгляд темных глаз свидетельствовал, что он слушает со всем вниманием.
Но тот, кто внимательно следит за незаметным сближением человеческих жребиев, тот увидит, как медленно готовится воздействие одной жизни на другую, и равнодушные или ледяные взгляды, которые мы устремляем на наших ближних, если они не имели чести быть нам представленными, нередко оборачиваются ироничной шуткой - Судьба, саркастически усмехаясь, стоит возле, держа список dramatis personae
[действующих лиц (лат.)], включающий и их и наши имена.
Правда, влюбляются обычно на балах, но почему нельзя влюбиться утром, когда цвет лица особенно свеж?
ой, брат и сестра были погружены в свои мысли и почти не разговаривали. Розамонда, хотя основание ее воздушного замка было, как всегда, почти призрачным, обладала таким дотошным реалистичным воображением, что выглядел он почти как настоящий. Они не проехали и мили, а она уже была замужем, обзавелась необходимым гардеробом, выбрала дом в Мидлмарче и собиралась погостить в поместьях
высокородных мужниных родичей, чье аристократическое общество поможет ей отполировать манеры, приобретенные в пансионе, так что она будет готова к еще более высокому положению, которое смутно рисовалось в розовом тумане будущего. Никакие корыстные или другие низменные соображения не участвовали в создании этих картин: Розамонду влекла только так называемая утонченность, а вовсе не деньги, эту утонченность оплачивающие.
Фред воображал, будто видит своего дядю Фезерстоуна насквозь, однако многое из того, что он усматривал в душе старика, было просто отражением его собственных склонностей. Познание чужой души - задача трудная, и она не по плечу молодым джентльменам, видящим мир через призму собственных желаний.
И несомненно, ему, как и Розамонде, мистер Лидгейт особенно нравился потому, что был в Мидлмарче чужим. С новым человеком можно испробовать столько нового! И даже попытаться самому стать лучше.
- Потому что вы мне нравитесь больше всех. Но вы меня презираете, я знаю.
- Да, немножечко, - кивнув, сказала Мэри и улыбнулась.
Мэри бросила на своего собеседника лукавый взгляд, и Фред обрадовался, хотя глаза ее были всего лишь словно два чистых окна, за которыми смеялась Наблюдательность.
- Когда человека не любят, какой толк говорить ему, что он мог бы стать лучше... мог бы сделать что угодно... Вот если бы он был уверен, что его за это полюбят...
- Да, конечно, говорить, что он "мог бы", никакого толку нет. Мог бы, стал бы, захотел бы - какие пустые и жалкие слова.
- По-моему, человек может стать по-настоящему хорошим, только если его полюбят.
- А мне кажется, ждать любви он имеет право, только став хорошим.
- Вы сами знаете, Мэри, что в жизни так не бывает. Женщины влюбляются не за это.
- Может быть. Но женщина никогда не считает плохим того, кого любит.
- А все-таки называть меня плохим несправедливо.
- Я о вас ни слова не говорила.
- Из меня не выйдет никакого толку, Мэри, если вы не скажете, что любите меня, не обещаете, что выйдете за меня замуж... то есть когда я получу возможность жениться.
- Если бы я вас и любила, замуж за вас я бы не пошла. И уж, конечно, обещать вам я ничего не стану.
- По-моему, это очень дурно с вашей стороны, Мэри. Если вы меня любите, вы должны дать мне обещание выйти за меня.
- А мне, напротив, кажется, что дурно с моей стороны было бы выйти за вас, даже если бы я вас любила.
- То есть сейчас, когда у меня нет средств, чтобы содержать семью. Так это само собой разумеется. Но мне только двадцать три года.
- Последнее безусловно поправимо. Но я не так уверена, что вы способны исправиться и в других отношениях. Мой отец говорит, что бездельникам и жить незачем, а уж жениться и подавно.
- Так что же мне - застрелиться?
- Зачем же? По-моему, вам проще будет сдать экзамен. Мистер Фербратер говорил, что он до неприличия легок.
Однако Лидгейт хотел и лечить по-новому, причем у него достало благоразумия понять, что честно следовать своим убеждениям на деле он сможет, только если ему удастся избегать постоянного соблазна оступаться ими.
Что поделаешь - так уж устроен мир: когда занимаешься коммерцией, тем более приходится кадить и дьяволу.
Наше самодовольство - это наша собственность, не облагаемая налогом, и очень неприятно вдруг обнаружить, что она обесценилась.
Розамонда искусно переняла манеру игры своего учителя и с точностью эха воспроизводила его величавое истолкование благородной музыки. Тот, кто слышал ее в первый раз, всегда бывал невольно поражен. Из-под пальцев Розамонды словно бы лились признания самой ее души. А впрочем, так оно и было - ведь души живут среди нескончаемого эха, и за всяким чудесным отражением где-то кроется то, что его порождает, пусть даже все ограничивается истолкованием.
Давать - это роскошь, доступная только тем, кто беден.
Они даже не представляют, в какой восторг пришел бы дьявол, откажись я от нее.
Тот, кто отправился в плаванье на корабле супружества, не может не заметить, что корабль никуда не плывет, что моря нигде не видно и что вокруг - мелководье непроточного пруда.
Довольствуясь огоньком свечи, он забыл про отсутствие окон и, язвительно комментируя изыскания других людей о солнечных богах, стал равнодушен к солнечному свету.
Нет, кроме гнева и отчаяния, несомненно, должно быть что-то другое, лучшее.
Искусство - это древний язык, и среди его стилей найдется немало претенциозных и фальшивых, так что порой единственное удовольствие, которое можно извлечь из знакомства с ними, заключается в самом факте знакомства.
Для того чтобы сожалеть о недостатках другого, особых знаний не требуется.
Для меня Тамерлан в его колеснице знаменует неумолимый ход истории, чей кнут не щадит впряженные в нее династии.
Если вы будете последовательны, то должны ополчиться против собственной доброты и стать злой, лишь бы не иметь преимущества перед другими людьми. Нет, истинное благочестие в том, чтобы радоваться - когда можно. Это значит, что вы делаете все от вас зависящее, чтобы спасти репутацию Земли как приятной планеты. Радость заразительна. Невозможно взять на себя бремя забот обо всем мире, вы куда больше помогаете ему, когда радуетесь - искусству ли или чему-нибудь еще. Неужто вы хотели бы преобразить всю юность мира в трагический хор, стенающий по поводу горестей и бед или выводящий из них мораль?
У меня язык не повернется сказать, что я люблю человека, который всегда от кого-то зависит и рассчитывает только на то, что для него соблаговолят сделать другие.
И признаюсь, мне очень его жаль. Какой это нелегкий удел - обладать тем, что мы называем высокой ученостью, и не уметь радоваться, присутствовать на великом спектакле жизни и все время томиться в плену своего маленького, голодного, дрожащего "я", никогда всецело не предаваться открытому перед нами великолепию, ни разу не испытать дивного воплощения своего сознания в живую мысль, в пылкую страсть, в увлеченную деятельность, а вечно оставаться сухим педантом, честолюбивым и робким, добросовестным и близоруким.
Человек обязан лучше понимать, что он такое, и если ему нравится до седых волос грызть кости в темной пещере, у него нет права заманивать туда юную девушку.
Очень трудно стать ученым: люди словно бы утомляются на пути к великим мыслям и от усталости уже не в силах достичь их в полной мере.
Наши языки - это курки, которые спускаются прежде, чем мы успеваем вспомнить о наших великодушных намерениях.
Это вам не дома на палочках скакать и называть их идеями.
Я верю, что желать высшего добра, даже не зная, что это такое, и не имея возможности делать то, к чему стремишься, все-таки значит приобщиться к божественной силе, поражающей зло, значит добавить еще капельку света и заставить мрак чуть-чуть отступить.
Разве пылинка перед нашим зрачком не заслоняет от нас все великолепие мира, так что оно становится лишь ободком темного пятна? А более мучительной пылинки, чем собственная личность, я не знаю.
А какое одиночество бездоннее, чем одиночество неверия?
Его манера отзываться о католических странах так, словно с антихристом заключено перемирие, навела хозяйку дома на мысль, что интеллектуальные люди тяготеют к пороку.
Брак - предел, которым заключается такое множество повествований, - является началом долгого пути, так было с Адамом и Евой, которые провели медовый месяц в райском саду, но чей первенец увидел свет среди шипов и терниев пустыни. Брак - лишь начало эпопеи, в которой цепь событий, развернувшихся у домашнего очага, приводит либо к краху, либо к победе тот союз двоих, высшая точка которого - преклонный возраст, а старость - время жатвы совместных сладостных воспоминаний.
и прочие цитаты Мне кажется, даже величайший человек своего века - если эта превосходная степень вообще могла быть когда-либо к кому-либо отнесена, - даже величайший человек своего века обязательно отражался бы в многочисленных мелких зеркальцах далеко не лестным образом. Сам Мильтон, пожелай он увидеть себя в столовой ложке, должен был бы смириться с тем, что лицевой угол у него такой же, как у деревенского увальня.
Он скверен, как лекарство, принятое по ошибке: мерзкий вкус и только вред для здоровья.
Мистер Лидгейт в полной мере обладал необходимой для врача способностью сохранять серьезный вид, когда ему говорили всякий вздор, а спокойный взгляд темных глаз свидетельствовал, что он слушает со всем вниманием.
Но тот, кто внимательно следит за незаметным сближением человеческих жребиев, тот увидит, как медленно готовится воздействие одной жизни на другую, и равнодушные или ледяные взгляды, которые мы устремляем на наших ближних, если они не имели чести быть нам представленными, нередко оборачиваются ироничной шуткой - Судьба, саркастически усмехаясь, стоит возле, держа список dramatis personae
[действующих лиц (лат.)], включающий и их и наши имена.
Правда, влюбляются обычно на балах, но почему нельзя влюбиться утром, когда цвет лица особенно свеж?
ой, брат и сестра были погружены в свои мысли и почти не разговаривали. Розамонда, хотя основание ее воздушного замка было, как всегда, почти призрачным, обладала таким дотошным реалистичным воображением, что выглядел он почти как настоящий. Они не проехали и мили, а она уже была замужем, обзавелась необходимым гардеробом, выбрала дом в Мидлмарче и собиралась погостить в поместьях
высокородных мужниных родичей, чье аристократическое общество поможет ей отполировать манеры, приобретенные в пансионе, так что она будет готова к еще более высокому положению, которое смутно рисовалось в розовом тумане будущего. Никакие корыстные или другие низменные соображения не участвовали в создании этих картин: Розамонду влекла только так называемая утонченность, а вовсе не деньги, эту утонченность оплачивающие.
Фред воображал, будто видит своего дядю Фезерстоуна насквозь, однако многое из того, что он усматривал в душе старика, было просто отражением его собственных склонностей. Познание чужой души - задача трудная, и она не по плечу молодым джентльменам, видящим мир через призму собственных желаний.
И несомненно, ему, как и Розамонде, мистер Лидгейт особенно нравился потому, что был в Мидлмарче чужим. С новым человеком можно испробовать столько нового! И даже попытаться самому стать лучше.
- Потому что вы мне нравитесь больше всех. Но вы меня презираете, я знаю.
- Да, немножечко, - кивнув, сказала Мэри и улыбнулась.
Мэри бросила на своего собеседника лукавый взгляд, и Фред обрадовался, хотя глаза ее были всего лишь словно два чистых окна, за которыми смеялась Наблюдательность.
- Когда человека не любят, какой толк говорить ему, что он мог бы стать лучше... мог бы сделать что угодно... Вот если бы он был уверен, что его за это полюбят...
- Да, конечно, говорить, что он "мог бы", никакого толку нет. Мог бы, стал бы, захотел бы - какие пустые и жалкие слова.
- По-моему, человек может стать по-настоящему хорошим, только если его полюбят.
- А мне кажется, ждать любви он имеет право, только став хорошим.
- Вы сами знаете, Мэри, что в жизни так не бывает. Женщины влюбляются не за это.
- Может быть. Но женщина никогда не считает плохим того, кого любит.
- А все-таки называть меня плохим несправедливо.
- Я о вас ни слова не говорила.
- Из меня не выйдет никакого толку, Мэри, если вы не скажете, что любите меня, не обещаете, что выйдете за меня замуж... то есть когда я получу возможность жениться.
- Если бы я вас и любила, замуж за вас я бы не пошла. И уж, конечно, обещать вам я ничего не стану.
- По-моему, это очень дурно с вашей стороны, Мэри. Если вы меня любите, вы должны дать мне обещание выйти за меня.
- А мне, напротив, кажется, что дурно с моей стороны было бы выйти за вас, даже если бы я вас любила.
- То есть сейчас, когда у меня нет средств, чтобы содержать семью. Так это само собой разумеется. Но мне только двадцать три года.
- Последнее безусловно поправимо. Но я не так уверена, что вы способны исправиться и в других отношениях. Мой отец говорит, что бездельникам и жить незачем, а уж жениться и подавно.
- Так что же мне - застрелиться?
- Зачем же? По-моему, вам проще будет сдать экзамен. Мистер Фербратер говорил, что он до неприличия легок.
Однако Лидгейт хотел и лечить по-новому, причем у него достало благоразумия понять, что честно следовать своим убеждениям на деле он сможет, только если ему удастся избегать постоянного соблазна оступаться ими.
Что поделаешь - так уж устроен мир: когда занимаешься коммерцией, тем более приходится кадить и дьяволу.
Наше самодовольство - это наша собственность, не облагаемая налогом, и очень неприятно вдруг обнаружить, что она обесценилась.
Розамонда искусно переняла манеру игры своего учителя и с точностью эха воспроизводила его величавое истолкование благородной музыки. Тот, кто слышал ее в первый раз, всегда бывал невольно поражен. Из-под пальцев Розамонды словно бы лились признания самой ее души. А впрочем, так оно и было - ведь души живут среди нескончаемого эха, и за всяким чудесным отражением где-то кроется то, что его порождает, пусть даже все ограничивается истолкованием.
Давать - это роскошь, доступная только тем, кто беден.
Они даже не представляют, в какой восторг пришел бы дьявол, откажись я от нее.
Тот, кто отправился в плаванье на корабле супружества, не может не заметить, что корабль никуда не плывет, что моря нигде не видно и что вокруг - мелководье непроточного пруда.
Довольствуясь огоньком свечи, он забыл про отсутствие окон и, язвительно комментируя изыскания других людей о солнечных богах, стал равнодушен к солнечному свету.
Нет, кроме гнева и отчаяния, несомненно, должно быть что-то другое, лучшее.
Искусство - это древний язык, и среди его стилей найдется немало претенциозных и фальшивых, так что порой единственное удовольствие, которое можно извлечь из знакомства с ними, заключается в самом факте знакомства.
Для того чтобы сожалеть о недостатках другого, особых знаний не требуется.
Для меня Тамерлан в его колеснице знаменует неумолимый ход истории, чей кнут не щадит впряженные в нее династии.
Если вы будете последовательны, то должны ополчиться против собственной доброты и стать злой, лишь бы не иметь преимущества перед другими людьми. Нет, истинное благочестие в том, чтобы радоваться - когда можно. Это значит, что вы делаете все от вас зависящее, чтобы спасти репутацию Земли как приятной планеты. Радость заразительна. Невозможно взять на себя бремя забот обо всем мире, вы куда больше помогаете ему, когда радуетесь - искусству ли или чему-нибудь еще. Неужто вы хотели бы преобразить всю юность мира в трагический хор, стенающий по поводу горестей и бед или выводящий из них мораль?
У меня язык не повернется сказать, что я люблю человека, который всегда от кого-то зависит и рассчитывает только на то, что для него соблаговолят сделать другие.
И признаюсь, мне очень его жаль. Какой это нелегкий удел - обладать тем, что мы называем высокой ученостью, и не уметь радоваться, присутствовать на великом спектакле жизни и все время томиться в плену своего маленького, голодного, дрожащего "я", никогда всецело не предаваться открытому перед нами великолепию, ни разу не испытать дивного воплощения своего сознания в живую мысль, в пылкую страсть, в увлеченную деятельность, а вечно оставаться сухим педантом, честолюбивым и робким, добросовестным и близоруким.
Человек обязан лучше понимать, что он такое, и если ему нравится до седых волос грызть кости в темной пещере, у него нет права заманивать туда юную девушку.
Очень трудно стать ученым: люди словно бы утомляются на пути к великим мыслям и от усталости уже не в силах достичь их в полной мере.
Наши языки - это курки, которые спускаются прежде, чем мы успеваем вспомнить о наших великодушных намерениях.
Это вам не дома на палочках скакать и называть их идеями.
Я верю, что желать высшего добра, даже не зная, что это такое, и не имея возможности делать то, к чему стремишься, все-таки значит приобщиться к божественной силе, поражающей зло, значит добавить еще капельку света и заставить мрак чуть-чуть отступить.
Разве пылинка перед нашим зрачком не заслоняет от нас все великолепие мира, так что оно становится лишь ободком темного пятна? А более мучительной пылинки, чем собственная личность, я не знаю.
А какое одиночество бездоннее, чем одиночество неверия?
Его манера отзываться о католических странах так, словно с антихристом заключено перемирие, навела хозяйку дома на мысль, что интеллектуальные люди тяготеют к пороку.
Брак - предел, которым заключается такое множество повествований, - является началом долгого пути, так было с Адамом и Евой, которые провели медовый месяц в райском саду, но чей первенец увидел свет среди шипов и терниев пустыни. Брак - лишь начало эпопеи, в которой цепь событий, развернувшихся у домашнего очага, приводит либо к краху, либо к победе тот союз двоих, высшая точка которого - преклонный возраст, а старость - время жатвы совместных сладостных воспоминаний.
@темы: Проза, Классика прозы/поэзии/философии, Цитаты