Я слишком хорошая для тебя. Твоя вон та, хуевая.
***
Я восхищаюсь женщинами, которые однажды перестают рыдать и учиняют какое-нибудь «безобразие»: меняют работу, заводят нового любовника, принципиально «отличного от других», уезжают к черту на кулички или наращивают себе сиськи, не важно, главное – меняются. И в этой связи опять-таки забавляет реакция окружающих. Вы удивитесь, но далеко не все приходят в восторг от того, что бедняжка больше не плачет. Такое поле для деятельности пропало, ее же можно было утешать, опекать, презирать, а теперь что? Поначалу будут спрашивать: «Ты счастлива? Уверена? Это именно то, что ты хотела? Может быть, ошибаешься?» А потом, если она станет упорствовать в своем счастье, люди ее осудят за то, что предала свое прошлое.
читать дальше***
Из праздничных призывов: господа, не ебите даме мозги, это неделикатно. Она ждёт от вас другого.
***
Всё меньше человеческого. Человеческое, это жаловаться, исходить соплями, быть дурой, быть беспомощной, уязвимой, влюблённой, страдающей, терпеливой, живой. Поддаваться не из лукавства, а от нежности; спрашивать – мы ещё увидимся в этом году? а когда ты мне позвонишь? а ты меня любишь? а я тебя – да; между свиданиями ждать и плакать, а не заносить следующую встречу в календарь, чтобы не забыть; надеяться, а не планировать. Не только в любви, в делах тоже: не держать лицо, когда обижают, а показывать огорчение; не мстить через полтора года, а визжать в ту же минуту; не просчитывать результат, если прямо сейчас есть кураж и хочется влезть в проект с головой. Это нормально, это по-человечески. И, в любом случае, о чём бы ни зашла речь: они ждут помощи и поддержки, а мы ничего ни от кого не ждём.
Собственно, с утраты поддержки оно и начинается. Всегда пытаешься опереться – на маму, на друга, на мужчину. Свято веришь, что это и есть любовь, когда вот рука, вот плечо. А всё соскальзываешь, обваливаешься, всё в вату, и там, где было надёжно, там пустота, где было навсегда, там теперь даже не никогда, а серенький такой nothing.
Может, в этих падениях и нарабатывается твоя чёртова ловкость, гибкость там и броня здесь. Не случайно же Василиса ударилась оземь, прежде чем оборотиться птичкой – голубкой, утицей, ястребом или трёхголовым птеродактилем.
Однажды это обязательно произойдёт с каждым, кто достаточно живуч, чтобы не разбиться в мясо: исчезают ожидания, надежды на других людей спадают с тебя, как платье, как оковы. Ты разбегаешься и взлетаешь. И наконец-то становишься счастливой.
Абсолютно.
Не из-за любви, не вместо любви, любовь вообще не причём, когда вся ты и стрела, и полёт.
Наконец-то принадлежишь себе и поначалу упиваешься только этим, а потом оказывается, что мир тебе тоже дан в руки, он пластичен – не весь, но какая-то часть, которую ты действительно можешь изменить под себя, и все недостающие опоры ткутся из воздуха, формируются из складок реальности, а светофоры омывает зелёная волна каждый раз, когда это необходимо.
Ты всё ещё можешь падать, но ничего, кроме смерти, с тобой не произойдёт. Тогда говорят, что ты потеряла страх божий. Возможностей ровно две – пережить следующий раз или не пережить. Смотришь на грядущие ужасы и точно понимаешь: вот от этого я умру, а от этого – нет. И чего же бояться? ведь страдать уже точно не придётся, боль сразу же перетекает на уровень физиологии и переносится, не без помощи пилюль.
Возникает чувство неуязвимости – для людей. А судьбу (или бога, у кого есть бог), конечно, не переиграть, но можно хотя бы не бояться.
Они действительно не плачут в подушку, ребята. Они ходят плакать к психологам или в кинотеатр.
И тут есть соблазн заговорить о жестокосердии. Но никто не отнял у них память, эмпатию, доброту. Что-то иное у них потерялось, имеющее отношение к зависимости от других. Может, это называется «слабость».
***
О женщине, обновляющей гардероб. Посмотрите на неё, пожалуйста, когда она снимает с магазинной вешалки что-то золотистое и невесомое. Некоторые считают, что самое умное лицо у женщины бывает, когда она красит губы. Ха. Это вы не видели её в примерочной. У неё взгляд убийцы. И не какого-нибудь угрюмого душителя, а снайпера, прикидывающего расстояние, скорость жертвы и траекторию пули с поправкой на ветер. Или одного из Медичи, раскладывающего пасьянс из миниатюрных портретов друзей – этого устранить, этого науськать на другого, а потом напоить тем вином; ей послать цветы, пропитанные отравой, а вдовцу подсунуть нашу красавицу, которая вся – яд.
Вот и женщина сейчас совершает невиданное интеллектуальное усилие. Дурочка ли она в обычной жизни, или умна, как змей, но в эти мгновения мозг её задействован, как никогда, на сто один процент. Она просчитывает всё: от логических пустяков, - сочетаемости с остальной одеждой, процента скидки и соотношения цены-качества, - до показателей эфемерных, вроде удовлетворения от покупки этих и тех штанов, или силы воздействия степени прозрачности платья на того чувака, с которым ей завтра предстоит пить чай.
Конечно, она о нём думала. Она думала, что если в прошлый раз было декольте, то теперь должно быть мини, и если тогда он случайно тронул бархатистый рукав, то завтра – гладкое колено.
Но, в общем, дело это десятое, не более чем милый бонус во взрослой игре, что-то вроде оргазма в обеденный перерыв. Потому что на самом деле она отыскивает точку равновесия – с помощью всех своих малых сил, интеллектуальных, эстетических и метафизических способностей, она ищет состояние правильности всего. Мгновение, когда в небесах над её головой случится движение и щелчок – и вся рассеянная жизнь, растрёпанные нервы, путаные связи и обязательства, выстроятся в отчётливый коридор, откуда на неё посмотрит свет и покой. На секунду всё станет хорошо и аккуратно. Но даже не ради этой секунды она сейчас сосредотачивается, а ради тех волшебных изменений, которые претерпит наша скомканная реальность. Потому что ни один щелчок, ни одна временная точка покоя не остаётся без последствий, будто прозрачный шёлк встряхнули и потянули, и он пошёл рябью, которая распространилась всё дальше и дальше. И вот уже демон хаоса удавлен шарфом: где-то не разбилась синяя чашка, излечился насморочный и обморочный, а старуха, поскользнувшись, сделал несвойственное возрасту движение бедром, и удержала равновесие; кто-то понял, что голова больше не болит, ещё раз потёр виски и свалил на перепад давления, - а всего-то некая женщина наконец выбрала единственно верный оттенок шерсти, соединяющий семь вещей в целое, и удовлетворённо кивнула.
***
Дама с собачкой
С тех пор, как Юля Улица одарила меня термином «отзывание либидо», я всё время представляю его, либидо, в виде маленькой чёрной таксы, весёлой и стремительной, которая вечно рвётся с поводка, и несётся к цели, ведомая обонянием. Чувство быстро опережает у неё чувство долга, а нюх – мозги. Жизнь этой таксы была бы совершенно прекрасна, если бы не я, всегда готовая свистнуть и отозвать, и тогда она вешает уши и понуро плетётся к ноге – у меня очень воспитанная собака.
Попыталась сообразить, что должно произойти, чтобы я испортила животному охоту.
Я вообще невысокого мнения о людях, поэтому пока они совершают какие-то мелкие глупости и пакости, такса скачет вокруг от умиления и подпрыгивает так, что уши у неё взлетают не в фазу с остальным телом. Когда глупости и пакости становятся крупней, я могу послушать инстинкт самосохранения и уйти, но собачка у меня совсем без башни, поэтому её придётся утаскивать.
Всякие пороки и слабости нас обеих вообще не беспокоят - человек несовершенен по определению, так чего же, и не спать с ним из-за пустяков? Он же нам нравится!
Но при этом я немедленно отступаюсь, если замечаю, что… как бы это сказать… что его такса не несётся нам навстречу. Именно поэтому для меня невозможна ситуация «я его хочу, а он меня нет, но я всё равно добьюсь своего». И я с некоторым ужасом читаю дамские советы «как соблазнить и заставить» - да если нас не хотят, то зачем нам оно? Что делать с человеком, который равнодушен? Да ничего, оставить в покое. Какая-то мало-мальски ценная история может произойти, если порыв обоюдный, без этого всё - скука и напрасная трата времени. Иногда можно пропустить момент, когда партнёр охладевает, но чутьё надолго не обмануть, и как только мы это замечаем, хвостик опускается, ушки волочатся по земле, уходим мрачные. В особо обидных случаях собачка вообще превращается в варежку.
Это не значит, что я не способна к романтической недоговорённости, флирту и тонким душевным движением. Но пока мы ужинаем при свечах и беседуем полунамёками, мне забавно представлять, что´ сейчас делают под столом наши таксы.
***
-----Я встала, умылась, посмотрела на себя в зеркало. Нет, мне не приснилось, сердце мое не болит.
– Костик, – негромко сказала я проверочное слово и повторила: – Костик.
Нет, ничего. Пусто. Легко. Хорошо. Все прошло. Я разлюбила тебя, хабиби.
Целый день я чутко прислушивалась к себе, как сапер к неизвестному взрывному устройству. Но нет, ничего не было.
Сердце мое было свободно – ни боли, ни жильца, ни ноши. Пусто. Легко. Хорошо.
***
Он хочет мою голову. Сердце он уже подержал в руках, оно его не удовлетворило, тело… ну что есть тело? Это вообще не цель для настоящего мужчины. Но вот голова, мысли мои, возможность влиять, вызывать эмоции, питаться ими, использовать для работы — это да."
***
Самым интересным в нем была моя любовь, теперь – ничего особенного.
Я восхищаюсь женщинами, которые однажды перестают рыдать и учиняют какое-нибудь «безобразие»: меняют работу, заводят нового любовника, принципиально «отличного от других», уезжают к черту на кулички или наращивают себе сиськи, не важно, главное – меняются. И в этой связи опять-таки забавляет реакция окружающих. Вы удивитесь, но далеко не все приходят в восторг от того, что бедняжка больше не плачет. Такое поле для деятельности пропало, ее же можно было утешать, опекать, презирать, а теперь что? Поначалу будут спрашивать: «Ты счастлива? Уверена? Это именно то, что ты хотела? Может быть, ошибаешься?» А потом, если она станет упорствовать в своем счастье, люди ее осудят за то, что предала свое прошлое.
читать дальше***
Из праздничных призывов: господа, не ебите даме мозги, это неделикатно. Она ждёт от вас другого.
***
Всё меньше человеческого. Человеческое, это жаловаться, исходить соплями, быть дурой, быть беспомощной, уязвимой, влюблённой, страдающей, терпеливой, живой. Поддаваться не из лукавства, а от нежности; спрашивать – мы ещё увидимся в этом году? а когда ты мне позвонишь? а ты меня любишь? а я тебя – да; между свиданиями ждать и плакать, а не заносить следующую встречу в календарь, чтобы не забыть; надеяться, а не планировать. Не только в любви, в делах тоже: не держать лицо, когда обижают, а показывать огорчение; не мстить через полтора года, а визжать в ту же минуту; не просчитывать результат, если прямо сейчас есть кураж и хочется влезть в проект с головой. Это нормально, это по-человечески. И, в любом случае, о чём бы ни зашла речь: они ждут помощи и поддержки, а мы ничего ни от кого не ждём.
Собственно, с утраты поддержки оно и начинается. Всегда пытаешься опереться – на маму, на друга, на мужчину. Свято веришь, что это и есть любовь, когда вот рука, вот плечо. А всё соскальзываешь, обваливаешься, всё в вату, и там, где было надёжно, там пустота, где было навсегда, там теперь даже не никогда, а серенький такой nothing.
Может, в этих падениях и нарабатывается твоя чёртова ловкость, гибкость там и броня здесь. Не случайно же Василиса ударилась оземь, прежде чем оборотиться птичкой – голубкой, утицей, ястребом или трёхголовым птеродактилем.
Однажды это обязательно произойдёт с каждым, кто достаточно живуч, чтобы не разбиться в мясо: исчезают ожидания, надежды на других людей спадают с тебя, как платье, как оковы. Ты разбегаешься и взлетаешь. И наконец-то становишься счастливой.
Абсолютно.
Не из-за любви, не вместо любви, любовь вообще не причём, когда вся ты и стрела, и полёт.
Наконец-то принадлежишь себе и поначалу упиваешься только этим, а потом оказывается, что мир тебе тоже дан в руки, он пластичен – не весь, но какая-то часть, которую ты действительно можешь изменить под себя, и все недостающие опоры ткутся из воздуха, формируются из складок реальности, а светофоры омывает зелёная волна каждый раз, когда это необходимо.
Ты всё ещё можешь падать, но ничего, кроме смерти, с тобой не произойдёт. Тогда говорят, что ты потеряла страх божий. Возможностей ровно две – пережить следующий раз или не пережить. Смотришь на грядущие ужасы и точно понимаешь: вот от этого я умру, а от этого – нет. И чего же бояться? ведь страдать уже точно не придётся, боль сразу же перетекает на уровень физиологии и переносится, не без помощи пилюль.
Возникает чувство неуязвимости – для людей. А судьбу (или бога, у кого есть бог), конечно, не переиграть, но можно хотя бы не бояться.
Они действительно не плачут в подушку, ребята. Они ходят плакать к психологам или в кинотеатр.
И тут есть соблазн заговорить о жестокосердии. Но никто не отнял у них память, эмпатию, доброту. Что-то иное у них потерялось, имеющее отношение к зависимости от других. Может, это называется «слабость».
***
О женщине, обновляющей гардероб. Посмотрите на неё, пожалуйста, когда она снимает с магазинной вешалки что-то золотистое и невесомое. Некоторые считают, что самое умное лицо у женщины бывает, когда она красит губы. Ха. Это вы не видели её в примерочной. У неё взгляд убийцы. И не какого-нибудь угрюмого душителя, а снайпера, прикидывающего расстояние, скорость жертвы и траекторию пули с поправкой на ветер. Или одного из Медичи, раскладывающего пасьянс из миниатюрных портретов друзей – этого устранить, этого науськать на другого, а потом напоить тем вином; ей послать цветы, пропитанные отравой, а вдовцу подсунуть нашу красавицу, которая вся – яд.
Вот и женщина сейчас совершает невиданное интеллектуальное усилие. Дурочка ли она в обычной жизни, или умна, как змей, но в эти мгновения мозг её задействован, как никогда, на сто один процент. Она просчитывает всё: от логических пустяков, - сочетаемости с остальной одеждой, процента скидки и соотношения цены-качества, - до показателей эфемерных, вроде удовлетворения от покупки этих и тех штанов, или силы воздействия степени прозрачности платья на того чувака, с которым ей завтра предстоит пить чай.
Конечно, она о нём думала. Она думала, что если в прошлый раз было декольте, то теперь должно быть мини, и если тогда он случайно тронул бархатистый рукав, то завтра – гладкое колено.
Но, в общем, дело это десятое, не более чем милый бонус во взрослой игре, что-то вроде оргазма в обеденный перерыв. Потому что на самом деле она отыскивает точку равновесия – с помощью всех своих малых сил, интеллектуальных, эстетических и метафизических способностей, она ищет состояние правильности всего. Мгновение, когда в небесах над её головой случится движение и щелчок – и вся рассеянная жизнь, растрёпанные нервы, путаные связи и обязательства, выстроятся в отчётливый коридор, откуда на неё посмотрит свет и покой. На секунду всё станет хорошо и аккуратно. Но даже не ради этой секунды она сейчас сосредотачивается, а ради тех волшебных изменений, которые претерпит наша скомканная реальность. Потому что ни один щелчок, ни одна временная точка покоя не остаётся без последствий, будто прозрачный шёлк встряхнули и потянули, и он пошёл рябью, которая распространилась всё дальше и дальше. И вот уже демон хаоса удавлен шарфом: где-то не разбилась синяя чашка, излечился насморочный и обморочный, а старуха, поскользнувшись, сделал несвойственное возрасту движение бедром, и удержала равновесие; кто-то понял, что голова больше не болит, ещё раз потёр виски и свалил на перепад давления, - а всего-то некая женщина наконец выбрала единственно верный оттенок шерсти, соединяющий семь вещей в целое, и удовлетворённо кивнула.
***
Дама с собачкой
С тех пор, как Юля Улица одарила меня термином «отзывание либидо», я всё время представляю его, либидо, в виде маленькой чёрной таксы, весёлой и стремительной, которая вечно рвётся с поводка, и несётся к цели, ведомая обонянием. Чувство быстро опережает у неё чувство долга, а нюх – мозги. Жизнь этой таксы была бы совершенно прекрасна, если бы не я, всегда готовая свистнуть и отозвать, и тогда она вешает уши и понуро плетётся к ноге – у меня очень воспитанная собака.
Попыталась сообразить, что должно произойти, чтобы я испортила животному охоту.
Я вообще невысокого мнения о людях, поэтому пока они совершают какие-то мелкие глупости и пакости, такса скачет вокруг от умиления и подпрыгивает так, что уши у неё взлетают не в фазу с остальным телом. Когда глупости и пакости становятся крупней, я могу послушать инстинкт самосохранения и уйти, но собачка у меня совсем без башни, поэтому её придётся утаскивать.
Всякие пороки и слабости нас обеих вообще не беспокоят - человек несовершенен по определению, так чего же, и не спать с ним из-за пустяков? Он же нам нравится!
Но при этом я немедленно отступаюсь, если замечаю, что… как бы это сказать… что его такса не несётся нам навстречу. Именно поэтому для меня невозможна ситуация «я его хочу, а он меня нет, но я всё равно добьюсь своего». И я с некоторым ужасом читаю дамские советы «как соблазнить и заставить» - да если нас не хотят, то зачем нам оно? Что делать с человеком, который равнодушен? Да ничего, оставить в покое. Какая-то мало-мальски ценная история может произойти, если порыв обоюдный, без этого всё - скука и напрасная трата времени. Иногда можно пропустить момент, когда партнёр охладевает, но чутьё надолго не обмануть, и как только мы это замечаем, хвостик опускается, ушки волочатся по земле, уходим мрачные. В особо обидных случаях собачка вообще превращается в варежку.
Это не значит, что я не способна к романтической недоговорённости, флирту и тонким душевным движением. Но пока мы ужинаем при свечах и беседуем полунамёками, мне забавно представлять, что´ сейчас делают под столом наши таксы.
***
-----Я встала, умылась, посмотрела на себя в зеркало. Нет, мне не приснилось, сердце мое не болит.
– Костик, – негромко сказала я проверочное слово и повторила: – Костик.
Нет, ничего. Пусто. Легко. Хорошо. Все прошло. Я разлюбила тебя, хабиби.
Целый день я чутко прислушивалась к себе, как сапер к неизвестному взрывному устройству. Но нет, ничего не было.
Сердце мое было свободно – ни боли, ни жильца, ни ноши. Пусто. Легко. Хорошо.
***
Он хочет мою голову. Сердце он уже подержал в руках, оно его не удовлетворило, тело… ну что есть тело? Это вообще не цель для настоящего мужчины. Но вот голова, мысли мои, возможность влиять, вызывать эмоции, питаться ими, использовать для работы — это да."
***
Самым интересным в нем была моя любовь, теперь – ничего особенного.
@темы: Проза
-
-
22.08.2011 в 11:01-
-
23.08.2011 в 02:25– Костик, – негромко сказала я проверочное слово и повторила: – Костик.
Нет, ничего. Пусто. Легко. Хорошо. Все прошло. Я разлюбила тебя, хабиби.
Целый день я чутко прислушивалась к себе, как сапер к неизвестному взрывному устройству. Но нет, ничего не было.
Сердце мое было свободно – ни боли, ни жильца, ни ноши. Пусто. Легко. Хорошо.
это - мое прошлое)))
Он хочет мою голову. Сердце он уже подержал в руках, оно его не удовлетворило, тело… ну что есть тело? Это вообще не цель для настоящего мужчины. Но вот голова, мысли мои, возможность влиять, вызывать эмоции, питаться ими, использовать для работы — это да."
хм...хм..хм.. а это - настоящее )))))))))))
двойники существуют???))