Не сходи с ума, это не поможет.
Ко Дню Всех Влюбленных мы решили сделать подборку историй любвичитать дальшеЕщё один вечер вмести или как я тебя люблю
Темно, но я не хочу включать свет. Кажется, если я сделаю это, тогда эта волшебная обстановка сбежит вместе с темнотой от ослепляющей яркости ламп, которых в нашем номере много. Но все равно откуда-то просачиваются лучики света. Поворачиваю голову направо и замечаю большое окно, почти от пола до потолка. Странно, что я не заметила этого раньше. Подхожу к нему. Море в лунном свете... Может и банально, но очень красиво и романтично. Сильнее слышны звуки падающей воды. Она льется на того, кого я люблю всем сердцем. Я продолжаю любоваться видом из окна и слушать шум воды... Это меня загипнотизировало, и я не знаю сколько времени я так простояла, и я не заметила, как он подошел сзади и нежно приобнял меня. Я испугалась и дернулась. Слышу, как он хмыкнул. Оборачиваюсь, чтобы посмотреть с укором, но как только мой взгляд столкнулся с его - и вся злоба мигом куда-то исчезла. Видно, мое выражение лица позабавило его и он опять усмехнулся. "Идем в спальню, тут прохладно," - шепотом сказал он. От его слов у меня пробежали мурашки возбуждения по всему телу. "Да, пошли". Я не услышала своего голоса, но похоже, что он услышал. Легким движением он поднял меня на руки и понес в спальню. Когда мы вошли, я увидела надпись на подушках: "Приятных вам снов". Мой парень тоже их заметил и прокомментировал: "Хм, и они думают, что мы будем спать?".
- А может мы поспим? Уже какую ночь в дороге, а так ни разу не спали на кровати...
- Ничего, отоспимся в самолете, а сейчас нам будет не до сна...
Настя Миронова
Чудо
Она сидела на кухне на подоконнике с кружкой кофе в руках и слушала музыку в плеере. Тихий сканк и несладкий кофе. За окном кружился первый снег, под тяжелыми веками умирал октябрь. Голые почерневшие деревья и кружащиеся грязные темно-коричневые листья. Осень стала похожа на осень, а не на ярко раскрашенную шлюху, уже ни на что не способную, но упрямо доказывающую всем, что она еще ничего.
Ей не было до осени совсем никакого дела. Осень и осень. Не первая, не последняя. Просто снова потраченная впустую, ну так это ежегодный ритуал. Хотелось много-много кофе и чуда. С последним дела обстояли сложнее.
Последний раз чудо случилось под прошлый Новый год и Рождество, когда в течение недели сбылись оба загаданных желания. Правда, потом за это пришлось платить кусочками души, как и за все действительно важное, ну да ведь не суть... В этот раз дедушка Мороз ее явно не включит в список примерных девочек, так что ждать новогоднего чуда даже смысла нет. Хоть до Нового года еще больше двух месяцев.
Но чуда хотелось. Чтобы неожиданно, ярко, красочно и со спецэффектами.
Кружка грела руки, шерстяные носки - постоянно мерзнущие ноги. Подбородок она прятала в высокий ворот свитера, ладони - в длинные рукава. Челка закрывала уставшие покрасневшие от бесконечно включенного компьютера глаза. Именно умирающим октябрем год от года она чувствовала себя маленьким никому не нужным ребенком, которого вдруг бросили, совершенно не собираясь за ним ни возвращаться, ни о нем вспоминать. Хотелось плакать, плакать навзрыд, и это удавалось вполне - жаль только, что некому, объективно некому было успокаивать. Были те, кто мог сказать: а ну-ка не реви! - но вот чуда организовать были не в силах. И от этого было еще грустнее.
Курить уже не хотелось, хотя именно этого от нее и ждали еще не выучившиеся спонтанному чуду юные волшебники, способные лишь протянуть пачку Marlboro, а потом сочувственно похлопать по плечу: никак не бросишь, да?
Она отрывисто засмеялась своим невеселым мыслям и продолжила пить остывающий в кружке кофе.
Когда надоела музыка и захотелось слушать тишину хмурого осеннего дня, она вытащила наушники и тут же услышала хорошо знакомую мелодию. Из кармана куртки в прихожей звенел телефон. Она медленно дошла до вешалки, порылась по карманам: вот он. На дисплее неизвестный номер.
— Да?
— Ты дома? — чуть хрипловатый голос из динамика показался призрачно далеким, но родным. Впрочем, голос еще не тянул на чудо с эффектным появлением.
— Ага, — выдохнула она в трубку.
— И чего тогда дверь не открываешь?
— Звонка не слышала, — призналась она и сбросила. Он стоял за порогом без шапки и в запахнутой, а не застегнутой теплой куртке. — Заходи, — она отошла из прохода.
— Привет, — коротко бросил он и прошел в коридор, там же разулся, надел стоявшие у шифоньера тапки. — Мы пришли.
— Вы со своей второй личностью? — спросила она, закрывая двери.
— Неа, без нее на этот раз. Мы к тебе пришли вот, — он распахнул куртку, и из шапки, как из мешочка, выглянул серый, маленький дрожащий комочек.
— Ой, — она протянула руки и маленькое полосатое чудо потерлось мордочкой о ее ладонь, — котик!
— Ага, — он довольно улыбнулся и повесил куртку на вешалку. — Кофе угостишь?
— Да, — она мотнула головой в сторону кухни, — проходи. Какой хорошенький! Где ты его взял?
— Да мимо шел, у тебя под подъездом сидел и мяучил жалистливо. Почему-то я подумал, что он тебе понравится. Угадал?
— Конечно! Спасибо за него огромное! — она опустила котенка на подоконник и он сжался в серый комочек от холода. — Тебе черный?
— Кофе? Да. А вот этому — белый. Ну в смысле молока. Без кофе.
— Точно! — она тут же бросилась к холодильнику, напрочь забыв о чайнике и чашке кофе.
Парень встал и, пока она доставала мисочку и наливала туда молоко из пакетика, сам долил кипятка в чашку и, добавив сахара, стал размешивать, стоя у разделочного стола. Она легонько отодвинула его от плиты и поставила мисочку на конфорку.
— Ты чего делаешь? — он удивленно смотрел на нее.
— Молоко грею, — она не менее удивленно посмотрела на него, не понимая, зачем такую простую вещь нужно объяснять.
— Для чего?
— Чтобы теплое было. Ты как думаешь, молоко, которое в кошке, — теплое?
Он медленно перевел взгляд от нее на котика и с котика — обратно на нее:
— Пожалуй, да.
— Ну вот для этого и грею, — она опустила мизинец в мисочку и выключила газ. — Подай блюдце из шкафчика, пожалуйста.
Он медленно протянул ей блюдце, и она взбалтывающими движениями перелила молоко в тарелочку и поставила на подоконник перед котенком. Тот подполз к блюдцу и тыкнулся мордочкой в теплое белое молоко.
Она села на подоконник, как раньше, он тоже подошел, присел на корточки так, что его глаза были на одном уровне с краями блюдца. Котик размеренно лакал молоко, на ходу облизываясь.
— Вот какой чистюля, — прошептала она, и серый малыш, будто поняв, что речь идет о нем, посмотрел в ее сторону. Она улыбнулась и почесала его за ушком.
— Ага, хороший, — он кивнул, и она заметила, что у них с котенком одинаковые зеленые глаза, только зрачки разные.
— А как его будут звать?
Парень встал, засунул руки в карманы.
— Мне кажется, его должны звать Леопольдом.
— Почему? Потому что полосатый? — удивилась она, делая глоток совсем остывшего кофе из своей кружки.
— Неа, потому что Кот Леопольд из мультика всегда говорил: "Ребята, давайте жить дружно!"
— Символично, — она улыбнулась и погладила его по голове, совсем так, как минутой ранее гладила серого котенка.
Катерина Могутова.
Чтобы ты была счастлива
Сегодня был сложный день, ты устала. Хотелось бы завалиться спать, но ты не умеешь засыпать так рано. К тому же сегодня такой красивый вечер! Поэтому ты одеваешь своё любимое летнее платье – бледно-розовое с кружевами и лентами. Любимый называет его детским, но сегодня тебе всё равно, верно?
Да, сегодня только твоя ночь, ты так решила.
Сейчас ты поедешь далеко за город, да-да, на ночь глядя, не важно… Ты поедешь туда, где начинается лес.
Туда, где на возвышенности стоит могучий дуб – старожила входа в лесную чащу.
Ты приедешь, сядешь под этим деревом – и будешь смотреть на городские огни, расстелившиеся где-то там внизу далеко-далеко.
Трава уже чуть влажная от ночной сырости и такая приятно-охлаждающая…
И ночь такая синяя-синяя, ясная. На небе ни облачка, зато миллионы звёзд, рассыпавшихся по небесной глади словно серебряный бисер по синему бархату…
Ты оперлась спиной о ствол дуба, прижала колени к груди и прикрыла глаза, слушая тихий стрёкот кузнечиков в траве. Так хорошо, когда ничто не мешает наслаждаться красотой природы и восстанавливать своё внутреннее равновесие после трудной недели.
Но тут ты пожалела лишь об одном: что не позвала с собой любимого. Как жаль, что сейчас ты не можешь услышать его голос! Позвонить? Нет, ты же специально оставила телефон в машине, чтобы не беспокоили.
Тихо вздыхаешь… Ну вот, сама себе испортила настроение, как всегда…
Ты положила подбородок на колени и ещё раз печально вздохнула…
А в следующую секунду вздрогнула от ужаса, когда чьи-то руки обняли тебя сзади и крепко прижали к себе.
- Мою любимую не радует этот вечер? – горячий шёпот обжигает ухо и разливается мурашками по всему телу.
- Господи! Как же ты меня напугал, дурак! – ты ругаешься, но, конечно же, ты безумно рада видеть его сейчас. – Что ты здесь делаешь?
- Я же знаю, где ты обычно отдыхаешь летом после рудного дня, забыла?
- Нет, - ты тихонько улыбаешься так, чтобы не было заметно в темноте. – Зачем же ты приехал?
- Чтобы ты была счастлива, - любимый садиться напротив тебя и нежно целует в губы.
Да, он бесконечно прав – только его тебе не хватало для счастья.
Vitoshenka
Подоконник
- Эй, ты чего? - кто-то потряс за плечо, и она повернула голову, оторвав взгляд от огней раскинувшегося внизу города. Старая десятиэтажка, забитая коммуналками, и ее комната, выходящая окном на проспект, освещалась холодным лунным светом. Привычные ночные посиделки на подоконнике при открытой створке. Седьмая за ночь сигарета. Пепельница из старой банки из-под тушенки. Какие-то листы бумаги, исписанные, скомканные - она бросала их в урну, но, похоже, не добрасывала. В мозгу содержалась жидкость и, наверно, это была водка. Впрочем, она не помнит. Кто-то настойчиво тряс за плечо.
- Ничего, - спокойно протянула она, затягиваясь. Лицо склонившегося юноши было обеспокоенным и совершенно незнакомым. Да впрочем и неважно, кто он - этот полуночный гость.
- Ты знаешь, кто я?
Она посмотрела на него и выдохнула дым через ноздри ему в лицо.
- Нет.
Парень заморгал то ли от удивления, то ли от струи крепкого сигаретного.
- И не интересно?
- Неа.
В ее двадцать три уже не имело никакого значения, кто это милый сидящий рядом на подоконнике мальчик, сколько они вместе выпили, как она читала ему стихи запоем и рассказывала что-то душещипательное - а она рассказывала, как пить дать, рассказывала, да так, что у него наверняка слезы катились из строгих серых глаз , смотрящих сейчас с явным непониманием и даже легким укором. Ну что, ты, мальчик, не надо меня укорять.
- Ты помнишь, как я здесь оказался?
Она стряхнула пепел в открытое окно, поднесла сигарету к бледным губам, зажав ее длинными аристократичными пальцами, ухмыльнулась. Потом ее ухмылка потеряла всю свою ядовитость, превратилась в улыбку, и следующие несколько минут она от души хохотала так, что и юноша смеялся вместе с ней - настолько заразительно было ее сиюминутное веселье. Наконец она успокоилась, убила маленького никотинового монстра в пепельнице, произнесла, чуть качая головой:
- Какой ты забавный.
Он молча уставился на нее: она сидела на широком подоконнике окна в растянутой футболке, вытянув одну ногу и свесив другую в комнату, растрепанные длинные волосы падали густой копной на плечи, зеленые ведьмовские глаза чуть поблескивали в лунном сиянии, тонкие руки с длинными пальцами и бледная кожа матово светилась под луной. Глазищи огромные, на пол-лица, губы тонкие и бледные, бескровные. Щеки опавшие. Шея в диаметре не больше десяти сантиметров - он словно видел отметку на штангенциркуле...
Пока он разглядывал ее, она тоже методично изучала недавнего собутыльника - только, похоже, он выпил намного меньше, раз сейчас способен что-то совершенно трезво соображать. Волосы растрепанные не хуже, чем у нее, светло-русые, отросшие или отращиваемые, ресницы чудесные, у девчонок таких не бывает - только у парней, такие, что собирают завистливые девичьи взгляды и мысли "ну зачем они такие длинные и изогнутые ему-то?", нос прямой, чуть удлиненный, губы большие, красные, обкусанные то ли от волнения, то ли по давней привычке, скулы высокие, стальное колечко в пропирсингованной брови, а глаза... серые, строгие и до сих пор смотрят странно. Какая-то черная футболка с яркой надписью, широкие джинсы, кеды. Мальчик то ли мажор, тщательно маскирующийся под среднестатистического студента, то ли сын какой-нибудь немолодой учительницы, действительно презирающий стереотипы. Ничего такой мальчик, даже весьма.
Она хитро светила голову на бок, улыбнулась:
- А водка еще есть?
- Тебе уже хватит, - и снова серые глаза посмотрели с легкой укоризной.
- А я хочу еще, - она отодвинула пепельницу, сменила свою позу на подоконнике на более экстравагантную и приблизилась к его лицу, заглядывая в глаза. Маленький совсем. Лет семнадцать. Но милый.
Парень опасливо покосился вниз. Проспект жил совершенно другой жизнью - ночь не остановила его ни на минуту, но шум, доносящийся снизу, казался таким далеким, что совсем не притягивал к себе внимания, приносимый ветром, что кружил по комнате листы исписанной бумаги. Она хохотнула, оперлась о подоконник и снова поменяла позу, чтобы не смущать его, потом властно положила его руку себе на талию.
- М?
Он осторожно, по-мальчишески притянул ее к себе, легонько поцеловал в холодные бледные губы, зарылся носом в пушистые темные волосы, и его теплое дыхание чуть щекотало ей ухо.
***
Парень сидел на окне комнаты в коммуналке, ветер трепал его светлые волосы, он курил, изредка переворачивая листы тетради, исписанной круглым девичьим почерком и изрисованной синей шариковой ручкой. На нерасправленной кровати лежала бледная темноволосая девушка в бесформенной майке и смешно улыбалась во сне. Когда он поцеловал ее в лоб, она прошептала: "Ты только подожди до утра, я тебя нарисую, ладно?"
Часы показывали двадцать семь минут пятого. В город возвращалась осень.
Катерина Могутова.
Флюгер
- Так, где мои сигареты? - она похлопала себя по карманам куртки, в которую зябко куталась под пронизывающим ветром, извлекла последнюю из пачки, щелкнула зажигалкой. Гадкая привычка курить в моменты слабости. Надо завязывать, все только подходящего момента не дождаться.
Вечер оседал густым мороком на маленький серый почти что средневековый городок. Ветроград*, город флюгеров. Она выдохнула тяжелый сладковатый дым и подняла голову: на противоположной стороне улицы располагался ее любимый дом. Дом с ее любимым флюгером. Накрапывающий дождь отвлекал от мыслей и заставлял ежеминутно ежиться. Вскоре она завернула в небольшое кафе, села у окна, заказала горячий латте и пачку сигарет и пододвинула к себе пепельницу. Это был только ее вечер. Взгляд по-прежнему притягивал флюгер.
Официант бесшумно принес заказ, она кивнула.
В этом кафе она бывала часто, даже, пожалуй, слишком. Вот точно так же сидела, курила, пила кофе, что-то писала в несколько раз промокавшую под дождем распухшую тетрадку. По сути в этой тетрадке была вся ее жизнь - тексты и рисунки, навеянные Ветроградом. Был и флюгер. Это тонкий изящный черный кот, зацепившийся за шест и еле-еле удерживающийся от порывов ветра. Она всегда сочувствовала этому коту - уж больно жалостливый был вид у гордого хищника. Она достала ручку и стала рисовать на белой салфетке. Впрочем, скоро ей это надоело. Кофе остывал.
- Ты здесь? - услышала она удивленную реплику из-за спины, но даже не повернулась на знакомый голос. Впрочем, обладатель голоса знал об этой реакции и сел за тот же столик напротив.
Это был худой небритый мужчина, может, художник, может, ученый, она так и не поняла за год их общения, коротко стриженный, в водолазке и пуловере, строгих серых брюках. Длинные пальцы сомкнулись в замок на столе, туловищем он подался вперед, всматриваясь в лицо знакомой. Девушка продолжала курить глядя в окно. Ему принесли заказ так же бесшумно и быстро, но он даже не отреагировал на официанта.
- Как ты?
Она нехотя повернула на него голову.
- Спасибо, что спросил. Плохо.
- А в чем дело?
- Да так, проблемы...
- Какие?
- Разные, жизненные...
- Так ты расскажи...
Она усмехнулась и достала еще одну сигарету из пачки, поднесла ко рту.
- Хватит дымить, - он забрал у нее из рук зажигалку. - Совсем здоровье не бережешь.
- Ну давай ты еще меня поучи, - хмыкнула девушка, крутя сигарету пальцами левой руки. - А то больше же некому.
Он улыбнулся, а потом легко засмеялся.
- Не хами мне, девочка.
- Не хамлю.
Вечер плавно перетекал в ночь, и уже желтые огни стали зажигаться в окнах. В кафе тускло горели настольные лампы. Она допивала остывающий латте.
- Эй, давай приходи в себя! - он дотронулся до ее руки, и она спешно отдернула ладонь.
- Я в себе.
Он склонил голову на бок, как мудрый старый пес, пристально поглядел на нее:
- Ну мне-то не ври.
- Я, наверно, из института уйду, - вдруг тихо произнесла она, а ветер из открывшейся двери запутался в ее кудрявых рыжих волосах.
Мужчина напрягся, вгляделся в ее ведьмовские зеленые глаза:
- И дурацкие мысли выброси из головы.
- Мне кажется, у меня функцию головы исполняет другая часть тела.
- Тебе кажется.
Из ее груди вырвался смешок. Взгляд больших глаз отвечал лучше, чем могли это сделать слова.
- Ты умница. Не дури.
Ее голос в его голове тихо ответил: "Я уже...", но сидящая напротив девушка была молчалива и спокойна.
- Зачем тебе бросать учебу?
- А тебе?
- Это не мое призвание.
- Тогда с чего ты решил, что мое?
Они уставились друг на друга и пристально изучали собеседника несколько минут. За это время она успела обнаружить присутствие часов на его левом запястье и маленький шрамик на ладони, а он - отсутствие кольца на правом безымянном и сережек.
- Твое право, - наконец выдохнул он.
- Знаю, - она пожала плечами.
Мужчина поглядел в окно. На фоне выглянувшей луны повисший флюгером кот выглядел особенно печально.
- Ты не любишь Ветрограда?
- Напротив, - она положила локти на стол и на сплетенные пальцы опустила подбородок. - Я люблю ветер. И люблю дожди.
- И флюгера, - добавил он, делая большой глоток капучино из своей чашки.
- И флюгера, - кивнула она глазами. - Вот тот, например, - она указала в окно.
- Знаю, - мужчина пошарился в карманах, потом достал небольшую коробочку: - Держи, это тебе.
Она поглядела на него, открыла. На атласной подстилочке лежала подвеска в форме кота, уцепившегося за шест.
- Спасибо, - она подцепила миниатюрный флюгер ногтем и поднесла к лампе. Серебряный кот был точной копией того, что находился на крыше соседнего здания.
- Знал, что тебе понравится, - мужчина довольно улыбнулся. - Хотел сделать что-то приятное. Надеюсь, угодил?
- Красиво, - она убрала подвеску обратно в коробочку. - Только не угодил.
- В смысле?
- Ну, приятно, конечно, - пожала она плечами. - Безделушки - это мило, но "не мое".
- Но ведь флюгер...
- Флюгер - да. Только мне был нужен другой.
- Большой? На крышу?
Она улыбнулась.
- Большой. В квартиру. Такой же непостоянный. Ветреный. В штиль - спокойный, в шторм... Такой, чтобы смотреть на него и знать, что мой.
- Ну, это сказочный какой-то... Какой шторм-то в доме?
- А то не бывает? - она по-лисьи сощурилась, и копна волос упала на лоб.
- Бывает, - он повел головой, чуть улыбаясь. - Ладно, оставайся, сказочница...
- Бывай, - она хлопнула его по ладошке и снова уставилась в окно.
На пороге он обернулся:
- Эй, рыжая!
Она повернулась в пол-оборота к столу:
- Чего?
- Зажигалка твоя, - он бросил серебристую зажигалку, и она поймала ее одной рукой прямо у себя над головой. - Спасибо!
- За что?
- За Ветроград, - и он скрылся на улице в непроглядной ночи, только китайский колокольчик остался звенеть в кофейне.
- Ветроград всегда будет твоим, Флюгер, - прошептала она и стала собираться домой.
* образ Ветрограда навеян Сашей Бес
Катерина Могутова.
Belong to you
Слишком тихо, настолько, что я слышал тиканье часов. Хотелось остановить время, но оно неуловимо шло. Тик-так. Тик-так.
Я проснулся в 6.30. Лежал и думал, что ты делаешь. Наверно, спишь. А потом стал представлять себе, как бы мы встретились.
Вот я увидел тебя. Ты улыбаешься, чего не любишь делать, но улыбка греет мне душу. Заставляет сердце биться быстрее. Ты бежала сквозь толпу, навстречу мне, а я просто замер, держа в одной руке сумку. Я видел твои искрящиеся от радости глаза, совсем близко. Сколько я раз представлял, что увижу тебя, но сейчас просто выбросил из головы все ненужные мысли, потому что передо мной моя малышка. Мое личное солнышко.
Наконец, я обнял тебя и вдохнул запах твоих духов. От их цитрусового оттенка очень захотелось апельсинов. Твои руки растрепали мне волосы, и ты поцеловала меня в щеку… Бровь взлетела вверх от этого твоего легкого прикосновения к моей щеке, но я то знаю, что просто так не оставлю этого и сделаю то, что давно хотел.
Мы бродим по городу, по мостовой. Я никогда не видел ничего более красивого, удивительного и сказочного одновременно. Я внимательно слушаю тебя, ты весело смеешься и твой смех такой заразительный, что у меня на лице тоже начинает играть улыбка. У тебя появляются ямочки на щеках, и я медленно провел по ним большим пальцем, уже готовый поцеловать тебя, но ты в последний момент отстранилась, будто бы со мной играла и потянула за руку, рассказывая про Эрмитаж. Вот по реке проплыл катер, и мне захотелось очутиться на верхней палубе, чтобы ветер играл в моих волосах, а глаза слезились от холодного ветра. Я прижал бы тебя к себе, чтобы ты не замерзла, и грел твои руки своим горячим дыханием. Мы забрели в какой-то парк, где сейчас очень хорошо. Не жарко. Сквозь крону деревьев пробивались лучики солнца, которые слепили глаза, и приходилось зажмуриваться, глядя на них. Невдалеке какая-то женщина кормила голубей. Их так много, что они даже дрались за пшено, которое им кидали. Ты отпустила мою руку и подошла к ней, что-то говоря. Потом протянула ладони, и она насыпала тебе пшена. Я присел на скамейку и очень сожалел, что у меня нет под рукой листка и карандаша, чтобы нарисовать тебя - как ты кормишь голубей и смешно морщишь носик, когда они пролетали у тебя над головой.
Слишком быстро прошел этот день. Вокруг начали зажигаться фонари и я, наконец, скоро увижу те Белые Ночи, про которые ты мне так много рассказывала. Вновь вернулись на мостовую, и ты ойкнула, что-то пробормотав под нос. Я удивленно смотрел на тебя, не понимая что произошло и почувствовал, как мне на руку попала капля дождя. Ты говоришь, чтобы я не обращал внимание, потому что перемена погоды бывает часто и достала из сумки зонтик. Я перехватил твою руку и убрал выбившую прядку с волос с лица. Я долго всматривался в твои глаза, а дождь тем временем усиливался, и я вспомнил ту картину, которую тебе дарил на 3 недели наших отношений, которые удачно совпали с Днем Святого Валентина, и, приблизившись, целую…
Грустно, и лежа в этом пустом кресле, сильно захотелось, чтобы ты была рядом.
Just me – Nataly
Незнакомка
За окном просигналила машина. Я недовольно поморщился, вынимая правый наушник и приподнявшись на кресле, на котором обычно сплю, посмотрел в окно. Конечно же этой проклятой машины я не увидел, зато увидел Луну. Она была так красива и сказочна, что я залюбовался ею, даже забыв, что у меня на полной громкости, хоть и в наушниках, играет рок. Поправив занавеску, я лег обратно, вновь погрузившись в водоворот голоса вокалиста, игры гитар и барабанов. Губы невольно расплылись в улыбке, когда я представил себя на сцене с длинными волосами, в клевом прикиде участником моей любимой группы. Потом девочки, тусовки… Нет. Это не для меня. Сразу же вспомнились лица моих друзей, которые точно подняли все на смех, узнав, о чем я мечтаю.
Ну и ладно. Ведь этого хочу я. Я же не заставляю ребят плясать рядом в набедренных повязках Танец дождя. Тоже мне. Я шутник.
Пытаясь хоть как-то отвлечься от таких дурных мыслей, которые забрели мне в голову почти в 2 часа ночи, я начал смотреть в потолок. На нем отражался свет от уличных фонарей и тень дерева под окном… Еще и классику привлек сюда. Тьфу. Лучше бы об учебе думал, а не о «Белая береза под моим окном». Тьфу. Реально прицепился стих.
Даже уже сменившаяся композиция не спасала. Я беззвучно шевелил губами, повторяя текст песни, но понимал, что в голове продолжает крутиться Есенин. И это в 2 часа ночи! Думаю о каком-то мужчине! Нет. Вы не подумайте - у меня нормальная ориентация.
Посмотрев на mp3-шник в руках, я понял, что мысленно говорю сам с собой и расхохотался. Только тихо. Совсем беззвучно. Лучше бы о девушках мечтал. Кстати, о противоположном поле. Я достал из под подушки уже изрядно потрепанную тетрадь с карандашом и пролистав ее до нужной страницы уставился в глаза незнакомке. Именно, что незнакомке. Этот образ крутился у меня в голове почти неделю пока я не начал рисовать ее. Мечту. Воплощение красоты. Идеал.
Я понимал, что думаю о ней почти каждый день… Хм. Нет. Не так. На протяжении всего дня я возвращаюсь к мыслям о ней. Странно. Я даже никогда ее не видел, а влюбился в мною же нарисованное лицо. Я точно знаю, что у нее зеленовато-карие глаза, волосы достают ей до плеч и она закалывает передние пряди, чтобы они не лезли в глаза. А на лице играет задумчивая улыбка. Это девушка смотрит вдаль, будто ждет кого-то.
Mp3-шка вдруг не вовремя разрядилась и я понял, что теперь буду сидеть в тишине квартиры, изредка нарушаемой работой холодильника, и тиканьем часов.
1.37… Включать свет не хотелось. Даже в темноте лист бумаги освещал лунный свет и я смотрел на девушка и коснулся ее волос, будто бы хотел пропустить пряди между пальцев. Я вновь улыбнулся и вспомнил, как одна моя хорошая знакомая сказала, что я начал больше улыбаться, стал живым.
Точно подмечено. В руке я держал карандаш и им я еле заметно сделал всего пару штрихов, которые я хотел еще нанести вчера, но понял, что тогда навсегда потеряю ее - незнакомку. Словно она снежинка, которая при попадании на руку тает.
Я взглянул ей в глаза, но почему-то мое сердце предательски кольнуло, когда понял, что девушка смотрит не на меня. Она предназначена не мне, но ее портрет будет всегда со мной. Закрыв тетрадь, я положил ее под подушку и лег сам, скрестив руки у себя за головой. Я вновь думал о ней. Представлял, как когда-нибудь увижу ее на улице своего города и точно остановлюсь, чтобы посмотреть ей в след. В след своей мечте. Воплощению красоты. Идеалу.
Just me – Nataly
Раз за разом…
Постоянно переоцениваю малейшие знаки внимания…
Темно. Холодно. Странно. Ничего не чувствую. Ничего, хотя ты меня обнимаешь, кружишь в танце, крепко прижав к себе, а я…безвольно вишу в твоих руках, словно тряпичная кукла. Да, так оно и есть: рядом с тобой я кукла. Марионетка, которой ты бессовестно манипулируешь, я знаю, что это так. Но… даже ради этого я готова быть с тобой даже для того, чтобы ничего не чувствовать. Ничего, кроме страха.
Музыка неожиданно обрывается, предчувствую, что сейчас что-то должно произойти, да, вот сейчас ты что-то сделаешь, что разобьёт моё сердце окончательно – оттолкнёшь меня или ударишь, не знаю…
Но мои ожидания не оправданы. Что за бред? Ты спрашиваешь, почему я дрожу? О господи, с чего вдруг?
Мне холодно, неужели не понимаешь ещё, держа в своей руке мои ледяные пальцы, мм?
Мне страшно: ты сегодня так любезно относишься ко мне, что, да, это и бросает в дрожь… Я не привыкла к такому твоему поведению.
Красное вино обжигает горло. Когда я успела оказаться сидящей в кресле напротив тебя? Хм…я тобой заколдована, иначе вряд ли находилась бы здесь сейчас.
Мне страшно. Жуткие тени от языков пламени в камине пляшут по стенам, пытаются дотянуться до высокого потолка. Слишком громко потрескивают поленья, так быстро сжираемые этим огнём.
И только твой голос может быть ужаснее всех звуков в этой тишине. Мне больно слышать его, я почти физически ощущаю эту боль… А ты продолжаешь что-то говорить, а твой голос ударяется о стены и разбивается на миллионы звуков в моём сознании. Это как будто убивает меня. Раз за разом…
Vitoshenka.
Не отправленное письмо…
Сегодня проходил мимо твоих окон. Даже улыбнулся тому, что у тебя не горел свет. Видеть его - слишком больно. Почему-то… Он сразу же напоминает о тех отношениях, которые были между нами.
Знаешь, меня можно назвать эгоистом. Да-да, ты не ослышалась. Я ведь просил тебя, говорил о своих безграничных чувствах, но ты поступила, как последняя… Дурой даже язык не повернется назвать. Скорее я себя обзову последними словами, потому что не смог удержать рядом с собой такую милую, добрую, ласковую… Перечислять комплименты в твой адрес можно еще долго, но от этого мне становится еще тяжелее.
Я стоял очень долго, пока не почувствовал, что окоченели кончики пальцев. Поднеся их ко рту, чтобы согреть, вновь взглянул на окошко на третьем этаже обычного спального района моего любимого города. Города любви, романтики, белых ночей, несбывшихся надежд. В этом городе, я впервые три года назад влюбился. Третьего числа, третьего месяца. Слишком много этой магической цифры, но меня это нисколько не смущает.
Вдруг у тебя в квартире зажигается свет. Я от неожиданности подпрыгиваю и слышу позади себя ворчание женщины. Я даже забыл, что стою на тротуаре, на улице идет снег и очень холодно. Давненько я не видел, чтобы столбик термометра опускался ниже отметки в минус десять градусов, а сейчас почти двадцать. Руки окоченели, но перчатки, лежавшие в кармане пальто, одевать не хотелось. Я пытался забыть твою улыбку, твои искрящиеся от радости глаза, но безуспешно.
Наконец, двинувшись дальше по дороге, я пнул ни в чем не повинный лопнувший, когда-то, воздушный шарик красного цвета. Твоего любимого. Черт. Почему-то ты не оставляешь меня? Ты ведь дала мне понять, что я для тебя ничего не значу, что я для тебя посторонний человек и ты любишь другого. Интересно, кто он? Я его знаю? Или ты скрываешь его от меня? В проходящей мимо паре я узнал твою подругу с каким-то молодым человеком. Она ведь познакомила нас тогда. Помнишь? Конечно. Она, заметив меня улыбнулась, но даже не поздоровалась. Поддерживает твою сторону. Гордая. Вот и мой дом - мы почти соседи. Я вижу, как ты выходишь каждое утро без головного убора, хоть я тебя постоянно ругал за это, а ты лишь отмахивалась, бежишь на маршрутку, но она уходит прямо из под носа. Ты еще минут пять ждешь на остановке. Греешь руки, как несколько минут делал я, звонишь кому-то… смеешься… куришь… Или просто стоишь и смотришь на дорогу, придерживая свои волосы, чтобы они окончательно не растрепались.
Я поставил точку и смотрю как на экране монитора мигает курсор. Лишь один клик и в скором времени все это прочитаешь ты, но мне стыдно, что я не могу забыть тебя, и лишь выделяя строчки, сохраняю их у себя на жестком диске. Когда-нибудь ты прочитаешь это, но только не сейчас. Может быть тогда, когда я буду счастлив и буду лишь изредка вспоминать свою первую любовь.
Just me - Nataly
Он и она
Он. Проснулся, как всегда, ровно в восемь. Пошел в туалет, затем на кухню — долил воды в чайник, ровно столько, чтобы тот закипел минут через пять-семь, поставил на плиту и направился в ванную — чистить зубы и мыть голову. В ту самую минуту, когда он выходил из ванной, чайник закипел.
Она. Вскочила, как ужаленная, и схватила часы. Полдевятого! Опять проспала! Кинулась в ванную, наскоро умылась, выдернула какие-то вещи из шкафа, стала торопливо натягивать. Долго не могла найти вторую туфлю. Когда нашла, передумала вообще надевать эти туфли, зашвырнула в угол, прыгнула в легкие босоножки, схватила сумочку и выбежала на улицу.
Он. Размеренным шагом зашагал к метро. Бросил взгляд последовательно: на соседские гаражи, крышу дома напротив, синее небо, дорожку, ведущую в парк. Эта комбинация образов всегда повышала ему настроение. Подойдя к пешеходному переходу, посмотрел налево, потом направо, пропустил пару машин и направился дальше.
Она. Автобус ушел перед носом, пришлось ловить машину. Вспомнила, что забыла причесаться — черт с ним, не до красоты! Вытянула руку. Пока ждала, вспомнила, что оставила дома документы, ради которых, собственно, уже тридцать минут назад должна была быть в офисе. Возвращаться было некогда, и она решила ехать как есть, надеясь, что в нужный момент вспомнит их содержание — ведь честно пыталась все запомнить, сидела до полтретьего ночи.
Он. Зашел в метро, купил проездной и пошел вниз по эскалатору, чтобы размять сонные мышцы. Он не спешил — время было рассчитано до минуты. Поезда еще не было, и он пошел вперед, к седьмой от начала колонне, чтобы, выйдя из поезда, оказаться на кратчайшем расстоянии до лестницы пересадки.
Она. Влетела на платформу как сумасшедшая, чуть не сшибла какую-то бабульку с тюками и под возгласы: «Совсем одурела, смотреть надо, куда прешь!» в последний момент сумела протиснуться в закрывающиеся двери поезда. Отдышалась. Посмотрела на свое отражение, попыталась пригладить взъерошенные волосы, но махнула рукой и постаралась сосредоточиться на предстоящей презентации. Сосредоточиться не получилось. Какой-то тип с неприлично спокойным выражением лица глядел в ее сторону. Мимолетного женского взгляда было достаточно, чтобы понять, что такие, как он, никогда никуда не опаздывают. Зануда... Небось, даже зонт не забыл — с утра накрапывало... Точно, вон он, зонт в левой руке. Этот зонт почему-то начал ее раздражать.
Он. Отвлекся от мыслей, когда какая-то растрепанная девушка стремительно влетела в вагон, чудом протиснувшись в закрывающиеся двери. Он недоуменно посмотрел на нее, подумав, какое удовольствие в том, чтобы лететь куда-то сломя голову — неужели нельзя будильник на полчаса раньше поставить? Эти взбалмошные создания — вечно спотыкаются о препятствия, которые сами себе и создают. «Без царя в голове» — точно сказано. И он стал наблюдать за ней из скуки, как следят за маневрами пинбольного шарика. Впрочем, занимался этим недолго: на следующей станции она выскочила из вагона и стремглав понеслась к эскалатору. Он не спеша пошел следом, вежливо пропустив вперед какую-то бабульку с тюками.
Она. Вылетела вверх по ступенькам эскалатора и устремилась к выходу. На бегу она вспомнила, наконец, как ни странно, свою речь и была неописуемо рада этому — как гора с плеч свалилась. Растолкав идущих навстречу людей и врезавшись с разбегу в стеклянные двери с надписью «выхода нет», она выскочила было на улицу, но тут же отпрянула назад и всплеснула руками в отчаянии: «Ну почему всегда все не так!» Шел дождь. Дождь лил сплошной серой стеной, лил так, что даже машины останавливались у обочин, не решаясь продолжать движение.
Он. Увидел толпу на выходе из метро и смекнул, в чем дело: видимо, дождь. Он надел перекинутый на левую руку плащ, протиснулся к выходу, раскрыл зонт и... увидел ее глаза. Он на мгновение замер, глядя на нее, вжавшуюся под козырек, чтобы не намокнуть, и спросил вполголоса: «Вас проводить?»
Они. Шли по улице, и дождь гулко барабанил по раскрытому зонту. Зонт был большой, черный и надежный. И он подумал, что вот так, под зонтом, он и ходил всю свою жизнь, а она — всегда вымокала до нитки и стучала зубами от холода, как сейчас. Он снял плащ и накинул ей на плечи, пресекая попытки сопротивления успокаивающим взглядом. Ей стало как будто теплее, и он снова задумался о ней. Что заставляет ее все время отказываться от элементарного житейского комфорта? К чему так мучить себя, рисковать здоровьем? Ради чего?
Она завернулась в плащ и хотела сказать «спасибо», но от холода зуб на зуб не попадал. Поэтому она лишь посмотрела на него с благодарностью и слегка пожала локоть, за который держалась. Он безошибочно распознавал глубокие лужи и аккуратно обходил их, следя за тем, чтобы она не поскользнулась на мокром асфальте. Рядом с ним было как-то необычайно спокойно. Она так редко чувствовала себя спокойно, что сейчас тихо наслаждалась этим ощущением. Нет работы. Нет сумасшедшей гонки. Нет вообще никаких забот. А есть только он, его зонт и маленькое пространство под зонтом — крошечная вселенная, где остановилось время.
А ночью они занимались любовью. Неистово, словно дрались дикие звери, дрались не на жизнь, а на смерть. Они не помнили себя, и мир не помнил их. Они лишь выли, кусали, рвали и терзали друг друга, то вылетая на поверхность, то погружаясь снова на невероятную глубину — пока не выбились из сил и не упали оба с головокружительной высоты на дно ущелья, и волна, швыряющая их о скалы, не отхлынула, оставив почти бездыханные тела на мокром, безумно горячем песке.
Утром он должен был лететь в другой город по делам. Приехав в аэропорт, он обнаружил, что посадка на рейс уже закончилась. Он опоздал. Выбежав из аэропорта, он налетел на тележку с чемоданами и долго извинялся перед каким-то пожилым мужчиной, а, поймав такси, вдруг обнаружил, что карманы пусты — бумажник остался дома. Тогда он все понял, сел на траву, обхватил голову руками и... рассмеялся. Он смеялся так громко и заразительно, что проходящие мимо люди начинали невольно улыбаться.
***
"Вечер Воскресенья. 23-е мая.
Как глупо было перепутать пункт назначения!
Теперь целых пол часа потрачено на то, что бы все таки найти друг друга в толпе гуляющей молодёжи...
На улице стало очень тепло, солнце наконец стало радовать своими первыми согревающими лучиками.
Мы договорились встретиться напротив Томской достопримечательности - скульптуры в виде младенца, лежащего в капусте напротив 1-го родильного дома. Весьма символично...
Я видимо так быстро шла, что успела придти первой.
Я сидела и думала: "Интересно, а я его узнаю как-нибудь? Ведь я не видела ни одной его фотографии, и даже приблизительно не знаю как он выглядит..."
С такими мыслями мне выпало просидеть на лавочке напротив капусты минут 7... Я постоянно вертела головой и пыталась в толпе разглядеть того, кого ни разу в жизни ещё не видела...
Телефон в руке настойчиво стал трезвонить, я ответила и в очередной раз услышала его голос...очень красивый голос, мужественный и чёткий, как и подобает военному человеку. Потом машинально бросила взгляд в толпу и моментально мозаика сложилась! Слова Павла по телефону и мимика молодого, статного, одетого с иголочки мужчины совпали! Теперь в мозгу барабанило только одно: "Неужели ОН идёт ко мне! Неужели это для меня!"
Да! Эта встреча оказалась очень неожиданной для меня, да и для него наверное...я уже не помню, о чём мы тогда разговаривали, но я себя чувствовала рядом с ним просто КОРОЛЕВОЙ! Мне было с ним настолько хорошо, что я долго не могла сообразить - не сплю ли я...
Проснувшись в понедельник утром я решила, что была сказка и больше не надо, а то принц ещё в лягушку превратится... или я из Королевы в крестьянку... решила, что не буду больше с ним встречаться. Всё определил случай...
Во вторник вечером вздумалось нам с другом съездить на Лагерный сад и набрать там камушков: другу для аквариума, а мне для цветов... пока собирали, немного повздорили. Я решила домой пойти пешком. Когда подходила к капусте, решила, что хуже этот вечер уже не станет и позвонила Павлу:
-Привет! Тебя ещё надо спасать?
-Привет! Конечно надо!
-Тогда, я сейчас на новособорной, подбегай)
-Уже лечу!
В этот вечер он удостоился звания "Большая Шоколадка" за количество привнесённого в мою жизнь позитива, а я удостоилась доверия и удивления с его стороны:
-Почему ты совсем меня не боишься?
-А почему я должна тебя бояться?
-Я тебе поражаюсь! Ты встречаешься с парнем из интернета! Не боишься с ним гулять по закаулкам! Ведь ты даже не знаешь моей фамилии и отчества!
-Кстати, да. Какая у тебя фамилия?
Под конец вечера он всё таки раскололся и сказал мне свою фамилию. Она оказалась ему очень к лицу. Но озвучивать я её не буду...
Он рассказал мне немного о себе, о своей семье. И в добавок ко всему он начал делать из меня красивую, уверенную в себе женщину...
Не даром он не просто военный, а военный врач. Он отлично разбирается в настроениях людей, в интонациях, взглядах, жестах и даже в звуках тишины... молчания. Как ни странно, но именно в этот вечер, качаясь во дворе какого-то дома на качелях мы подняли тему наших неудавшихся семей и возможности создания нашей общей семьи. Он пытался вправить мне мозги и разбудить мою гордость, ну или усыпить глупость, царившую в моей голове. Я никогда не забуду этого разговора.
Потом последовало прощание в несколько этапов) Сначала мы прощались на одном крыльце моего общежития, потом решили дойти до второго крыльца... Он позволял себе только держать меня за руку, не больше... хотя прекрасно видел, что в моих глазах просто пылала просьба - "Поцелуй!" Мы долго молчали, смотря друг другу в глаза. Он прервал молчание фразой: "Не проси." После этого я окончательно пропала... Теперь мне уже хотелось слиться с ним в одно тело, что бы никогда не расставаться, но... ему нужно было идти домой (пешком, почти на другой конец города), а мне не злоупотреблять доверием вахтёров и возвращаться в общежитие, ведь время уже было не далеко, но за полночь.
В среду мы не смогли встретиться... всё таки он был на сессии, а у меня через 2-3 недели было намечено дипломирование.
В четверг я как удара молнии ждала звонка от Павла.
По интернету мы договорились, что он как освободится сразу мне позвонит и мы договоримся о месте встречи.
Каждый час длился как вечность. В итоге часам к 8 вечера мне надоело терзать свою нервную систему и я решила сходить погулять со своей общаговской компанией. Выбор пал на футбольное поле во дворе Кадетского корпуса. Часа 1,5 мы смотрели как тренируются футболисты, а потом и сами мяч хорошо погоняли, не жалея ботинок. Когда все силы иссякли мы стали возвращаться домой и ... О чудо! Паша позвонил.
-Привет! Чем занимаешься?
-Привет! Иду домой! Мы только что в футбол играли, за Кадетским корпусом!
-Вот как! Отлично, отлично. А ты можешь сейчас быстренько сходить в душ, переодеться и приехать ко мне в Сибирское Бистро? Сколько тебе на это времени нужно?
-О-о-о! Ну если очень постараться, то минут 30.
-Ну а если очень сильно?! Для меня!
-Ну если специально для тебя, то минут 20.
Потом он звонил ещё раз пять пока я принимала душ (т.е. таз=) горячей воды у нас не было уже неделю), одевалась, бежала на остановку и ехала в автобусе.
У Бистро он меня встретил, обнял так, как будто 100 лет не видел! Ввел немного в курс дела: Его друг - Антон - работает на скорой и в данный момент с суток. Довольно своеобразный парень и уже порядочно в подпитии. Они вместе учились в ТВМИ и потом вместе служили в Забайкалье.
После всего этого мы вошли в зал кафе, он указал мне на столик, а сам пошёл за моим чаем с лимоном и без сахара, за который он мне признался, что просто обожает меня.
Я познакомилась с Антоном. Мы немного посидели, попили, кто чего... Паша кормил меня с рук чебурятами в соусе) Прелесть) И ни разу не предложил мне выпить чего-то крепче, чем чай, т.к. он знал о моём отношении к алкоголю... Потом мы договорились, что пойдём в Гор Сад, т.к. там гуляет со своими подружками девушка Антона. Меня уверили, что вернут домой не очень поздно... (В общежитии я договорилась, что задержусь на час, полтора).
В Гор Саду есть Кафе, в названии которого я до сих пор сомневаюсь, но говорят, что это "Томичка". Просто на вывеску я не смотрела, когда мы пришли.
Глядя на девушек, которые влились в нашу компанию, я стала себя чувствовать гадким утёнком. Слишком красиво они были одеты, по сравнению со мной...
Но Паша не дал мне пасть духом, он вытащил меня танцевать...
За эти танцы можно полжизни отдать! Я за всю свою уже не короткую, но ещё не длинную жизнь, танцевала с парнями, мужчинами всего несколько раз, пальцев одной руки хватит, что бы посчитать. Не котировалась я на школьных дискотеках и прочих танцульках.
Зал просто исчез! Люди куда-то пропали! Был только Он и Я. Какая играет музыка нам было совершенно всё равно. Был даже момент, когда музыка уже не играла, а мы всё танцевали и танцевали! Ну чем не сказка?!
Здесь мы пробыли до самого закрытия - до 2-х часов ночи. На выходе решили, что пора идти провожать меня домой. Когда Антон и его девушка, кстати её зовут Оля, узнали куда меня нужно вести, они долго не думая тормознули у своего любимого магазинчика "Агаси" и всем ясно дали понять, что они на Пушкина не поплетутся, учитывая то, что дом Оли в противоположной стороне - на Томске-1.
Мы приняли коллективное решение и остановились там, от куда мне с тех пор очень хорошо и спокойно, там, от куда совсем не хочется уходить, даже если льёт дождь... и это место "Памятник погибшим в июле 1996 года курсантам училища связи при обрушении стен одного из корпусов училища."
Люди приходят туда плакать, вспоминать своих друзей, разговаривать с ними, грустить о прошлом... А я приходила туда что бы вспомнить самые счастливые минуты своей жизни, почувствовать снова его спину у своей щеки, услышать гул его сердца в груди и ощутить страх за то, что он может упасть перепрыгивая этот двух метровый ров полосы препятствий, через которую их гоняли каждое утро во времена учёбы в институте.
Совершенно случайно в ту ночь на КПП училища дежурил Пашин однокурсник Денис. Они не были друзьями, но нас пропустили на территорию училища... Там Павел показал мне всё! Где жил (свои окна из казармы), где проходили занятия. Мы прошлись по плацу, мы пробовали попасть на кухню, на которой пекли хлеб, как впрочем и всегда. Мы заглядывали в окна медпункта. И всё это под покровом ночи... только вдвоём... без лишних глаз.
Рассвет мы встречали на скамейке у памятника вдвоём. Антон и Оля уехали домой на такси, а мы просто сидели в обнимку и никуда не хотели уходить! И почему этот рассвет не мог длиться дольше обычного? Ведь встретиться ещё раз всего на пару часов им было суждено только через 8 месяцев и 12 дней.
Анечка просила снять маечки…©
- Как думаешь, он позвонит? – подпирает подбородок рукой, смотрит в окно: оно как раз напротив столика.
Подруга вздыхает, смотрит в сторону, лишь бы случайно не встретиться с ним взглядом. Она же знает, что не позвонит. Вряд ли позвонит. Сто процентов, что не позвонит. Нет, только не он.
- Анечка, ну, почему я сам не могу ему позвонить!? – вопросительно смотрит на собеседницу. В голосе мольба и отчаяние.
- Потому что…
А почему?
А потому что Анечка знает, что брат не общается с теми, от кого получил то, что хотел.
Потому что Анечка знает, что её брат вообще не любитель мужского пола.
Потому что Анечка знает, что было большой ошибкой говорить брату, что друг «по теме».
Потому что Анечка знает… знает… знает, что просто не позвонит. Не напишет. И не нужно этого делать самому.
- У вас что-нибудь было? – спрашивает Анечка, отпивая горячий латте из высокого бокала.
- В смысле? – мальчишка явно в этот момент был в своих мыслях.
- В смысле секса. Был?
- Ээм… - смущённо уставился в свою чашку с чаем, нервно постукивая пальцами по столешнице.
Анечка пытается держать себя в руках, ведь это всё облегчает вывод – не позвонит. Ну, почему он выбрал именно её брата? Почему эту сволочь?!
Банальный конец банальной истории.
- Прямо в ту же ночь? – прищурившись, спросила девушка.
- Нет… - ответ скорее уже додуман, чем услышан, так тихо он был произнесён.
Анечка в недоумении. А когда же тогда?!
Ответ не заставил себя ждать…
- Помнишь, ты через недели две при нём попросила меня показать тату на спине?
Да, Анечка помнила. Помнила спину друга, «усеянную» серебристыми звёздочками. От лопаток до шеи…
Особенно соблазнительны были звёздочки, отходящие от шеи к ключицам. Всего штук пять…
В тот вечер Анечка просила его снять маечку. Уговаривала долго, пока не пришёл брат. Тогда друг почти сразу согласился и разделся, показывая тату.
Даже у Анечки в тот момент дух захватило от восхищения! Рисунок очень красиво смотрелся на худощавом, бледном теле.
И уж точно Анечка видела, как загорелись глаза у брата. Так вот значит, когда всё случилось. Но это ведь было почти два месяца назад!
- Скажи, и часто вы с ним…ну… - Анечка в замешательстве.
- Когда он хочет… - друг печально вздыхает, снова начинает высматривать что-то в окне.
Значит часто – думает Анечка, ведь у её брата по-другому и быть не может!
- Зачем мы тогда здесь сидим и выясняем «позвонит-непозвонит»? Я так понимаю, ваши встречи проходят довольно регулярно, так в чём дело?
Откидывает чёлку со лба и смотрит Анечке в глаза. Не мигая, как змея.
Игра в гляделки.
Анечка побеждает.
- Я так больше не могу…
- Малыш, и ты хочешь, чтобы я с ним договорилась о твоей…ммм…неприкосновенности?
- Нет! – слишком поспешный выкрик. Лицо заливает краска смущения. – Я не этого хочу… Хочу его…рядом. Всегда, понимаешь?
Анечка смотрит на друга из-под ресниц, чуть улыбается краешком губ. Она наконец-то услышала то, что хотела услышать.
Анечка довольна.
Анечка достает из сумочки телефон и строчит смс-ку брату. Она знает, что он будет доволен.
Он любит тебя. – Осталось лишь нажать «отправить».
И Анечка нажимает.
Друг подозрительно косится на неё, не понимая, сказал ли он что смешное, или девушка его уже даже не слушала…
- Эй?
- Подожди! – Анечка отмахивается от парня: пришёл ответ.
Скажи, что я жду снаружи.
- Он ждёт тебя снаружи, - Анечка улыбается, глядя, как друг буквально секунду непонимающе смотрит на неё, а потом резко вскакивает с места, чуть не опрокинув стол, бежит к выходу из кафе.
Всё будет хорошо – думает Анечка, довольная сыгранной ролью, доставая из сумочки сигареты. – Всё будет хорошо...
Vitoshenka
Любовь бывает разной…
"В комнате пахнет кофе..." -мелкими буковками вывела девушка в своем дневнике.
Вы сейчас наверняка начнете качать головой в знак отрицания и обвинять ее мысленно во лжи - и ошибетесь. В комнате на самом деле витает тонкий аромат свежесваренного кофе. Если вы его не чувствуете, это вовсе не значит, что его нет.
Людям свойственно не верить в то, что они не могут увидеть, услышать или ощутить. За исключением Бога. Хотя, как мы уже знаем, и его существование поставлено под вопрос.
Новые буквы начали выводиться на непорочном листке бумаги, лишая его смысла, наполняя пустыми линиями, значащими хоть что-то только Анне - девушке, рассказывающей тетради в твердой обложке о своем прошедшем дне.
Где-то за спиной послышался мужской голос. Громко. Уверенно. Надменно. Каждой ноткой сообщая, что говорящему человеку все равно на то, что ему могут ответить. От подобного тона сразу обдает жаром и собеседник невольно ежится, сдвигает брови, напрягается, морально готовясь к ответному наступлению. Как правило, так реагируют все, к кому обращаются подобным образом.
Но только не Анна. И только не ему. Наверное, этот его тон для нее уже привычен. Она слушает его за утренним чаем, стоя в автобусе, заполняя бланки, выбирая продукты в магазине, и даже засыпает, слушая самоуверенное бурчание над ухом, смысл которого часто передается нецензурной бранью. Наверное, было бы глупо остро реагировать на каждый его выпад. Между ними уже давно витает острая атмосфера холодной войны, настолько давно, что для них это уже стало более чем обыденно.
-Дима, передай завтра "привет" Оле. Хорошо?- не в зависимости от того, что было сказано ей, тихо ответила девушка.
-Если увижу - передам.
Давайте нажнем на стоп-кадр.
Присаживайтесь. Не стесняйтесь.
Эту девушку, что, ссутулившись, пишет мелким непонятным почерком, зовут Анной, как вы уже знаете. Она по-домашнему уютно и неряшливо выглядит, вписываясь в творческий хаос комнаты: длинные крашенные ярко-красные волосы неаккуратно убраны в хвост, пару прядей спадают на лицо, вечно съезжают черные брюки, и красная мужская футболка, позаимствованная когда-то давно у Дмитрия, свободно висит на ее плечах. Она невысокого роста и обычного телосложения. Что касается ее лица, то, как вы можете заметить, первым делом выделяются губы и глаза. Немного пухлые губы занимают большую часть лица, составляя свою каплю гармоничного сочетания. А глаза... яркие, голубые глаза. Не сказать, что они чем-то отличаются от ваших глаз или каких-либо других, все дело скорее во взгляде, за который ее некоторые просто боялись.
Имя парня стоящего у нее над душой, надеюсь, вы еще помните? У него вечно растрепанны рыжие волосы, неряшливо висит белая майка на худощавом теле, потрепанные джинсы не меняются неделями, от чего рвутся и приобретают очень резкий вид. Он водиться с панками, хронический алкоголик и представить его без бутылки пива уже сложно, любит плотно поесть, при этом съедая все, что попадется ему под руку, будь то плов, креветки, вчерашний суп или огромный торт, рассчитанный на семерых. Магнитом притягивает к себе неприятности. Стоит ему просто молча сесть, как неприятность уже тут как тут. Что уж говорить о последствиях его действий и без того несущих далеко не положительный характер.
Они познакомились достаточно давно. Совершенно разные, непредсказуемые люди. Когда две личности из неимоверно далеких параллельных потоков встречаются - это грозит минимум взрывом, катастрофой. Это бомба замедленного действия. Стрелки на часах тикают. Когда они вновь соприкасаются друг с другом, все затихает в ожидании взрыва.
Каждый вечер случается скандал.
Когда он пьян, он идет драться со скинхедами. Когда он пьян, он истошно орет на Анну, срывая свой голос, швыряет вещи и засыпает одетым на диване. Когда он пьян, он чисто играет на гитаре и поет пошлые песни.
Как только открывается дверь и она возвращается после очередной девушки, он готов съесть ее. За то, что она вернулась поздно, за то, что разбудила, за то, что она ничто и лишь обуза. За то, что она мешает ему жить и не способна накормить даже себя. Он критикует ее "блядскую" натуру, не задумываясь, что она оставляет себя в чужой постели, оставляет чувства, проблемы, заботы. Она спит с ними частично от того, что понимает: он все это прекрасно видит, он все это прекрасно знает и бесится от этого.
Женщины и секс - исключительная радость ее жизни.
Но стоит завернуть за угол - и рядом окажется он. Стоит закрыть глаза - и она услышит его голос. Его брань. Всегда рядом. Всегда где-то за спиной готовится упрекнуть ее, готовится сказать свое острое матерное слово.
Лежа в кровати, она чувствует его дыхание затылком. Она засыпает под его тихое, схожее с мурлыканьем, бормотание. и даже во сне она знает, что рядом есть он, готовый напасть. Он - единственный кто никогда не поддастся.
Фраза «Ты еще здесь, моя фатальная ошибка?» уже давно заменила приветствие.
С ним нельзя быть слабой. При нем никогда нельзя спать. Не стоит поворачиваться к нему спиной. В состоянии постоянной готовности. В вечном режиме обороны и нападения. После недели непрерывного общения с ним, она забывает, живет ли она и существует ли на самом деле.
Колющие отношения двух диких котов в борьбе за территорию.
Никто не поддастся. Никто не уступит. Оба будут драться до конца. До победного конца.
Их встреча, наверное, была радикальным решением судьбы.
Не появись Анна в жизни Димы, он был бы маленьким диким брошенным зверьком на помойке, которого забивают ногами. А она – забитым, слабым насекомым, неспособным выжить в обществе.
Неразделимы.
Вечны.
Я вижу, вы напряглись немного. Спешу вас успокоить: даже среди вечных бурь бывают солнечные дни. Теплые разговоры за субботними завтраками. Анна печет вкусные торты. Дмитрий отлично играет в бильярд и не прочь сыграть партию, другую с Анной. Они вместе ездят путешествовать, и ночью в поезде нет роднее и теплее этой странной парочки - лесбиянки и алкоголика. Они оба знают цену друг друга в их жизни, но продолжают вести все туже борьбу за свое личное место. Почему?! Спросите у жизни...
Могут ли они жить так дальше? Или, правильнее сформулировать, смогут ли они выжить друг без друга?
Никто из нас не сможет сказать точно. Никто из нас не поймет этих отношений и ясно для нас только то, что рано или поздно один из них взберется победителем на холм этой единой жизни, неся с собой труп проигравшего.
Но это будет потом.
А сейчас 13 февраля. Ночь. За окном завывает ветер. На кровати тихо сопит толстая собака. Дима стоит опершись о стол и изучая древесные узоры паркета под ногами. А Анна пишет в дневнике:
«Помнит ли он то солнце? То небо, что было зеленым для нас? Помнит ли он нашу первую встречу, наш первый разговор? Первую ссору. Мой первый взгляд…знаешь, мне было неудобно. Помнит ли он?
За это время он заменил мне все…
Он стал мне всем…
Проклятием…
Спасением…
Отцом…
Сыном…
Супругом…
Врагом и возлюбленным…
Наставником и учеником.
Движущей вперед силой и неподъемным камнем на плечах.
Я знаю, однажды он убьет меня, но не даст мне погибнуть.
Эта странная игра «кто плюнет в душу больше» наконец надоела и ему. Как жаль, что он всегда будет моим настоянием…
Сегодня я все решила.
Он – единственной, кто ни разу не вставил мне ножа в спину. Он единственный, кто будет со мной всегда.
Самый близкий враг.
Если погибать, то честно.
Если бороться, то самой.
«В комнате пахнет кофе.»
Что ж, «Мотор!», друзья мои.
-Дима, - ели слышно, одними губами привлекает его внимание.
-Я отказалась от лечения.
Тишина. Он прикрыл глаза и легонько улыбнулся.
-И ты ничего не скажешь?
-А что я должен сказать? – отстраненно, все еще делая вид, что и вовсе не слушает, отвечает, лениво растягивая слова.
-Ну, я ожидала что-то на подобие «Ты спятила?! Как ты можешь крутиться в моей жизни? Не тебе принимать решения» и дальше в его духе.
-{censored}, ты спятила? Как ты, {censored} ,можешь крутиться в моей {censored} жизни? Не тебе, {censored}, принимать решения! Но сейчас… - как-то очень тихо, почти ласково и тепло, были произнесены эти улыбающиеся слова. И Анна почувствовала легкое прикосновение губ к виску. – Спасибо…
-Только не смей мне поддаваться, я обязательно тебя сделаю! Сам!
-Посмотрим.
(запись в дневнике)
«Я обязательно ему проиграю. Когда он будет способен выжить без меня. Когда научиться сам себе готовить, вовремя платить по счетам, решать проблемы без посторонней помощи.
Тогда он будет достаточно сильным, чтоб отступить.
Я ему проиграю.
Все будет, как он захочет. В его жизни все будет лучше»
~~Selena~~
не все истории влезли в один пост, так что продолжения в комментариях)))) 
@темы: Проза
-
-
14.02.2011 в 10:59-
-
14.02.2011 в 10:59-
-
14.02.2011 в 15:54вы забыли написать авторство моего рассказа) начинается со слов "Влюблен - это когда задыхаешься от поцелуя, .."
а так.. все истории понравились.. ведь любовь, пусть она и бывает грустной, всегда красивая и неземная.. пусть она причиняет боль, разрывает душу на части, все равно, она заставляет дышать.. заставляет жить.
всех с праздником!