Нет, за пять лет для нас мало что изменится.
Через пять лет для нас мало что изменится и за восемь.
Через восемь для нас и за десять изменится не очень многое.
Через десять лет им будет по пять, некоторым – по восемь.
Они будут думать, что за год всё изменится до неузнаваемости.
Ещё через пять – что всё, возможно, здорово изменится через пару лет.
Ещё через восемь – что за десять лет, в целом, может измениться очень многое, –
но только не мы.
дальшеМы ведь были точно такими же и пять лет назад, и восемь, и десять, –
только больше ростом – и ещё что-то,
изменившееся совершенно неуловимо, –
незначительное,
неважно.
"Через десять лет, – будут думать они, глядя на нас. – Может быть, через двадцать."
Рано или поздно, но непременно.
И это страшно, но неизбежно.
Им тогда будет – нет, ещё не очень много, –
но тем, другим, уже будет по пять или по восемь,
и всё будет меняться
так быстро.
Так.
Чудовищно.
Быстро.
Мы могли бы тогда сказать им:
"Надо просто потерпеть – лет восемь или десять".
Но к этому времени очень многое может измениться.
В первую очередь – для нас, конечно.Линор Горалик