[niceworld]

Владимир АРИСТОВ

Из поэмы “Иная река”


I

Эта глубокая трещина на асфальте...

Что идет по дороге в гору

Тем же прежним путем

По которому ты здесь прошел


Те же корни сосны

Узловатые плыли

Вслед за линией взгляда,

Но другой ты,

Здесь тебя я не знаю.


Отделясь от земли,

Ты ушел вдоль корней

Там, где трещины собирались к вершине

И по ним на возвышенный холм

Восходили вы все


Против течения времени

Уносимые вверх

Разветвясь в поколениях прежних


Там, где небо с деревом встретились,

Облака засветились

Словно молния на мозаике исказила лицо

Это льдины небес раздвинулись

И меж них мы во время оно плывем


Из воды поднимая горящую воду веслом...


Перед нами в предутреннем небе

Колоссальные купола

Их кресало гнева не исказило

Хоть над ними перышком дымным

Данте проскользил на коньках


В амальгамах небес прозрачных

Этих ртутных неопытных льдов

Времена спрессовались в фрагменты

В лунных плитах на куполах.


Альпинисты на скатах времени –

Куполов без крестов –

Закрепились в каменных гнездах

В гравированном небе держась


В небеса навесные Исаакия...

И Казанским собором времен...

Ребро-острыми куполами

Вы всходили

За лучи, как за стропы берясь.


II

Среди них

Вдруг возник и ты в небесном отрывке

На глубинных тяжах держась


Ты сорвался...

И кружишься во сне

Ты скользнул вновь по времени вниз

в портупейных подпругах


Ты в колодце уже пережитого

За гладкие стены хватаясь


И дна не видать...


Пистолет тот отторгнутый

В твоей отогнутой

опять тускнеет руке

Превращаясь неясным бликом

в вентиль ажурный самоварного крана

Отраженьем летящим обдавая лица


Через руки переливая в покое

Бренное серебро.


И в зеркальных стенах

Получишь ли пулю

На ладонь

Или латунь

Отразишься на миг в неудавшемся

образе самоварного лика


Растворяется

Тает твой облик

Пулям зеркальным он недоступен...

Исчезает твой пистолетик

Отведенный рукой от виска


И артиллерийским затвором

Перелязгнула ночь...

И забралом твой рот зажимают

И откатится гильзой горячая ночь

Перед пепельным свистом

И над лавой летящих голов...


III

Над осокой скрещенных клинков...


Ты подымешься чудом над всеми

В призрачной гимнастерке

Над клинками и кликами

Зовущих тебя голосов,

Заглохших в вечерних садах

Над полями мягкими,

Как темляк.


Ты обхватишь памяти взглядом

И гитарный тон на лужайке

И ремней портупейных блесны


На руке наковаленка крана

в отраженьи которой расплавлен

рассвет...


Ты спускаешься тихо, как по ступеням,

От небесных садов

На лужайку между тесемок берез

Меж неясными талиями, схваченными

серебряным пояском


Ты кружишься

Над предутренним полем времен

Над поляной с полярною лысиной

С чистым бисером, потом росы

С парашютной дырою в куполе

С настороженным гулом небес

И завистливым блеском мелькнувшим

Над сном восковым над овсом.


И снижаясь, ты бодрствовал над

людскими ночными огнями...

Загорались в знаменах листвы

ржавые искры икры

на столовых ножах

И осетр пробежал, ознобясь, по спине

под рубахой.


Ты взглянул вверх еще раз

Погружаясь в темень утренней этой листвы


Кто тебя из времен былого

Подымал на широких руках

И держал на весу, как на хрупких весах


Исаакий и водоросли патины...

Ребро-острые купола...

И небес оборвавшиеся постромки

Что падая, ты все-таки держишь в руках...