Среди сотен небесных тел я теряю привычный мир, где несчетно забот и дел, грёз о Рае и прочих дыр. Где-то там, в облаках, отдел по приему молитв и стрел, золотой грозовой турнир - острокрылый служебный тир.
Льётся в виски закатный мёд, отпуск - летняя благодать. Самолетам пора на взлёт: если падать, то сколько ждать? День расколот как кубик льда: под подошвой стеклом хрустит. Даже память - и та слюда острых капель в твоей горсти.
Посмотри: под стальным крылом пьяным дымом - июнь, июль... скоро август - квартал на слом, свиток в оспинах старых пуль. "Вист" все чаще звучит как "пли!", ставки - Акра, Фавор, Кармель. Страны - блик на щеке земли, раскалённой как карамель.
Нам постелен атлас и шёлк - горы, небо и ленты рек. Человек человеку - волк, грязный бакс и голимый крэк: затянись и пошли всех на Иордан отмывать грехи. Ночь, запекшаяся как хна, перетопчет весь мат в стихи, убаюкает в рубайят...
Что не пишешь, над чем застыл? Человек человеку - яд, верный враг и последний тыл. Обойди сто один порог иль объезди весь скучный шар: твой беспомощный термин "Бог" спит на паперти как клошар, собирающий старый хлам (жизнь летит, двадцать первый век!). Се, владыка грядёт: салам, респектабельный человек.
Город Адма - жара и свет, кипарисов немой конвой. В нем на каждого есть навет и советчиков стройный вой. Там расскажут, как жить, как жрать, как бы выгрызть побольше куш...
И на сто вёрст окрестных - гать, и на сто лиг небесных - сушь.
Поднимайся, усталый друг, белокурая злая тварь: год уходит на новый круг, обнуляется календарь. Среди прорвы земных побед что сподвигнет тебя на клинч? Человек человеку смерд, разумеющий только бич. Кто нам знамя, когда в виске бьется пламя как смех, как гимн? Дом, построенный на песке, рассыпается вместе с ним.
Продолжает любой рассказ пеплом, прахом, сухой золой. Мы - калам, выводящий "Азъ", социальный небесный слой, чуждый классовый элемент, вечный джокер в руке крупье. Capre diem - лови момент: смерть - флажок на твоём копье.
Есть ли разница: Ур, Бейрут? Глина любит гончарный бег. Циркуляры пророчеств врут так, как нравится голытьбе, что блажит у билетных касс - индульгенции, пропуск в Рай... список выставлен напоказ. Если нравится - подбирай все, что здесь ты считал своим: хоть живых, хоть гостей гробниц. Город, названный Цевоим - грохот огненных колесниц. Эй, маэстро, забацай туш, должен праздник быть пьян и рьян: нам из этих змеиных душ до рассвета полоть бурьян.
Среди сотен небесных тел проплывает во мрак Содом: запах секса и потных тел, пряных словно ямайский ром. Сколько стонет таких в углу, сколько завтра очнётся днём?..
Когда мир выбирает мглу,
Мы приходим
В него
Огнём.
(с) Асгет