уезжай, и не нужно вскармливать в себе боль.
нет меня — так найдешь еще миллион пустынь.
это время: оно тебе выберет, кто — твое,
а к кому в эту ночь придется тебе остыть.
это чертово время: стою, а оно течет.
это время: оно твой убийца и твой творец.
оно нам запрещает болтать теперь ни о чем,
бесконечность клепая из встретившихся колец,
но не наших уже, а тебя и другой земли:
планетарий бы сдох от того, что узнала я.
а она существует. рожает тебе двоих,
как бы мне не хотелось этого признавать.
вот в такие моменты не хочешь быть птицей-жар,
а проснуться однажды маленьким воробьем.
уезжай, мне уже никогда вам не помешать,
я смотрю на нее, и я вижу: она — твое.
я иду по полям, и есть фатум, а силы нет,
я расту из тебя, но не дать разрастись корням.
и сдается мне, будто это Господь ослеп,
обрекая на искры обугленную меня.
я рождаюсь твоими гаданьями по руке:
меня не было раньше, но знаю, что быть должна.
как гагарин не понял бы наших суперракет,
так и я никогда не внемлю, что не нужна.
а я пру сквозь пустыню холода, как верблюд
нахлебалась тебя целый горб и теперь живу.
я себя ненавижу за то, что еще люблю,
и за то, что уже никогда это не скажу.
я как птица, которой вдруг открывают клеть,
а она не летит, потому что не знает как.
и внтури только боль, заменяющая мне плеть,
и рука доброты, обратившаяся в кулак /саша селезнева