-...невыносимо! Я не могу
так больше!
Она ходит по комнате,
вдоль окна, вся какая то
эталонная, шаг, осанка,
платье безукоризненны.
Цепляясь за её туфли по
ковру мечется тень и я
думаю, что тень и есть она
настоящая, тонкая,
угловато-колючая,
эфемерная, пустая, зыбкая.
И этот голос. Он заставляет
откликаться тревожным
рваным звоном какие то
опасные латунные
колокольца, вкрученные
злыми шутниками в мой
затылок.
-...бесполезно. Ты
слышишь?!
Ну вооот. Кажется
разбудила. На самой
высокой башенке моего
замка спит гаргулья. Я так
думаю, я её никогда не
видел. Теперь, мне
кажется, она
пошевелилась.
Невозможно игнорировать
этот голос-шипение-свист и
набирающий силу
латунный звон.
-...предупреждала тебя! Не
раз! Настанет такой...
Гаргулья открыла глаза.
Мои при этом лопнули. Но
как то не до конца. Сквозь
красный тюль я её еще
вижу. Ей надоело ходить,
села в кресло, перекинула
ножку, болтает туфелькой
на пальцах... Какого цвета
туфля? Не разобрать.
Гаргулья тоже
всматривается, уже
пристальней.
Из дыр моих глазниц это
существо следит за Ней и я
чувствую тонкий
сверкающий холод
змеиных эмоций незванной
гостьи, живущей между
бледной утопленницей
Луной и ветхим замком
моего сознания.
-...что никогда не думал ...
это для тебя закончится!
Копается в сумочке,
достает портсигар,
зажигалку... Почему меня
это тревожит? Звон в
голове обрывается,
наверно лопнули
перепонки, я только вижу,
как быстро и гневно
танцуют её красные губы.
Новая вспышка боли, это
гаргулья вкогтилась в мой
мозг, вся подалась вперёд и
теперь уже неотрывно
следит за Ней. Похолодало
так, что я могу заметить,
как воздух смерзается в
хлопья. Её лицо совсем
близко, неужели она не
замечает, что я, кажется,
умираю...
Она глубоко затягивается,
наклоняется через стол ко
мне, так близко, что я мог
бы при желании укусить её
за нос и, тщательно
артикулируя, выговаривает
какие то слова, выпуская
вслед клуб дыма мне в
лицо. Кто то вскрикивает,
испуганно и звонко, моим
голосом "Не надо!", следом
с металлическим шлассссс!
гаргулья раскидывает
крылья.
...куда меня отбросило. За
рулём теперь кто то другой.
Я наблюдаю из дальнего
уголка, как моё тело,
ведомое новым шкипером,
похожим на фиолетовый
оживший кошмар, уверенно
шагает в цокольный этаж,
к сейфу. Влево-циферки-
вправо... дверца холодная и
мёртвая, а вот рукоятка
полуавтоматического
"Ремингтона" двенадцатого
калибра наполнена сухой-
горячей-злобной жизнью и
ожиданием. Я/оно
возвращаемся, патрон,
увлекаемый затвором в
патронник, ползёт
невыносимо медленно, она
успевает удивлённо и
злобно взглянуть на нас и
затягивает издевательское
"Ооо...", приклад толкается
в плечо совсем несильно,
звука нет совсем и спустя
вечность девять шершней
картечи влетают в это
пунцовое "О". На месте её
головы и на стене позади
кресла вспыхивает закат,
такой искренне багровый,
что может поспорить с
полотнами мастеров...
Слух возвращается,
регистрируя тын-тын-тын
скачущей по полу гильзы,
новое зрение замечает
висящие в воздухе мелкие
рубины.
Над едва уловимым
ароматом её духов и
странно новогодним
запахом пороха
разливается солёной
медью аура
выплеснувшегося
запретного чуда, буйство
жидкости, которая не
должна видеть свет...
Я один посреди этого
праздника, в какой то
неуловимый миг гаргулья
покинула сцену, взлетела
на самую высокую башню
замка и спит там, я знаю,
хоть ни разу её и не видел... (c) Heartless