Тебе уже 25, детка. Пора бы остепениться и выменять
всю эту чушь подростковую на шпильки и блеск для губ;
оставлять в ресторанах на чай, и гордиться своим взрослым именем,
и гордо падать на льду,
а не приговаривать «Не буду кататься, потому что я упаду
и весь лоб себе расшибу».
Бог посадит тебя на ладонь, как большую,
снимет бантик с волос и закрасит зеленым глаза и будет молиться.
Нацарапает тебе на запястье свой поломанный телефон,
чтобы ты всегда могла до него дозвониться.
Точнее так думать – что Он
всегда за твоим плечом,
и тебе все нипочем.
читать дальшеТебе уже 25, детка. У тебя голубые вены и тонкая кожица там, где пульс.
Белый шрамик у левой щиколотки ноги,
который всегда прикрывают твои сапоги.
«И это уже неважно, с кем я теперь проснусь».
Только не забывай, что у тебя под ногами педали и тормоза.
И ты всегда должна умудряться что-то в ответ сказать.
В этой комнате мало света, и нет дверей.
Окна выходят в Париж, в Лиссабон, и на остров Пасхи.
Тебе уже 25, детка. Прекращай эту веру в сказки –
тебе рассказать, кто из нас Бессмертный, а кто Кощей?
Да ты не поверишь, ты упрямая – в глазах твоих сотни бесят.
Словно тебе не 25, а все 50.
Бог посадит тебя на ладонь, как большую,
под ключицу вколет два миллиграмма души.
«Я Отдал тебе, что мог, а теперь дыши».
И будет молиться.
Ты запомнишь его седые виски, голубые глаза и голос самого у уха.
«Тебе уже 25, детка. Ни пера тебе и ни пуха.
А будет трудно, ну что же – тогда звони»…
Тебя потянет к Земле, будто там магнит.
Ты слезешь с его ладони, и
кто-то ударит метко.
Тебе уже 26, с днем рождения, детка. (с)