когда-нибудь, например, через пару дней,
она сидит в автобусе, как живая,
опасная, как собака сторожевая,
как добыча распластана перед ней.
она сидит и внутри у неё все лает
и смотрит глазами цвета как жидкий йод.
По радио какой-то
далее мудак поёт:
" ах девочка моя, ла-ла-ла лайла,
ах девочка моя, ты такая злая,
как будто он тебе совсем не дает".
Она подходит к выходу, словно зомби.
И слезы в ней дрожат, будто зёрна в зобе.
Она ревёт, выдыхая прогорклый смог,
двадцатилетний лоб, а точнее лбица.
Как будто весь мир старался к ней
продолбиться, а этот придурок смог.
И заяц жил, и лисица жила, и львица,
а медведь пришёл и разрушил весь теремок.
Она стоит и коса у неё по пояс.
И щеки мокры от слез.
А у любви есть тот, кто попал под поезд
и тот, кто забрызган грязью из-под колёс...