Вот она... имя уверенно - и не твое.
Чье-то - до злобы, до страха, - с припиской 'люблю'.
Там у них все, как хотелось, почти как в кино.
'- Хочешь, я простыни белые нам постелю?'.
Вот она... Мается? Кается? Просит вернуть?..
Нет, улыбается. Счастлива. Дети, семья.
' - Ты сумасшедшая?
- Ну если только чуть-чуть...
Ровно на тот промежуток, пока лишь твоя'.
Вот она... Бледная?.. Что вы? Сияет, цветет.
Нет синяков, сжатых рук, даже страха в глазах.
Вывернуть все б наизнанку, да наоборот:
Кто там еще, мол, ходил у тебя в женихах?'
Как-нибудь выбить хоть что-то из прежнего... Нет.
Там на плите уже даже не видно имен.
Там у нее развалившийся, старенький крест.
С памятью лет все стянулось нехоженным мхом.
Вот она... Так далеко, словно все было сном.
Даже не злится, и счастья желает тебе.
Вот она... '- Знаешь, я просто хочу теплый дом.
Знаешь, мечтаю о дружной и крепкой семье'.
Вот она... Бывшая... Где же морщинки у глаз?
Где седина после нервных, бессонных ночей?
Легкие взгляды и блеск на припухлых губах...
Ей все-равно как ты выжил, какой ты и чей.
Вот она... Снова торопится. Не до тебя.
Но деликатно кивает, почти невпопад.
Там уже 'этот' ей все оборвал провода.
Рвется к нему, и ни шага - ты видишь? - назад.
Вот она... В спину устало ей бросишь: 'Пока'.
В памяти дальше ведешь диалоги до слов:
'Мы бы могли с тобой дольше, наверняка.
Только той девочке больше не надо козлов
(Только, ты знаешь, меня отыскала любовь)'...