Когда то может и было счастье,
Вот только мы его как то пропустили,
Забыли, замяли и захрипели,
Словно дети малые.
Зачем же драматизировать?
Поставили стульчик, встали и закричали,
Мол вот это моё. И как то все замолчали,
Как будто траур в комнате.
Грея обгоревшим солнцем семь ветров,
Не хватает сил , подойти и сказать,
«Ты меня не любишь. Запертая в сто оков,
Хожу как кошачьей поступью.»
И жизнь стала комками из рваных рифм,
С чувствами щенячьими, женскими.
Хочется улететь в Брюссель, Амстердам и Рим,
Смирно пренебрегая советами капитанскими.
Хотя мы, как леди, предпочитаем приторно-сладких,
Со сладким запахом ванилина и манерами интеллигента.
Да вот попадаются уж больно с мозгами шибкими,
Только стой и думай, какого не хватает ингредиента.
А потом вдруг решаешь «Прекрасен как Бог!»
В нём Текила как кровь, В нём самбука за мысли,
Как инъекция нежности, он - вещество,
Без которого я умираю бессмысленно.
Вдруг подумаешь «Кто же возможно скучает?»
Пара старых, уже одиноких чаек,
Может улицы. Гул причала.
Но не тот, на которого вечером молишься.
Говорила же мама, не лезь в провода,
Ты потом, (это точно), не оберешься,
Словно дети. «Привет, я ничья, я своя»
Мальчик, ты проводи меня до отбоя.
Смысла в рифмах пожеванных нету давно.
Сжато, сожрано, всё избито до одури.
Днём излишне тщеславно, ну а потом,
Как пойдет. Не волнуй. Перестань. Не в кино.
________
моё.