Она просто устала. Все дёргают за рукав. Хорошо отдавать, никогда ничего не брав.
Не умея решить, кто из жалобщиков не прав, нарушать их устав, не имея на это прав.
Хорошо, что зима. И не сильно болит в груди. Если солнце, так хоть из дома не выходи.
А так - в бело-чёрное нарядив, город словно скрывает, что же там впереди.
А ещё ей кто-то звонит, и звонит давно. У него, абонента, что-то не решено.
Наверно, с работы. А может, зовут в кино. Пусть обойдутся - ей, в общем-то, всё равно.
Блестит поворот и алеет во тьме неон. Таксист выключает свет и включает "Шансон".
Она весь вечер твердит Его телефон. Как будто он снимет трубку,
как будто он расслышит её беззвучье во тьме ночной, научит дышать, научит не быть одной.
И не его вина, что шёпот не различить сквозь рёв городов, мельканье огней в ночи,
схожденье и расхожденье дорог, машин, чужих поездов круженье,
чужих турбин бессмысленное вращенье - но всё пройдет.
Она всё равно приедет, она придёт пешком по большим и снежным пустым полям, по рекам,
автострадам, по городам, сквозь сильную вьюгу, его усталость, свою тоску -
ведь всё, что у них осталось, - губам к виску - прижаться, не расставаться, не отпускать,
переплестись друг в друге, перерастать друг в друга, переливаться, дышать легко.
Такая нежность. Такая вьюга. Так далеко...
© Екатерина Сокрута