~ иллюзия, вошедшая в привычку, называется счастьем ~
У кого-нибудь есть таблетки от пиромании? Иногда мне кажется, что мне, как и психопатам-поджигателям, доставляет величайшую эмоциональную разрядку, наблюдать за тем, как только что собственноручно разоженное пламя, охватывает все вокруг, безвозвратно и без разбора уничтожает все, что попадается на пути, и забирает с собой тихо спящих, но уже лишенных кислорода из-за угарного газа, людей. Эта неподвластная никому стихия, живая и разрушительная, пленит своей мощью и непредсказуемостью, а осознание того, что ты высвобождаешь ее, дарит ощущение абсолютной власти. Но ей богу,лучше бы я жгла дома, складские или офисные помещения, нежели мосты между мной и людьми, которые некогда были мне дороги, и людьми, которым некогда была дорога я. Ведь несмотря на всю любовь к огню, стоит лишь однажды самой обжечься о непогашенную свечку, чувство ужаса накатывает незамедлительно
Иногда мне кажется, что в тебе живут два разных человека: доктор Джекилл и мистер мудак.
Товарищи сообщники, пожалуйста, поделитесь цитатами о бывшей жене/девушке мужа/парня. Нужно что-нибудь с юмором или что-нибудь саркастичное, желательно, без всяких "страданий" и т.д) Буду очень признательна)
~ иллюзия, вошедшая в привычку, называется счастьем ~
.. Недопетый мотив я услышу во сне, До утра не сомкну я глаз. До конца не простив все прошедшее мне, Ты не спишь, как и я сейчас. В полуночном метро, в хороводе огней, Мне опять снится твоя тень. Сумасшедшая ночь, проведенная с ней. И опять наступает день. А когда мы увидимся вновь, Тихо ветер ночной будет петь о своем. И на миг позабыв, что такое любовь, Мы с тобою начнем ...
Танцы вдвоем, странные танцы. День переждем, не будем прощаться. А ночью начнем странные танцы. Танцуй под дождем в переходах подземных станций.
Ты забудешь вопрос, но я помню ответ, Друг без друга мы не умрем. Светом утренних звезд наш последний рассвет Позовет нас, и мы начнем ...
Танцы вдвоем, странные танцы. День переждем, не будем прощаться. А ночью начнем странные танцы. Танцуй под дождем в переходах подземных станций.
(Танцуй со мной…) Танцы вдвоем, странные танцы. День переждем, не будем прощаться. А ночью начнем странные танцы. Танцуй под дождем в переходах подземных станций.
Танцы вдвоем… странные танцы… Танцуй… под дождем… танцуй… В переходах подземных станций В переходах подземных станций В переходах…
Как мне надоело слышать, что я сильная. Да мягкая я, как воск, только надежной мужской руки не встретилось. (с)
Утрат искусство простовато Большое множество вещей Мечтают потерянными быть, Что их легка утрата. Терять старайся каждый день Не убивайся, если ключ пропал, Я теряла города , теряла реки, целый континент , Мне жаль их, но была легка утрата. И даже потерять тебя, твои черты и голос твой Все это, мой любимый, я готова потерять. Утрат искусство простовато Хотя порой и кажется чудовищной утрата.
Как мне надоело слышать, что я сильная. Да мягкая я, как воск, только надежной мужской руки не встретилось. (с)
Я несу твое сердце в себе, Твое сердце в моем... Никогда не расстанусь я с ним И куда ни пойду Ты со мной, дорогая. Все дела и поступки мои разделю Я с тобой, Моя радость. Я судьбы не боюсь. Ибо ты мне судьба и звезда, Мне не нужен весь мир! Ты мой мир! Моя истина и красота Эта тайна известная многим, Это корень корней, Ствол стволов, Небо небес, Дерево именем жизнь, Растущего выше мечтаний души... ...и ума дерзновений Это чудо хранящее звезды от смерти. Я несу твое сердце, Твое сердце в моем...
... я совсем разучилась поддерживать отношения. Я не разлюбила друзей, просто ослабело напряжение сердца, нет, глупо звучит – напряжение тех связей, которые соединяли меня с дорогими людьми и, может быть, с миром вообще. Нужно все время дергать за нить, дергать все сильнее, чтобы я почувствовала, что люблю их. Мне иногда кажется: если мой мужчина перестанет приходить ко мне – не пропадет, а просто скажет, что больше не будет приезжать, – я не стану его искать. Потому что однажды, когда одну из драгоценных нитей твоего сердца обрубят, все остальные тоже провиснут. Я могу без него – я могу без всего.
читать дальше...«Моя любовь во мне, она никуда не исчезает, меняются только объекты. Не нужно к ним привязывать чувство, которое генерирую я сама. Они – всего лишь повод. Есть только я и божественная любовь. А мужчина всего лишь стоит против света, и мне только кажется, что сияние от него. Теперь, когда его нет, любовь все равно осталась, любовь – она вообще, она ни о ком». Очень позитивно, я считаю. Вот только задыхаюсь каждый раз на словах «его нет», но это пройдет.
.. несколько лет назад я ходила на выставку Хельмута Ньютона (еще до того, как он на полном скаку вписался в стену). Из всего увиденного запомнила одну фотографию. На берегу озера стоят три человека и собака. Мужчина и женщина рядом, явно пара, женаты лет семь, детей нет, он старше, примерно сорок. Чуть поодаль стоит другой мужчина, тридцатилетний, с ним овчарка на поводке. Собака сидит между ним и той женщиной. Понимаете? – он, она, собака и он. И по всему выходит, что трое людей знакомы, но слегка, виделись, допустим, на вечеринках. Но почему-то собака эту женщину знает лучше. Она поворачивает к ней голову, как будто уверена, что сейчас ее потреплют по спине и скажут «хорошая, хорошая», а женщина не треплет – как делала это раньше, на утренних прогулках в парке. И мне поэтому сразу видно, что хозяин собаки и женщина – любовники. А муж, конечно, не знает и будет еще долго и упорно не знать, ходить с ней к семейному психологу, возить ее в путешествия, покупать новую машину, пока она сама не скажет, не закричит во время тихого ужина вдвоем: «Да неужели ты не видишь?!» Но она никогда не скажет – потому что сейчас не смеет протянуть руку и погладить собаку.
Так вот, эта фотография – самое печальное, что я знаю о браке.
... дорогой Жорж, мое посвящение не приумножит блеска имени, которому предстоит чудесным образом осветить эту книгу, однако рукой моей водили отнюдь не смирение и не корысть. Этим посвящением я желал бы засвидетельствовать истинную дружбу, которая связует нас вопреки нашим долгим странствиям, нашим уединенным трудам и злоречию света. Чувство это без сомнения никогда не остынет. Радость, с какой я вывожу в начале своих многочисленных сочинений имена друзей, отчасти искупает те огорчения, которых стоили мне эти творения, ибо они даются мне нелегко да вдобавок навлекают на меня упреки в устрашающей плодовитости — словно мир, который я описываю, менее плодовит! Как будет прекрасно, Жорж, если однажды какой-нибудь знаток литературных Древностей обнаружит, что все эти имена принадлежали великим и славным людям, чьи благородные сердца горели святой и чистой дружбой! Разве не должен я гордиться этим несомненным счастьем больше, чем неверным успехом? Разве не должен счастлив быть человек, хорошо Вас знающий, если может назвать себя, как это делаю я, Вашим другом Оноре де Бальзаком.
Я ждал эту осень. Смеркается рано и плавится чувство вины, Что мир поместился в оконную раму, уткнулся в четыре стены. Не хочется видеть ни небо, ни лужи, в златом оперенье листву. Лежу на постели, считая минуты... Гадаю: живу - не живу?
Я знаю, что болен каким-то недугом: врачи мне не могут помочь. Мое исцеленье приходит под вечер, точней, приходило...под ночь, Оно доставлялось по небу и ветру, сквозь сети чужих городов, На пару часов, вместо капельниц в вену... По струнам тугих проводов.
читать дальшеМой друг говорил, это тот же наркотик, завязывать нужно к чертям. А мы продолжали встречаться ночами, гуляя по тем проводам. С рассветом прощались, и солнце мне стало казаться бледнее луны. Но вот уж неделю наш провод оборван... Обрезан с твоей стороны.
Вопрос: "Почему? Почему не приходишь?" опять не находит ответ. Мне страшно, что это зовется любовью, которой на свете-то нет. В насмешку судьбе провода милосердны. Они мне не скажут о том, Что девушка в платье полночного неба... Недавно разбилась в авто.
И ты его встретишь: в тесном вагоне метро, позднем трамвае или на дне рожденье. ты нервно поправишь платье/очки/пальто, как повелось, не веря в свое везенье.
читать дальшеего ты увидишь на шумном концерте в толпе, ночью в кафе на безлюдном почти вокзале. он улыбнется. да, глупая, точно тебе! счастье случается! разве тебе не сказали?
и он непременно расскажет, что очень ждал вот именно этой случайной нелепой встречи. и будет прекрасным зловонный ночной вокзал, маршрутка, кафе и твои белоснежные плечи.
а он так смеется, так смотрит и говорит... и кажется, что он судьбою к тебе приложен. ты вся рассыпаешься, что-то внутри кипит и рвется наружу ознобом по светлой коже.
и ты его встретишь. ты будешь его читать на всяких витринах, глазах, проездных билетах. знай, если когда-то тебе позабыли сказать: счастье бывает. достаточно верить в это.
1. Джейн Орвис. «Окно». С тех пор, как Риту жестоко убили, Картер сидит у окна. Никакого телевизора, чтения, переписки. Его жизнь — то, что видно через занавески. Ему плевать, кто приносит еду, платит по счетам, он не покидает комнаты. Его жизнь — пробегающие физкультурники, смена времен года, проезжающие автомобили, призрак Риты. Картер не понимает, что в обитых войлоком палатах нет окон.
читать дальше2. Лариса Керкленд. «Предложение». Звездная ночь. Самое подходящее время. Ужин при свечах. Уютный итальянский ресторанчик. Маленькое черное платье. Роскошные волосы, блестящие глаза, серебристый смех. Вместе уже два года. Чудесное время! Настоящая любовь, лучший друг, больше никого. Шампанского! Предлагаю руку и сердце. На одно колено. Люди смотрят? Ну и пусть! Прекрасное бриллиантовое кольцо. Румянец на щеках, очаровательная улыбка. Как, нет?!
3. Чарльз Энрайт. «Призрак». Как только это случилось, я поспешил домой, чтобы сообщить жене печальное известие. Но она, похоже, совсем меня не слушала. Она вообще меня не замечала. Она посмотрела прямо сквозь меня и налила себе выпить. Включила телевизор. В этот момент раздался телефонный звонок. Она подошла и взяла трубку. Я увидел, как сморщилось её лицо. Она горько заплакала.
4. Эндрю Э. Хант. «Благодарность». Шерстяное одеяло, что ему недавно дали в благотворительном фонде, удобно обнимало его плечи, а ботинки, которые он сегодня нашел в мусорном баке, абсолютно не жали. Уличные огни так приятно согревали душу после всей этой холодящей темноты… Изгиб скамьи в парке казался таким знакомым его натруженной старой спине. «Спасибо тебе, Господи, — подумал он, — жизнь просто восхитительна!»
5. Брайан Ньюэлл. «Чего хочет дьявол». Два мальчика стояли и смотрели, как сатана медленно уходит прочь. Блеск его гипнотических глаз все еще туманил их головы. - Слушай, чего он от тебя хотел? - Мою душу. А от тебя? - Монетку для телефона-автомата. Ему срочно надо было позвонить. - Хочешь, пойдём поедим? - Хочу, но у меня теперь совсем нет денег. - Ничего страшного. У меня полно.
6. Алан Е. Майер. «Невезение». Я проснулся от жестокой боли во всем теле. Я открыл глаза и увидел медсестру, стоящую у моей койки. — Мистер Фуджима, — сказала она, — Вам повезло, Вам удалось выжить после бомбардировки Хиросимы два дня назад. Но теперь Вы в госпитале, Вам больше ничего не угрожает. Чуть живой от слабости, я спросил: — Где я? — В Нагасаки, — ответила она.
7. Джей Рип. «Судьба». Был только один выход, ибо наши жизни сплелись в слишком запутанный узел гнева и блаженства, чтобы решить все как-нибудь иначе. Доверимся жребию: орел — и мы поженимся, решка — и мы расстанемся навсегда. Монетка была подброшена. Она звякнула, завертелась и остановилась. Орел. Мы уставились на нее с недоумением. Затем, в один голос, мы сказали: «Может, еще разок?»
8. Роберт Томпкинс. «В поисках Правды». Наконец в этой глухой, уединенной деревушке его поиски закончились. В ветхой избушке у огня сидела Правда. Он никогда не видел более старой и уродливой женщины. — Вы — Правда? Старая, сморщенная карга торжественно кивнула. — Скажите же, что я должен сообщить миру? Какую весть передать? Старуха плюнула в огонь и ответила: — Скажи им, что я молода и красива!
9. Август Салеми. «Современная медицина». Ослепительный свет фар, оглушающий скрежет, пронзительная боль, абсолютная боль, затем теплый, манящий, чистый голубой свет. Джон почувствовал себя удивительно счастливым, молодым, свободным, он двинулся по направлению к лучистому сиянию. Боль и темнота медленно вернулись. Джон медленно, с трудом открыл опухшие глаза. Бинты, какие-то трубки, гипс. Обеих ног как не бывало. Заплаканная жена. — Тебя спасли, дорогой!
~ иллюзия, вошедшая в привычку, называется счастьем ~
Тяжело деревьям зимой, снег ломает ветки в лесу, Где ты, брат возлюбленный мой, я тебя сегодня спасу. Воздух пахнет смертным вином, падают слова на лету. Я бы не пошла к тебе, но розы без тебя не цветут. - Триста сорок пять воробьев, девяносто волчьих детей, А кого тоской не убьем, тех закрутим в злую метель… Что же, раз пришла - проходи, извини уж, нету костра, Раз уж кличешь братом, поди, может быть, и вправду сестра. - Сколько я стоптала подошв для тебя, возлюбленный брат, Что же ты ко мне не идешь, или ты не очень-то рад?… Побежим скорее домой, руки покрываются льдом… Или, брат возлюбленный мой, ты забыл уже, где наш дом?… - A-b-c-d-e-f-g-h, три-четьтре-пять, шесть и семь, Что за дом? Какой еще «наш»? Я тебя не знаю совсем, Ты сиди, сиди, не шуми, у меня хлопот на года… Вычесть двадцать пять из семи и прибавить девять, тогда… - Брат мой, свет мой, боль моя, жизнь, что с тобой случилось, скажи Сердце выжгла зимняя ночь… Как тебе сумею помочь?… Брат мой, мою горечь пойми, повернись ко мне хоть на миг… Я б тебя согрела - но как?… Ты растаешь в теплых руках. - А-б-в-г-д-и-е-е… (подпирает щеку плечом) Мне доступно горе твое, но, прости, а я тут при чем?… У меня уют и покой, каждый день - покой и уют,
Все, что захочу, - под рукой, остального мне не дают. У меня - куда ни пойти - чистота метет ветерком… Ты ж пятнала кровью пути, по которым шла босиком, Только ты не можешь понять, что уже захлопнулась дверь. Раньше ты искала меня, что ты будешь делать теперь? Враг не выдаст, мертвый не съест, и того, что нет, - не лишат. Lupus homo homini est - это самый выгодный шаг. Я еще не Каин, но Кай, у меня не брат, ну и что ж?… Не дрожит в холодных руках ледяной искрящийся нож. Двадцать девять, тридцать один, сорок восемь, семьдесят три, Подходи ко мне, подходи, не смотри назад, не смотри. Поздно уже что-то менять, я держу судьбу на весу… И не ты спасаешь меня, я тебя сегодня спасу… - Брат мой, моя боль, моя кровь, что ты говоришь мне, очнись, Хоть на миг глаза приоткрой, хоть рукой ко мне прикоснись… Вот, вставай, иди ко мне, ну слишком это злая игра… Брат мой, у кого ты в плену?., брат мой, милый, братик мой, бра…
Этот город - не сказка, как впрочем и не кошмар. На поверхности сотни таких же, из серых глыб. Говорят, там снуют облака, точно стайки рыб. Говорят, там слезятся дожди и гуляет март.
читать дальшеЗа обедом - безмолвно, вопросы - под знак "запрет". Мой отец не желает рассказов о прошлых днях. Рано утром сжигали книги о тех годах, Если прошлое тает, нельзя отправляться вслед.
А в друзьях - только стены, и вечно закрыта дверь. Мы живем под охраной, отец мой - почти король. Он был тем, кто создал некий вирус "12.0", И в последней войне - лишь у нас никаких потерь.
Брат сегодня шепнул, чтоб на ужин его не ждал. Раз за разом идет наверх, в города отцов. Что он хочет найти, я не знаю. Там нет жильцов. Я пошел бы за ним, только брат говорит, что мал.
Из туннелей метро он уходит под яркий свет . Не прощался с отцом, не обнял, не подал руки. Лишь сказал: "нам за вашу войну не отдать долги". Но винтовка зачем? Мне сказали, живых там нет!
читать дальшеНавсегда расстаемся с тобой, дружок. нарисуй на бумаге простой кружок. это буду я: ничего внутри. посмотри на него, и потом сотри.
Иногда легче забыть человека, чем простить ему все, что он сделал.
Только в аэропортах и на вокзалах столько счастливых и несчастных людей одновременно.
Самое страшное заблуждение у женщин: «Он изменится». Самое частое заблуждение у мужчин: «Она никуда не денется».
Любовь начинается там, где ничего не ждут взамен.
Судьба никогда не отворяет одной двери, не захлопнув прежде другой.
То, что ты ищешь всю жизнь – может быть ближе, чем ты думаешь.
Почему-то слово «навсегда» звучит так же безысходно, как «никогда».
Я её никогда не ценил. Лишь издевался и засекал, сколько она так могла Но потом я понял, что меня никто так еще не любил. И когда я хотел к ней вернуться, представляешь, она ушла.
Настанет день и мы встретимся снова, когда уже будем другими людьми.
~ иллюзия, вошедшая в привычку, называется счастьем ~
Кету mean
Ты заводишь спичрайтеров, аналитиков, пресс-атташе, Возвращаясь с экрана в жизнь, как из ада в кому. Я тащу в дом котят. Чтоб они скреблись по моей душе. Ведь знакомые кошки даже скребут знакомо. Твои барышни громкие, ломкие, прутся к праху, Сметая с пути судьбы, свадьбы и турникеты. Девочки, что ведомы планетой Раху, Любят мальчиков только планеты Кету. У тебя пресс-релизы, визы, зрелищность-хлебность. У меня здесь ящеры, пращуры, вечная ночь есть. Я испытываю большую в тебе потребность. Я испытываю потребность в тебе на прочность. За твоими окнами горы, земля Скандинавии. За моими – реки молочные, жухлой травы листы. Я отдала тебе свой навигатор Нави и Совершенно не знаю, как мне отсюда вылезти. Ты не веришь ни сказкам, ни присказкам, ни богам, Существуя на грани, как будто бы невзначай всё. Жуй. Жуй свой вкусный_как _жизнь, искусственный бабль гам. Обнимай проявленных, пестуй смертных. И возвращайся.
~ иллюзия, вошедшая в привычку, называется счастьем ~
Я ждала ее, она ко мне приходила. Садилась у изголовья, смотрела жадно. Во мне выцветала кровь, вырастали жабры, Мне снились донные рыбы и крокодилы, Душа отражала звуки, как перепонка, Мир погружался глубже, мы плыли вместе: Горькие слезы женщин, костры и песни.
~ иллюзия, вошедшая в привычку, называется счастьем ~
( Collapse )
Я в тысяче лиц вычисляю тебя по взгляду, Мы так непонятно, но чем-то отчаянно схожи. И это нас тянет друг к другу, как два заряда. Так мощно, неудержимо (как наше лето). Дорога к тебе – траектория невозврата, Дающая шанс не верить теперь в приметы. И только лишь знать, что точно найдутся силы -
Сорваться…лететь…И под поезда мерные звуки Прочесть километры – бессчетный набор пунктиров Мелькающих сотен станций одной разлуки. … Садится рассвет на тонкие крылья ключицы, И морщится нежное утро в лучах капризно. Ты рядом, и знаю – со мной ничего не случится, Дорога к тебе – это линия нашей жизни.
Как-то утром, После беседы об открытии нового архипелага О Бараке Обаме или о Пусси райоте, Солнце заливало их контуры перламутром, Он спросил: «Почему мы не заслужили совместного саркофага?»- Посмотрел, говоря типо «ну давай детка, я знаю ты любишь о мудром» Она ощутила знакомое чувство, когда начинаешь тонуть в незабытой заводи. «Когда нас разлучали, один старец, степенный и златокудрый, Все твердил мол «это для вашего святого блага, Вы же места живого на друг друге то не оставите, вы же знаете, Знаете, как это когда рушится, потому что вы от скуки ломаете, Когда бессмысленно все, что не может назваться трудным, Когда бить даже после поднятия белого флага И пытать не слабее, чем пытали постояльцев Гулага, Сами решили, что мазохисты и теперь вот не отступаете»». Он захотел вдруг по старой памяти назвать ее безрассудной «Расставание пошла нам на пользу? Не гони, твоею пудрой Пользуются мажорные, у тебя вилла в пригороде, у меня общага» Она обрывает «сам виноват, вы, раздолбаи, хотите страдать и страдаете» Из его памяти вышла бы неплохая сага. Все ее воспоминания умещаются в килобаите.
... теперь, когда разделявшая нас стена почтительности рухнула, я могу, дорогое дитя, открыть тебе свое сердце. Сердце это, закованное в непробиваемую броню суровости, исполнено нежности и преданности, пропадающих втуне; но ни одна женщина не разгадала этого, даже та, которую с колыбели прочили мне в жены. Вот отчего я с такой горячностью ударился в политику. У меня не было любовницы — я посвятил себя Испании. Но и Испания от меня ускользнула! Теперь, когда я никто, я могу спокойно созерцать мое растоптанное "я" и спрашивать себя: зачем в нем пробудилась жизнь и когда она его покинет? Зачем племя рыцарей наградило своего последнего отпрыска рыцарскими добродетелями, африканскими страстями, пламенной любовью к поэзии, если семена эти обречены покоиться в грубой оболочке, если им не суждено пустить росток и родить лучезарный цветок, источающий восточные ароматы? Какое преступление свершил я еще до рождения, что никому не внушаю любви? Ужели с самого рождения уподобился я обломку разбитого судна и обречен окончить свои дни на бесплодной песчаной отмели? Душа моя, как выжженная пустыня, где гибнет все живое. Горделивый отпрыск утратившего былую славу племени, полный бесполезной силы и нерастраченной любви, молодой старик, здесь не хуже, чем в любом другом месте, буду я влачить жалкое существование, как последней милости ожидая смерти. Увы! Под этим туманным небом ни одна искра не возродит огня в той горстке пепла, которой стала моя душа. Поэтому умирая, я скажу, как Иисус Христос: "Боже мой, Боже мой, для чего ты меня оставил!". Ужасные слова, всю глубину которых никто не мог постигнуть.
... твоя туманная долина с ее голыми и лесистыми холмами, твои замечательные, залитые солнцем провансальские луга с их прозрачными ручейками — все это бесконечное разнообразие Божьего мира будет постоянно напоминать тебе о бесконечном однообразии твоего сердца.
... как жить без этой пленительной музыки, если сердце переполнено любовью?
... вот истинная любовь без всяких "если": либо она есть, либо ее нет, и когда она есть, она проявляется во всей своей безмерности.