Не раз, в тонкой шелковой сорочке — обнажив шпагу, я с недрогнувшим сердцем — ждал нападения разъяренного быка — и удара его рогов, более острых, чем полумесяц Фебы.
Я взбирался, напевая андалузскую сегидилью, — на вершину редута под градом пуль, — я бросал свою жизнь на зеленое сукно случая — и вовсе не дорожил ею.
Я мог голыми руками вынуть ядро из жерла пушки, — но теперь я, кажется, становлюсь боязливее робкого зайца, — пугливее ребенка, которому за занавеской мерещится призрак.
Ибо, когда ты смотришь на меня своими кроткими глазами, — на лбу моем выступает холодный пот, ноги у меня подкашиваются, — я дрожу, я отступаю, храбрость мне изменяет.
читать дальше