[Joanna J.]

- Как же мы счасливы:
Ты и Я,
чей дом лежит не времени;
мы спустившееся с благоухающих гор вечного сейчас,
чтобы поиграть в рождение и
смерть день - другой
(а может быть и меньше)

Э.Э. Камингс

Ричард Бах "Мост через вечность"

---

[Joanna J.]

Захар Прилепин

— Привет, Захарка. Ты постарел.


Мы играли в прятки на пустыре за магазином, несколько деревенских пацанов.

Тот, кому выпало водить, стоял лицом к двери, громко считал до ста. За это время все должны были спрятаться.

Темнолицые, щербатые, остроплечие пацаны таились в лабиринтах близкой двухэтажной новостройки, пахнущей кирпичной пылью и в темных углах — мочой. Кто-то чихал в кустистых зарослях, выдавая себя. Другие, сдирая кожу на ребрах, вползали в прощелья забора, отделявшего деревенскую школу от пустыря. И еще влезали на деревья, а потом срывались с веток, мчались наперегонки с тем, кто водил, к двери сельмага, чтобы коснуться нарисованного на ней кирпичом квадрата, крикнув “Чур меня!”.

Потому что если не чур — то водить самому.

Я был самый маленький, меня никто особенно и не искал.

Но я прятался старательно, и лежал недвижно, и вслушивался в зубастый смех пацанвы, тихо завидуя их наглости, быстрым пяткам и матюкам. Матюки их были вылеплены из иных букв, чем произносимые мной: когда ругались они, каждое слово звенело и подпрыгивало, как маленький и злой мяч. Когда ругался я — тайно, шепотом, лицом в траву; или — громко, в пустом доме, пока мать на работе, — слова гадко висли на губах, оставалось лишь утереться рукавом, а затем долго рассматривать на рукаве присохшее…

Я следил за водящим из травы, зоркий, как суслик. И когда водящий уходил в противоположную сторону, я издавал, как казалось мне, звонкий, казачий гик и семенил короткими ножками к двери сельмага, неся на рожице неестественную, будто вылепленную из пластилина улыбку и в сердце — ощущение необычайного торжества. Водящий на мгновенье лениво поворачивал голову в мою сторону и даже не останавливался, словно и не несся я, стремительный, к двери, а случилась какая нелепица, назойливая и бестолковая.

Но я честно доносил и улыбку, и нерасплескавшееся торжество до белого квадрата на двери и хлопал по нему с такой силой, что ладонь обжигало, и кричал, что “чур меня”.

(Чур меня, чур, жизнь моя, — я уже здесь, у дверей, бью ладонями.)

Выкрикнув, я не без удовольствия услышал хохот за спиной — значит, кто-то оценил, как я ловко выпрыгнул, как домчался…

— Ох… — сказал я громче, чем нужно, обернулся самодовольно, всем видом выказывая усталость от пробега. И, конечно же, сразу увидел, что не я, голопузый, вызвал восхищенье. Это Сашка опять учудил.


— Я постарел. Стареешь особенно быстро, когда начинаешь искать перед жизнью оправданья.

— Но когда сам веришь своим оправданьям — тогда легче.

— Как я могу им не верить, Саша? Что мне тогда делать?

Саша не слушает меня. Он и не приходит никогда. И я тоже не знаю, где он.

— Саш, а что я смогу сказать, даже если приду?

У него мерзлое лицо, с вывороченными губами и заиндевелыми скулами, похожее на тушку замороженной птицы; у него нет мимики.

— Холодно, Захарка... Холодно и душно… — говорит он, не слыша меня.


Сашка был необыкновенный. Солнечный чуб, нежной красоты лицо, всегда готовое вспыхнуть осмысленной, чуткой улыбкой. Он ласково обращался с нами, малышней, не поучая, не говоря мерзких пошлостей, никогда не матерясь. Всех помнил по именам и спрашивал: “Как дела?” Жал руку по-мужски. Сердце прыгало ему навстречу.

Он позволял себе смеяться над местными криволицыми и кривоногими хулиганами — братьями Чебряковыми. Смотрел на них сужающимися глазами, не сметая улыбку с лица. Чебряковы были близнецами, старше Сашки на год. В детстве это большая разница. По крайней мере у пацанов.

Я слышал, как однажды он смеялся — один, среди нас, не решившихся даже скривить улыбку, — когда Чебряков полез на дерево и порвал с бодрым хрястом рукав до подмышки.

Сашка смеялся, и смех его был ненатужен и весел.

— Чё ты смеешься? — спросил Чебряков, один из братьев, забыв о рукаве. Зрачки его беспрестанно двигались влево-вправо, будто не решаясь остановиться на Сашиной улыбке. — Чё смеешься?

— А ты мне не велишь? — спросил Саша.

Я всю жизнь искал повода, чтобы так сказать — как Сашка. Но когда находился повод — у меня не хватало сил это произнести, и я бросался в драку, чтобы не испугаться окончательно. Всю жизнь искал повод, чтобы сказать так, — и не смог найти, а он нашел — в свои девять лет.

Сашка передразнил веселыми глазами движение зрачков Чебрякова, и мне кажется, этого никто, кроме меня, не заметил, потому что все остальные смотрели в сторону.

Чебряков сплюнул.

О, эти детские, юношеские, мужские плевки! Признак нервозности, признак того, что выдержка на исходе — и если сейчас не впасть в истерику, не выпустить когти, не распустить тронутые по углам белой слюной губы, не обнажить юные клыки, то потом ничего не получится.

Чебряков сплюнул и неожиданно резко присел, и поднял руку с разодранным рукавом, и стал его разглядывать, шепча что-то и перемежая слова ругательствами, которые относились только к рукаву.


— Душно, Захарка. Мне душно. — Я едва угадываю по ледяным, почти недвижным губам сказанное. Голоса нет.

— Может, пить? У меня есть в холодиль…

— Нет! — вскрикивает, словно харкает, он. И я боюсь, что от крика хрястнет пополам его лицо — так же, как разламывается тушка замороженной птицы, открывая красное и спутанное нутро.


Днем по деревне бродили козы, помнится, они были и у Сашиной бабки. Бабка Сашина жила в нашей деревне, а родители его — в соседней. Сашка ночевал то здесь, то там, возвращался домой по лесу, вечером.

Я иногда представлял, что иду с ним, он держит мою лапку в своей цепкой руке, темно, и мне не страшно.

Да, бродили козы, и дурно блеяли, и чесали рога о заборы. Иногда разгонялись и бежали к тебе, склонив свою глупую, деревянную башку, — в последнее мгновенье, слыша топот, ты оборачивался и, нелепо занося ноги, закинув белесую пацанячью голову, кося испуганным зраком, бежал, бежал, бежал — и все равно получал совсем не больной, но очень обидный тычок и валился наземь. После этого коза сразу теряла интерес к поверженному и, заблеяв, убегала.

Козы интересовались мальчишескими играми. Обнаружив тебя в кустах, вздрагивали, крутили головами, жаловались козлу: “Здесь ле-е-жит кто-то!” Козел делал вид, что не слышит. Тогда козы подходили ближе. Шевелились ноздри, скалились зубы. “Э-э-э-й!” — глупо кричали они прямо в лицо.

“Волка на вас нет…” — думалось обиженно.


Козы прибрели и к нам, заслышав гвалт и сочный мальчишеский хохот. Порой хохот стихал — когда водящий начинал искать, — и козы озадаченно бродили, выискивая, кто шумел. Нашли Сашку.

Сашка сидел спиной к дереву, иногда отвечая карканьем удивленной нашим играм вороне, гнездившейся где-то неподалеку. Каркал он умело и с издевкой, чем, похоже, раздражал ворону еще больше. Сашкино карканье смешило пацанов, и своим смехом они раскрывали себя водящему.

Коза тоже заинтересовалась “вороной”, сидевшей под деревом, и была немедленно оседлана и схвачена на рога.

Сашка вылетел из своего пристанища верхом на козе, толкаясь пятками от земли, крича “Чур меня, чур!” и весело гикая.


Завечерело и похолодало, и пацанам расхотелось продолжать игры. Они уже устало прятались и, заскучав и примерзнув в будылье у забора или на стылых кирпичах новостройки, потихоньку уходили домой, к парному молоку, усталой мамке и подвыпившему отцу.

Кто-то из очередных водящих, обленившийся искать взрослых пострелов, отыскал меня — сразу, легко, едва досчитав до ста, — прямым, легким шагом дошел до моего тайника.

“Иди”, — кинули мне небрежно.

И я начал водить.

Я бродил по кустам, высоко поднимая тонкие ножки, крапива стрекала меня, и на лодыжках расцветали белые крапивьи волдыри, а по спине ползли зернистые мурахи озноба.

Я сопел и замечал, как кто-то неспешно слезает с дерева и спокойно удаляется при моем приближении — домой, домой… И я не решался окликнуть.

“Эх, что же вы, ре-бя-та…” — шептал я горько, как будто остался в одиночестве на передовой. “Эх, что же вы…”

Ворона умолкла, и коз угнали домой.

Я прошел посадкой, мимо школы, желтеющей печальными боками, мелко осыпающимися штукатуркой. У школы курил сторож, и огонек… вспыхивал…

Вспыхивал, будто сердце, последний раз толкающее кровь.

Окурок полетел в траву, дрогнув ярко-ало.

Я вернулся к сельмагу, запинаясь о камни на темной дороге, уже дрожа и мелко клацая оставшимися молочными зубами. Белый квадрат на двери был неразличим.

“Чур меня”, — сказал я шепотом и приложил ладонь туда, где, кажется, был квадрат.


— Я вернулся домой, Саш.

— Я тебя звал.

— Саша, я не в силах вынести это, раздели со мной.

— Нет, Захарка.


Дома меня мыла мама, в тазике с теплой, вспененной водой.

— Мы играли в прятки, мама.

— Тебя находили?

— Нет. Только один раз.

Чай и масло желтое, холодное, словно вырезанное из солнечного блика на утренней воде. Я съем еще один бутерброд. И еще мне молока в чай.

— Мама, я хочу рассказать тебе про игру.

— Сейчас, сынок.

И еще один стакан чая. И три кубика сахара.

— Куда ты, мама? Я хочу рассказать сейчас же…

Ну вот, ушла.

Тогда я буду строить из сахарных кубиков домик.


Родители Сашки подумали, что он остался у бабушки. Бабушка подумала, что он ушел домой, к родителям. Телефонов тогда в деревне не было, никто никому не звонил.

Он спрятался в холодильник — пустую морозильную камеру, стоявшую у сельмага. Холодильник не открывался изнутри.

Сашу искали два дня, его бабушка приходила ко мне. Я не знал, что ей сказать. Чебряковых возили в милицию.

В понедельник рано утром Сашку нашел школьный сторож.

Руками и ногами мертвый мальчик упирался в дверь холодильника. На лице намерзли слезы. Квадратный рот с прокушенным ледяным языком был раскрыт.

---

[пьяница]

На землю тихо первый лист упал
И, чтобы не грустить от непогоды,
Чудак- художник вдруг разрисовал
Причудливым узором всю природу.
Такое сочетание цветов
На выцветшем, пока зелёном поле
Придумать мог лишь чудо- цветолов,
Мечтатель, фантазёр, как ветер вольный.
Оттенки золота, багрянца, желтизны
По капле собирал весной и летом.
Тот первый лист, как вестник новизны,
Стал в осень пригласительным билетом.

@темы: Стихи

---

[Рыжая_Бестия666]

Я повстречала одного человека, никто не знал, что мы будем вместе и будем любить друг друга...
Когда смотришь в его глаза, ты видишь веселые искорки огня страсти. Когда смотришь на его губы, коорые улыбаются так нежно тебе, что не можешь сдержаться, чтобы не поцеловать их. Волосы этого прекрасного парня отливают золотом и рыжеют на ярком солнце.
Он стоит посреди кладбища, над которым светит полная луна и видит, как этот парень нежно обнимает тебя и целует. В душе этого человека необычайная красота, которая окутывает своим нежным покрывалом любви и страсти.
Мертвые встают из своих старых могил, чтобы посмотреть на эту молодую пару. Вороны начинают величественно каркать, приходя в восхищенье от их страсти в глазах.
Ветерок нежно колышет его волосы, которые при свете луны отливают каким-то восхитительным цветом. Вокруг стоит тишина, и, казалось бы, никто и ничто не сможет ее нарушить. Однако раздается жестокий писк мобильника, пора домой. А так не хочется уходить, когда стоит мертвая тишина, дует легкий нежный ветерок и рядом тебя обнимает любимый человек. Однако надо идти...Но ты понимаешь, что он будет рядом всегда...и не покинет твое сердце и душу...никогда...

( посвящается любимому парню Лютогневу)

---

[пьяница]

Услада сердца! Чьи волшебные персты
Ваяли дивный лик небесной красоты?
Красавицы к пирам подкрашивают лица,
Своим лицом и так пиры украсишь ты!

---

[forever.yours]

И лампа не горит,
и врут календари,
И если ты давно хотела что-то мне сказать,
То говори.
Любой обманчив звук.
Страшнее тишина,
Когда в самый разгар веселья падает из рук
Бокал вина.
И чёрный кабинет,
И ждёт в стволе патрон.
Так тихо, что я слышу, как идёт на глубине
Вагон метро.
На площади полки.
Темно в конце строки.
И в телефонной трубке эти много лет спустя
Одни гудки.
И где-то хлопнет дверь,
И дрогнут провода.
Привет! Мы будем счастливы теперь
И навсегда.
Привет! Мы будем счастливы теперь
И навсегда...

Сплин "Романс"

---

[пьяница]

Ай, волна, ай…
Ай, волна, ай…
Я думала, что подвал – темно.
Думала, не найду окно,
Ай, мне сказали, что уже давно,
Что глаза давно, света не знали.

Незрячая я…
Ай, волна, ай…

Думала, что земля дрожит,
Может ее туман страшит?
Ай, объяснили, что по морю мы,
Три чужих страны переплыли.

Соленому…
Ай, волна, ай…

Думала, что свирель звонка,
Думала, тоньше тростника.
Ай, мне открыли, что оглохла я,
А свирель моя не поет из-за пыли.

Не слышу я…
Ай, волна, ай…

Принесли б мне ветра дитя,
Думала, я ждала грустя,
Ай, теперь знаю, что к другим ветра.
Как язык костра прилетали шутя.

Бездетная я…
Ай, волна, ай…

Думала, милый каждый день,
Думала, нежен, как капель
Ай, теперь знаю, что любовь моя
Продавалась зря, я продажная…

Ай, волна, возьми меня!
Ай, прими меня!
Ай, волна, ай…

мельница

@темы: Стихи

---

[пьяница]

Ах,осень…
Ты конец или начало…
Под старым толстым тёплым одеялом,
Под серого дождя ленивый стук,
Лежать и слушать
Мерный сонный звук
С своей,как я состарившейся, кошкой.
Мечтать…
И вспоминать о жизни прошлой.

Ах,осень…
Ты конец или начало…
Как много в своей жизни потеряла…
А что нашла…
Ты что пробормотала?
Чтоб я забыла и не вспоминала?
Закрыв глаза,ласкаю,глажу шёрстку…
Обмоет дождь последних листьев свёртки.
Ах осень…
Ты конец или начало…
Или, родная,
Ты как я, устала…

@темы: Стихи

---

[пьяница]

Мы как листья легки и во власти дорог,
Измеряя пространство шагами,
Тишину нарушаем усталостью ног.
Мы с тобою похожи глазами.

В этот призрачный день мы с тобой заодно,
Не касаясь друг друга руками,
Мы идем не спеша, как в старинном кино,
Вспоминая о тех, кто не с нами.

Как на треснувшей пленке, сгоревшей дотла,
Россыпь листьев сгребая ногами,
Мы друг в друге находим частичку тепла.
И листва вдруг запахла…цветами.

@темы: Стихи

---

[пьяница]

Открываю глаза, где ты
Закрываю глаза, кто я
Вот стоят на окне цветы,
А внизу под окном, земля.
Ты так тихо ушла домой
Уходя заварила чай
Я вчера заболел тобой
Просто так просто невзначай.
Ничего от тебя не жду
В голове лишь минорный блюз,
Через час я в себя приду
Через два я к тебе вернусь
А пока не ищи меня,
В телефоне обычный сбой
Я тебе позвоню ... ,потом,
Я уже заболел тобой.
На столе остывает чай
Как бы мне не уйти в запой
Ты просила вчера сыграй
А гитара с одной струной.

@темы: Стихи

---

Ветер

[:Дженни:]

"Я хочу стать ветром...Ветром, дарящим любовь и радость; ветром, который разгонит тоску и снимет усталость; ветром, который осушит твои слезы; ветром, который остудит твое разгоряченное лицо...Я действительно хочу стать таким ветром. Если ты счастлив - позови меня, и я приду. Если тебе грустно - позови меня, и я приду.
А еще...я мечтаю о крыльях. Я хочу лететь в бесконечность, сея вокруг себя радость и изгоняя печаль. Все мы люди, поэтому иногда теряем смысл жизни и веру в себя, сдерживаем слезы, задыхаясь в беззвучном крике.
Вот в такое время я и прилечу на снежно-белых крыльях. Ну а ты, любимый...просто обними меня нежно."(с)Арина Танемура, манга "Воровка Жанна".

@темы: Цитаты

---

Юлия Друнина

[*Таволга*]

Не встречайтесь с первою любовью,
Пусть она останется такой -
Острым счастьем, или острой болью,
Или песней, смолкшей за рекой.

Не тянитесь к прошлому, не стоит -
Все иным покажется сейчас...
Пусть хотя бы самое святое
Неизменным остается в нас.

@темы: Стихи

---

Юлия Другина

[*Таволга*]

Есть время любить,
Есть - писать о любви.
Зачем же просить:
"Мои письма порви"?
Мне радостно -
Жив на земле человек,
Который не видит,
Что времени снег
Давно с головой
Ту девчонку занес,
Что вдоволь хлебнула
И счастья, и слез...
Не надо просить:
"Мои письма порви!"
Есть время любить,
Есть - читать о любви.

@темы: Стихи

---

Андрей Дементьев

[*Таволга*]

О самом главном главном

Самое горькое на свете состояние-
ОДИНОЧЕСТВО.
Самое длинное на земле расстояние
То,
Которое одолеть не хочется.

Самые злые на свете слова:
" Я тебя не люблю...".
Самое страшное-
если ложь права,
А надежда равна нулю.

Самое трудное-
Ожиданье конца любви.
Ты ушла,как улыбка с лица,
И сердце
Считает
Шаги твои...

И все-таки я хочу самого страшного,
Самого неистового хочу!!!
Пусть мне будет беда вчерашняя
И счастье завтрашнее по плечу.

Я хочу и болей и радостей.
Я хочу свою жизнь прожить
Не вполсердца,
Не труся ,
Не крадучись.
Я взахлеб ее стану пить!

Я хочу ее полной мерой-
В руки,
В сердце,
В глаза ,
И в сны...
Всю-
С доверием и с изменой.
Всю-
От крика до тишины...

@темы: Стихи

---

[Ведьмочка_Дочь дождя]

Великий японский воитель Нобунага решил однажды атаковать врага, который десятикратно превосходил числом его солдат. Он знал, что победит, но солдаты его уверены не были. В дороге он остановился у синтоистского храма и сказал:

- Когда я выйду из храма, то брошу монету. Выпадет герб – мы победим, выпадет цифра – проиграем сражение.

Нобунага вошел в храм и стал безмолвно молиться. Затем, выйдя из храма, бросил монету. Выпал герб. Солдаты так неистово ринулись в бой, что легко одолели врага.

- Ничего не изменить, когда действует рука судьбы, - сказал ему адъютант после сражения.

- Верно, не изменить, - подтвердил Нобунага, показывая ему поддельную монету с гербами на обеих сторонах.

@темы: притча

---

[Рыжая_Бестия666]

О, осень ты душа поэта!
Ты делаешь все неживым,
Ты хочешь сделать все холодным..

Омертвляешь лиственные древы,
Остовляя их стоять нагими..
Твои холодные ветра
Терзают замершие ветви...

О, осень, ты жизнь любого дэкадэнта.
Своей холодною душой
Ты опьяняюще поешь.
И обнимаешь холодным ветром
Проклятую душу поэта!

---

[Ее звали Мечтой...]

Господь отнимает у нас самое дорогое, чтобы мы не воспринимали это как должное...

(с) Четыре пера

…Оглядываясь назад, я думаю: «Простит ли нас Бог за то, что мы творим друг с другом?» А потом, глядя на всё, что происходит вокруг, я понимаю, что Бог давно ушёл из этой земли…
(с) Арчер, «Кровавый алмаз»

@темы: фильмы

---

[Мех в рыжих носках]

Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.

Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.

И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.

И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у Царских Врат,
Причастный Тайнам,- плакал ребенок
О том, что никто не придет назад.
(с) Блок

@темы: Блок, Стихи

---

[Мех в рыжих носках]

ЛОВУШКА
Я с легкостью живу своими снами
И с грустью возвращаюсь к бытию.
Кого винить? Мы сами, только сами
В ловушку загоняем жизнь свою.

Из долга, из амбиций, из тщеславий
Сплетаем, как из толстых прутьев клеть.
Всегда, везде, от всех стремимся сами
Сердца свои надежно запереть.

Чтоб нам нигде ничто не угрожало,
Чтоб роль играть, не быть самим собой,
Чтоб все, что нас привычно окружало
Не смыл внезапных чувств шальной прибой.

(с) Колосс

@темы: Колосс, Стихи

---

[Мех в рыжих носках]

Мне б сбежать далеко-далеко
Мне б сбежать далеко-далеко от тоски,
Чтоб не ведать, не плакать, не маяться…
Чтоб разжались проклятые, злые тиски
Что сдавили мне сердце, как пальцами.
Если б только из памяти напрочь стереть
То, что помнится и не забудется…
Может быть, я смогла бы тогда полететь-
А сейчас мне полет только чудится…
Из ладоней секундочки счастья стекли
И растаяли яркими искрами…
***
Только ломит и ломит, как прежде виски
Ожиданье разлуки-как выстрела…
(С) kindi

@темы: kindi, Стихи