Carpe diem
Я бы хотел попасть в Дом 2...
Гранатой! ВСЯКОЕ!!!
Гранатой! ВСЯКОЕ!!!
я обещаю помнить дату первого прикосновения
и первый поцелуй, и первых бабочек, что в животе,
я обещаю в памяти хранить мгновения,
которые несли тепло и солнца свет...
читать дальше
и первый поцелуй, и первых бабочек, что в животе,
я обещаю в памяти хранить мгновения,
которые несли тепло и солнца свет...
читать дальше
я не любил её, мне просто было в кайф,
когда она сопела мирно рядом,
и провожала по утрам влюбленным взглядом...
читать дальше
я не любил ее?
когда она сопела мирно рядом,
и провожала по утрам влюбленным взглядом...
читать дальше
я не любил ее?
Демон поселяется там, где развалины души покидает последний ангел.
Ветер упрямится, забирается в рукава, греется у ложбинки под самой шеей. Я расплетаю свои кружева, чтоб показаться тебе - шизокрылой феей, девочкой-самоучкой, плохой актрисой, древней и самой мудрой, чужой мечтой. Хватит стоять и ждать меня за кулисой. Сцена - моя, значит, я поделюсь с тобой. Выйди вперед, прочитай все, что знаешь на память, я подскажу, буду рядом. Не подведу. Я обещаю тебя не смертельно ранить, чтобы потом не гореть нам в двухместном аду.
Горло сжимается, видишь, как цепки пальцы? Не отпускай, еще рано, я не смогу. Видишь, как кто-то одел нас с тобой на пяльцы, чтобы расшить цветом крови нашу канву? Без остановок, нити переплетая, как по написанному - выжигай слова. Я все прощаю, слышишь? Тебе - прощаю. Раз так болит в груди, значит, я не мертва.
Все исцеляется временем - знаешь ведь, да? Уложи меня спать, заведи будильник на май. Ты -у меня. Остальное, поверь, ерунда.
Засыпай со мной.
Засыпай.
Засыпай.
Горло сжимается, видишь, как цепки пальцы? Не отпускай, еще рано, я не смогу. Видишь, как кто-то одел нас с тобой на пяльцы, чтобы расшить цветом крови нашу канву? Без остановок, нити переплетая, как по написанному - выжигай слова. Я все прощаю, слышишь? Тебе - прощаю. Раз так болит в груди, значит, я не мертва.
Все исцеляется временем - знаешь ведь, да? Уложи меня спать, заведи будильник на май. Ты -у меня. Остальное, поверь, ерунда.
Засыпай со мной.
Засыпай.
Засыпай.
исправляйте ошибки сами
ребят, буду очень благодарна за стихи/цитаты на любую из тем аля разбитое сердце; то, что я все еще жду; то, что мне очень его не хватает
или что-то около того)
заранее спасибо
или что-то около того)
заранее спасибо
Все будет джаз!
Хвалю тебя, говорит, родная, за быстрый ум и веселый нрав.
За то, что ни разу не помянула, где был неправ.
За то, что все люди груз, а ты антиграв.
Что Бог живет в тебе, и пускай пребывает здрав.
Хвалю, говорит, что не прибегаешь к бабьему шантажу,
За то, что поддержишь все, что ни предложу,
Что вся словно по заказу, по чертежу,
И даже сейчас не ревешь белугой, что ухожу.
К такой, знаешь, тете, всё лохмы белые по плечам.
К ее, стало быть, пельменям да куличам.
Ворчит, ага, придирается к мелочам,
Ну хоть не кропает стишки дурацкие по ночам.
Я, говорит, устал до тебя расти из последних жил.
Ты чемодан с деньгами – и страшно рад, и не заслужил.
Вроде твое, а все хочешь зарыть, закутать, запрятать в мох.
Такое бывает счастье, что знай ищи, где же тут подвох.
А то ведь ушла бы первой, а я б не выдержал, если так.
Уж лучше ты будешь светлый образ, а я мудак.
Таких же ведь нету, твой механизм мне непостижим.
А пока, говорит, еще по одной покурим
И так тихонечко полежим.
За то, что ни разу не помянула, где был неправ.
За то, что все люди груз, а ты антиграв.
Что Бог живет в тебе, и пускай пребывает здрав.
Хвалю, говорит, что не прибегаешь к бабьему шантажу,
За то, что поддержишь все, что ни предложу,
Что вся словно по заказу, по чертежу,
И даже сейчас не ревешь белугой, что ухожу.
К такой, знаешь, тете, всё лохмы белые по плечам.
К ее, стало быть, пельменям да куличам.
Ворчит, ага, придирается к мелочам,
Ну хоть не кропает стишки дурацкие по ночам.
Я, говорит, устал до тебя расти из последних жил.
Ты чемодан с деньгами – и страшно рад, и не заслужил.
Вроде твое, а все хочешь зарыть, закутать, запрятать в мох.
Такое бывает счастье, что знай ищи, где же тут подвох.
А то ведь ушла бы первой, а я б не выдержал, если так.
Уж лучше ты будешь светлый образ, а я мудак.
Таких же ведь нету, твой механизм мне непостижим.
А пока, говорит, еще по одной покурим
И так тихонечко полежим.
Тебе
Я несу твое сердце в себе,
Твое сердце в моем.
Никогда не расстанусь я с ним,
И куда не пойду
Ты со мной дорогая,
Все дела и поступки мои разделю
Я с тобой моя радость,
Я судьбы не боюсь,
Ибо ты мне судьба и звезда,
Мне не нужен весь мир,
Ты мой мир,
Моя истина и красота.
Это тайна известная многим,
Это корень корней,
Ствол стволов,
Небо небес,
Дерево имением жизнь,
Растущее выше мечтаний души
И ума дерзновений,
Это чудо, хранящее звезды от смерти.
Я несу твое сердце,
Твое сердце в моем.
Эдвард Каммингс
Я несу твое сердце в себе,
Твое сердце в моем.
Никогда не расстанусь я с ним,
И куда не пойду
Ты со мной дорогая,
Все дела и поступки мои разделю
Я с тобой моя радость,
Я судьбы не боюсь,
Ибо ты мне судьба и звезда,
Мне не нужен весь мир,
Ты мой мир,
Моя истина и красота.
Это тайна известная многим,
Это корень корней,
Ствол стволов,
Небо небес,
Дерево имением жизнь,
Растущее выше мечтаний души
И ума дерзновений,
Это чудо, хранящее звезды от смерти.
Я несу твое сердце,
Твое сердце в моем.
Эдвард Каммингс
В диалоге с жизнью важен не её вопрос, а наш ответ...
Их было двое — Он и Она. Они где-то нашли друг друга и жили теперь одной жизнью, где-то смешной, где-то соленой, в общем, самой обыкновенной жизнью двух самых обыкновенных счастливых.
Они были счастливыми, потому что были вдвоем, а это гораздо лучше, чем быть по одному.
Он носил Ее на руках, зажигал на небе звезды по ночам, строил дом, чтобы Ей было, где жить. И все говорили: «Еще бы, как его не любить, ведь он идеал! С таким легко быть счастливой!» А они слушали всех и улыбались и не говорили никому, что идеалом Его сделала Она: Он не мог быть другим, ведь был рядом с Ней. Это было их маленькой тайной.
Она ждала Его, встречала и провожала, согревала их дом, чтобы Ему там было тепло и уютно. И все говорили: «Еще бы! Как ее не носить на руках, ведь она создана для семьи. Немудрено, что он такой счастливый!» А они только смеялись и не говорили никому, что Она создана для семьи только с Ним и только ему может быть хорошо в Ее доме. Это был их маленький секрет.
Он шел, спотыкался, падал, разочаровывался и уставал. И все говорили: «Зачем Он Ей, такой побитый и измученный, ведь вокруг столько сильных и уверенных». Но никто не знал, что сильнее Его нет никого на свете, ведь они были вместе, а значит, и сильнее всех. Это было Ее тайной.
И Она перевязывала Ему раны, не спала по ночам, грустила и плакала. И все говорили: «Что он в ней нашел, ведь у нее морщинки и синяки под глазами. Ведь что ему стоит выбрать молодую и красивую?» Но никто не знал, что Она была самой красивой в мире. Разве может кто-то сравниться по красоте с той, которую любят? Но это было Его тайной.
Они все жили, любили и были счастливыми. И все недоумевали: «Как можно не надоесть друг другу за такой срок? Неужели не хочется чего-нибудь нового?» А они так ничего и не сказали. Просто их было всего лишь двое, а всех было много, но все были по одному, ведь иначе ни о чем бы не спрашивали. Это не было их тайной, это было то, чего не объяснишь, да и не надо …
Они были счастливыми, потому что были вдвоем, а это гораздо лучше, чем быть по одному.
Он носил Ее на руках, зажигал на небе звезды по ночам, строил дом, чтобы Ей было, где жить. И все говорили: «Еще бы, как его не любить, ведь он идеал! С таким легко быть счастливой!» А они слушали всех и улыбались и не говорили никому, что идеалом Его сделала Она: Он не мог быть другим, ведь был рядом с Ней. Это было их маленькой тайной.
Она ждала Его, встречала и провожала, согревала их дом, чтобы Ему там было тепло и уютно. И все говорили: «Еще бы! Как ее не носить на руках, ведь она создана для семьи. Немудрено, что он такой счастливый!» А они только смеялись и не говорили никому, что Она создана для семьи только с Ним и только ему может быть хорошо в Ее доме. Это был их маленький секрет.
Он шел, спотыкался, падал, разочаровывался и уставал. И все говорили: «Зачем Он Ей, такой побитый и измученный, ведь вокруг столько сильных и уверенных». Но никто не знал, что сильнее Его нет никого на свете, ведь они были вместе, а значит, и сильнее всех. Это было Ее тайной.
И Она перевязывала Ему раны, не спала по ночам, грустила и плакала. И все говорили: «Что он в ней нашел, ведь у нее морщинки и синяки под глазами. Ведь что ему стоит выбрать молодую и красивую?» Но никто не знал, что Она была самой красивой в мире. Разве может кто-то сравниться по красоте с той, которую любят? Но это было Его тайной.
Они все жили, любили и были счастливыми. И все недоумевали: «Как можно не надоесть друг другу за такой срок? Неужели не хочется чего-нибудь нового?» А они так ничего и не сказали. Просто их было всего лишь двое, а всех было много, но все были по одному, ведь иначе ни о чем бы не спрашивали. Это не было их тайной, это было то, чего не объяснишь, да и не надо …
В диалоге с жизнью важен не её вопрос, а наш ответ...
Ты вошел в мою жизнь, когда я никого не ждала. Или притворялась, что не жду. Я говорила, что НИКОГДА не буду любить. Я вообще часто говорила «никогда». Но ты пришел, так просто, легко и незаметно. И я даже не удивилась. Все важное случается именно так, я уже это знаю.
Я была тогда другой… Немножко грубой, немножко испуганной, немножко наивной. Мое сердце не знала о любви, а я не знала о своем сердце. Да, да, такое бывает! В моем мире тогда было два цвета: белый и черный, и казалось, что других и не нужно вовсе. Я слушала и не слышала, смотрела и не видела, думала и не понимала. Я даже не думала, что меня можно любить. Не тело, не лицо, – меня. Такую, как есть, со всеми моими странностями.
читать дальше
Я была тогда другой… Немножко грубой, немножко испуганной, немножко наивной. Мое сердце не знала о любви, а я не знала о своем сердце. Да, да, такое бывает! В моем мире тогда было два цвета: белый и черный, и казалось, что других и не нужно вовсе. Я слушала и не слышала, смотрела и не видела, думала и не понимала. Я даже не думала, что меня можно любить. Не тело, не лицо, – меня. Такую, как есть, со всеми моими странностями.
читать дальше
И все же я живуч, как лебеда. Не мне беда, ребята.
Шизофрения может быть неизбежным следствием грамотности.
Мне трудно сосредоточиться, потому что в последнее время со мной разговаривают банкоматы, и иногда высвечивают на экране странные обращения зелеными буквами, типа «Разнеси все к чертям в «Sotheby's», или «Убей президента», или «Скорми мне бродячую кошку».
Брет Истон Эллис.
И любой актер, который говорит вам, что он становится тем персонажем, которого играет, либо лжец, либо диагностированный шизофреник.
Олдмен
— Как насчет «этих»? Они исчезли?
— Нет, не исчезли. И вряд ли исчезнут. Но я научился не замечать их и они, видимо, решили плюнуть… Не так ли со всеми нашими грезами и кошмарами? Если их не подкармливать — они тают.
— Но они ведь преследуют тебя.
— Они — мое прошлое. Прошлое преследует всех.
Игры разума.
Он выяснил, кто чистит мне по ночам обувь. Оказалось, я сам. Чертова шизофрения!
Симпсоны.
Мне трудно сосредоточиться, потому что в последнее время со мной разговаривают банкоматы, и иногда высвечивают на экране странные обращения зелеными буквами, типа «Разнеси все к чертям в «Sotheby's», или «Убей президента», или «Скорми мне бродячую кошку».
Брет Истон Эллис.
И любой актер, который говорит вам, что он становится тем персонажем, которого играет, либо лжец, либо диагностированный шизофреник.
Олдмен
— Как насчет «этих»? Они исчезли?
— Нет, не исчезли. И вряд ли исчезнут. Но я научился не замечать их и они, видимо, решили плюнуть… Не так ли со всеми нашими грезами и кошмарами? Если их не подкармливать — они тают.
— Но они ведь преследуют тебя.
— Они — мое прошлое. Прошлое преследует всех.
Игры разума.
Он выяснил, кто чистит мне по ночам обувь. Оказалось, я сам. Чертова шизофрения!
Симпсоны.
суббота, 04 февраля 2012
О, что мне делать с этим бедным даром —
Влюбляться в окна, синие, как небо,
В сосульки, что повисли на карнизах,
Кривые и блестящие, как сабли, —
Во все, что нам дается жизнью даром,
Но что для сердца делается хлебом —
И ветки скрип, и вечер тучек сизых,
И снега шелест, и улыбка чья–то...
1948
Влюбляться в окна, синие, как небо,
В сосульки, что повисли на карнизах,
Кривые и блестящие, как сабли, —
Во все, что нам дается жизнью даром,
Но что для сердца делается хлебом —
И ветки скрип, и вечер тучек сизых,
И снега шелест, и улыбка чья–то...
1948
— Однако, надеюсь, у меня хватит таланта, чтобы смешать твои карты.
— Вы только себе этим повредите, дурные намерения оскверняют сердце, а ваше сердце потеряет при этом гораздо больше, чем вы заставите потерять меня в сердцах других.
— Очень рад видеть, что ты принимаешь мой вызов. Начинай же, прекрасная воительница! Как ни спускаете вы свое забрало, а я вижу в блеске ваших глаз досаду и страх.
— Увы! Вы можете прочесть в них только глубокое огорчение. Я думала, что смогу забыть, сколь вы достойны презрения, а вы стараетесь мне это напомнить.
— Презрение и любовь часто отлично уживаются.
— В низких душах.
— В душах самых гордых; так было и будет всегда.
— Вы только себе этим повредите, дурные намерения оскверняют сердце, а ваше сердце потеряет при этом гораздо больше, чем вы заставите потерять меня в сердцах других.
— Очень рад видеть, что ты принимаешь мой вызов. Начинай же, прекрасная воительница! Как ни спускаете вы свое забрало, а я вижу в блеске ваших глаз досаду и страх.
— Увы! Вы можете прочесть в них только глубокое огорчение. Я думала, что смогу забыть, сколь вы достойны презрения, а вы стараетесь мне это напомнить.
— Презрение и любовь часто отлично уживаются.
— В низких душах.
— В душах самых гордых; так было и будет всегда.
Я тебя теряю —
Как лес теряет музыку,
Когда в него приходят холода.
Моей душе —
Пожизненному узнику —
Из памяти не выйти никуда.
Я тебя теряю —
Как дом теряет небо,
Когда окно зашторивает дождь.
И будущее наше, словно ребус:
Я не прочту.
И вряд ли ты прочтешь.
(1996)
Как лес теряет музыку,
Когда в него приходят холода.
Моей душе —
Пожизненному узнику —
Из памяти не выйти никуда.
Я тебя теряю —
Как дом теряет небо,
Когда окно зашторивает дождь.
И будущее наше, словно ребус:
Я не прочту.
И вряд ли ты прочтешь.
(1996)
вали из моей головы. очень срочно.
вали из моей головы. очень срочно.
Жалко, что у нас всего два пола... Было бы пять, например. А то прям какая-то безысходность...
всем привет.. искала тут цитата была такая, щас никак не могу найти.. в общем там было что-то типа я не могу понять зачем нужны отношения, если ты все равно собираешься изменять... может есть еще что то наподобие? за ранее спасибо...
Вообще -то я не злая, но не добрая,не нежная, я с собою не умею даже толком разобраться.
Я бы сказала свое любимое "гори в аду", но ад,
ад - это так мало(c)
Вечно я говорю «очень приятно с вами познакомиться», когда мне ничуть не приятно. Но если хочешь жить с людьми, приходится говорить всякое.(c)
если вы обессмыслились - постарайтесь увидеть океан или настоящий ветер.(c)
я не для чего. я есть. это хорошо. это красиво.(c)
конечно, мат
ад - это так мало(c)
Вечно я говорю «очень приятно с вами познакомиться», когда мне ничуть не приятно. Но если хочешь жить с людьми, приходится говорить всякое.(c)
если вы обессмыслились - постарайтесь увидеть океан или настоящий ветер.(c)
я не для чего. я есть. это хорошо. это красиво.(c)
конечно, мат
All the stars we steal from the nightsky will never be enough
Пусть с крыши толкают,
В ребра стреляют,
Душат -
Я не смогу продать
Честь, гордость, смысл,
Душу.
читать дальше
В ребра стреляют,
Душат -
Я не смогу продать
Честь, гордость, смысл,
Душу.
читать дальше
На свете много чужих нервов. Ни к чему трепать свои.
Я хочу, чтобы ты, сжимая меня в объятьях,
Не шептал ванильные нежности на ухо.
Я хочу, в страсти твоей теряясь
Запереть совесть и принципы наглухо.
читать дальше
Не шептал ванильные нежности на ухо.
Я хочу, в страсти твоей теряясь
Запереть совесть и принципы наглухо.
читать дальше