Так снова мимо. Так лучше раньше. Собрав все мысли в комок, не разбирая, выкинуть. Оставив все как есть, уйти. Не прямо. В сторону. Закрыть глаза руками. Холодно. Шум в ушах, зато вранья не слышно. Не обещай больше. Не верю. Не делай больно. Уходи. Сейчас. Без слов и объяснений. Без вранья. Холодно... *WEASEL*
Она живет энергетиками И не слышит, что говорит ей ее же душа. Проверяет: всех ли встретила. И убирает свои вены из-под заточенного ножа. ***Для нее что ни день, то ночь. Как показала практика, не суть для неё важна. Она хочет от него дочь… Она груба, жестка, с ним же она нежна. Для нее важны цифры, факты, А не события или чьи-то звучащие имена. Напевая мотив, не попадая в такты. Как это ни странно, она на всем свете была одна. Иногда ей хочется лезть на стены, Выть на луну и бросаться с крыш на мокрый асфальт. Она берет бритву и почти режет вены, Но только с крови потом будет тяжелее вставать. Она живет энергетиками, Засыпает, слушая, что говорит ей ее душа, Вопрос: как с ним встретиться? Решается быстро и не спеша. (с) Lady Tanna
Сжигать куски своего чистейшего потока, прижигая язык Комканный брызгами крыс, прыгающих в комканную воду, Корабль медленно медленно погружается вниз, смотри, Я уже с шипением становлюсь корабейным громоотводом. Теперь чуть что, и меня вытаскивают на самое высокое место палубы, Меня ставят в пазы, как тигров ставят на цирковой ринг. Зря я верил в нас, когда на куски меня раздирали голуби - Собаки всё так же снюхивают встроенную скорость у себя внутри.
Ты знаешь, я люблю боль со всеми её прожилками, Я люблю шрамы и люблю смотреть на твои мертвые слова, Я так люблю дышать воздухом после крохотных пожаров, но теперь я просто отвожу гром подальше от корабля. Ты знаешь, я люблю боль со всеми её вытеканиями, Я всё ещё пою твоим голосом внутри чего-то, похожего на меня, Мне всё ещё нравится плыть в противоложную сторону, но теперь я просто отвожу гром подальше от корабля.
Демон поселяется там, где развалины души покидает последний ангел.
Время никогда не научиться ждать... Слабость никогда не станет сильнее... Смерть никогда не сможет дать еще один шанс... Счастье никогда не будет постоянным... Злость не будет добрее, а любовь не может быть только взаимной... Слезы не бывают сладкими... Боль не может быть приятной... Солнце всегда будет меняться с луной местами... Люди никогда не станут другими...
Пока человек чувствует боль - он жив. Пока человек чувствует чужую боль - он человек.
...давай додумаем весну... так просто...снег сползает с крыши, как тяжкий выдох февраля... ...ты спишь? понятно. хитро дышишь... (не пьянства, а здоровья для!, пожалуй, я себе плесну... на дежастив... всего одну...) ...моченым яблоком хрустеть... ...тебе кусок? ну, на, зверюга, обжора, шерсти -как медведь... в разгаре март -а вот же, вьюга, в саду сегодня не суметь... зато сирень привить успели...... весна? - подснежники и грязь, и талый метроном капели... ...нет, в мае нерестится язь, а щука, кажется, в апреле... ...что? почесать немного уши? клади башку сюда и слушай! июнь,июль...- жарою густ, а следом -...правильно! Гав- густ! ...и будут перцы, помидоры... всенепременно -огурцы! на вот...банан..из Эквадора ...все для тебя... ...да, дым пыльцы еловой, желтой, будет в мае... ты нос покрасишь в желтый цвет, смешно чихая - нюхать лужи... ...и будет дождь грибной...снаружи... а мы - дремать, под дождь, зевая... и пить коньяк. есть дом и плед... похолодало... снег не тает. ...что дальше? осень настает... ...на раз-два осень рассчитает и вмиг определит в расход... ...а мы? а мы уйдем на север... собакам - кость...коровам -клевер... грустить не будем ни о чем. все - во время.... и жизнь ключем по голове твоей лохматой! ловить тебе кротов и крыс... ...я тоже, в общем-то, не лыс... хоть сед... еще на половину, а не уже! ...на боковину? лезь Зузеннота на диван! ...я? чай с лимоном... ты - банан... все для тебя... из Эквадора... ...кто жрет рассаду помидора!?
Критики выделяют три основные темы в творчестве Берроуза — наркотическую зависимость, контроль (в широком смысле слова) и гомосексуальность. Перу Берроуза принадлежат девятнадцать романов и более десяти сборников короткой прозы. Все его основные труды переведены на русский язык. Первые книги Берроуза, написанные до 1959 года, представляют собой документальную прозу — три романа предстают в виде автобиографии писателя и созданы в традиционной повествовательной форме, ещё до появления фирменного нелинейно-нарративного стиля письма, который станет основой творчества автора позднее.
В иерархии власти полицейский занимал место не выше кондуктора трамвая.
На героине я всегда чувствовал себя хорошо защищенным, не пил, наружу выходил нечасто – только жил от одного укола до другого.
Я вынудил себя избегать смерти.
Худшее из того, что может случайно произойти с человеком. Сначала мы уверены, что можем её контролировать. А когда нибудь уже не захотим этого делать.
Кстати о законе. Его сварганили законодатели штата, расценив наркоманию как уголовно наказуемое преступление. Они, правда, не уточнили «Что», «Когда» и «При Каких Обстоятельствах» понимать под словом «Наркоман».
Криминалистика – одна из немногих профессий, где клиент покупает чужую удачу. Успех большинства людей неотделим от них, пристает мертвым грузом. Но вот хороший адвокат может продать свою удачу клиенту. И чем больше он продаст, тем больше у него останется на продажу.
Кокнар – чистый кайф. Возносит тебя вверх, механический лифт, который начинает исчезать, как только ты чувствуешь его движение.
За соседним столиком кто то оживленно говорил о применении лоботомии: «Они кастрируют нервную систему».
Государство полного хаоса, где никогда не знаешь, кто есть кто, и на чьей ты стороне.
Он восседал в своей черной рясе, беззащитно обнаженный, словно адвокат смерти. Бизнесмен без мотивации алчностью, злокачественная активность стерильности и ничтожества. Фанатизм без огня или энергии, источавший заплесневелый запах духовного упадка.
Гомосексуализм - просто человеческий потенциал, что доказывается почти анонимными инцидентами в тюрьмах - и ничто человеческое не чуждо для южноамериканца и не кажется шокирующим.
сущность ЯхеЯхе - космическое путешествие во времени. Комната, казалось, сотрясалась и вибрировала при движении. Кровь и сущность многих рас - негров, полинезийцев, горных монголов, кочевников пустыни, полиглотов Ближнего Востока, индейцев - новых рас, еще не зачатых и не рожденных, еще не воплощенные сочетания проносятся сквозь мое тело. Миграции, удивительные путешествия через пустыни, джунгли и горы, стазис и смерть в закрытых горных долинах, где растения вырастают прямо из Скалы и огромные ракообразные вылупляются внутри и проламывают панцирь тела, в каноэ с выносными уключинами через Тихий Океан к острову Пасхи. Составной Город, где весь человеческий потенциал разбросан на огромном безмолвном рынке. Минареты, пальмы, горы, джунгли. Ленивая река, вздрагивающая от всплесков развратных рыб, безбрежные, заросшие сорняками парки, где мальчики лежат в траве или играют в таинственные игры. В Городе ни одной закрытой двери. Каждый может зайти в твою комнату. Шеф полиции - китаец, который ковыряет в зубах и выслушивает доносы какого-то ненормального. Время от времени китаец вынимает зубочистку изо рта и разглядывает ее кончик. Хипстеры с гладкими, словно медными лицами, бездельничают в дверях, вертят иссохшими головами, увешанными золотыми цепями; их лица пусты и выражают невидимое спокойствие насекомого. Позади них за открытыми дверями, столами и кабинками, стойками, комнатами, кухнями и душевыми - совокупляющиеся пары на рядах латунных кроватей, на перекрестьях тысяч гамаков, джанки, перетягивающие жгутом руки, курильщики опиума, гашиша; люди едят, говорят, купаются и вновь погружаются во мглу дыма и пара. Игорные столы, где на кону - умопомрачительные ставки. Периодически какой-нибудь игрок вскакивает с отчаянным нечеловеческим криком: проиграл свою юность старику или стал Латахом своего противника. Но есть ставки - более высокие, чем юность или латах. Игры, в которых только двое игроков во всем мире знают, каковы ставки. Все дома в Городе примыкают друг к другу. Дома из дерна - и высокогорные монголы моргают в прокуренных, пахнущих дымом закопченных дверях; дома из бамбука и тикового дерева; дома из сырца, камня и красного кирпича; жилища тихоокеанского юга и маори; дома на деревьях и речных лодках; деревянные дома в сто футов длиной, где находят кров целые племена; дома из старых ящиков и рифленого железа, где старики в полусгнивших лохмотьях сидят и говорят с самими собой и разогревают жестянки с сухим спиртом; громадные ржавые железные каркасы, воздымающиеся на двести футов в небо из болот и мусора, с хилыми перегородками, построенными на многоярусных платформах и гамаками, раскачивающимися над пустотой. Экспедиции с неведомыми целями отправляются в неизвестные места. Чужестранцы прибывают на плотах из старых упаковочных корзин, связанных гнилой веревкой. Пошатываясь, они выходят из джунглей; с глазами, опухшими от укусов насекомых; они спускаются по горным тропам на потрескавшихся, кровоточащих ногах; бредут через пыльные, пронизываемые ветром окраины Города, где люди срут рядами вдоль саманных стен и грифы дерутся за рыбьи головы; они опускаются в парки на залатанных парашютах. Их сопровождает пьяный легавый, чтобы зарегистрировать в огромном общественном сортире. Данные заносятся на газетные передовицы и используются в качестве туалетной бумаги. Кухонные запахи всех стран висят над городом; дымок опиума, воскурения гашиша, смолистый красный дым кухонного запаха джунглей, и соли, и гниющей реки и высохших экскрементов, пота и гениталий. Горские свирели, джаз и би-боп, однострунные монгольские инструменты, цыганские ксилофоны и арабские волынки. Город охватывают эпидемии насилия, и неприбранные трупы пожирают на улицах стервятники. Похороны и кладбища не разрешены. Альбинос мерцает на солнце, мальчики сидят на деревьях, лениво мастурбируя, люди, пожираемые неизвестными болезнями, плюют в прохожих, кусают их, швыряют гной, струпья и избранных переносчиков (насекомых, подозреваемых в распространении болезней), надеясь заразить кого-нибудь. Куда бы ты ни попал, пьяный, с провалом памяти, ты просыпаешься в своей постели с одним из этих зараженных безликих жителей, который провел ночь в попытках заразить тебя, истощивших его изобретательность. Но он не знает, как передаются болезни, если, конечно, они заразные. Эти зараженные нищие живут в лабиринте нор под Городом и неожиданно выскакивают где угодно, часто прогрызая дыры в полу переполненного кафе. Приверженцы немыслимых устарелых ремесел, болтающие по-этрусски; наркоманы еще не синтезированных наркотиков; пушеры убойного “хармалина” - джанка, низведенного до чистого привыкания и сулящего сомнительную безмятежность овоща; жидкости, чтобы стимулировать латаха; разбавленные антибиотики; Титонова сыворотка долголетия; спекулянты с черного рынка Третьей мировой войны; уличные торговцы, толкающие лекарства от лучевой болезни; исследователи нарушений, разоблаченных вежливыми параноидальными шахматистами; вручатели бессвязных ордеров, изложенных гебефренической стенографией и предписывающих невыразимые мутации духа; бюрократы призрачных департаментов; чиновники неконституционных полицейских государств; карлица-лесбиянка, усовершенствовавшая операцию Бигагат, эрекцию легких, удушающую спящего врага; продавцы оргонных резервуаров и релаксирующих машин, торговцы поддержанными изысканными грезами и воспоминаниями, проверенными на повышенно-чувствительных клетках джанковой болезни и обмененными по бартеру на сырые ресурсы воли; доктора, поднаторевшие в лечении скрытых болезней, дремлющих в черной пыли разрушенных городов, которые накапливают вирулентность в белой крови безглазых червей, медленно, наощупь выбираются на поверхность и ползут к человеческому хозяину паразитирующего организма; недуги океанского дна и стратосферы, болезни лабораторий и атомной войны, ампутаторы телепатической чувствительности, остеопаты духа. Место, где неизведанное прошлое и нарождающееся будущее встречаются в вибрирующем беззвучном гудении. Личиночные существа, поджидающие живого человека.
У Мура не было никакого туберкулеза или бруцеллеза, и с почками все обстояло нормально. Он болел смертью. Смерть затаилась в каждой клеточке его тела. От него исходили слабые зеленоватые испарения тлена. Ли даже подумал, что он должен светиться в темноте.
Убийства – национальный невроз Мексики.
Теория игр неприменима к шахматам, поскольку шахматы исключают случайность и очень близки к тому, чтобы полностью исключить непредсказуемый человеческий фактор. Если механизм шахмат понять полностью, исход партии можно предсказать после первого же хода. “Игра для мыслящих машин”.
Все здесь – телепаты на каком то параноидальном уровне.
На самом деле, в фотографии есть что то непристойное и зловещее – желание заточить в тюрьму, заключить в себя, сексуальное напряжение погони.
В наше время переспать это уже ничего не значит, а вот подарить цветы - это уже серьезный шаг!
Девушки, учитесь готовить! Неважно, за кого вы выйдете замуж, по-любому оно будет хотеть жрать!
Поужинать с девушкой может каждый. А вот завтрак надо заслужить!
Любовь может приручить даже самого дикого зверя.
Мужчина и женщина поженились, он ей говорит: — Поскольку ты моя жена, то должна уважать мои привычки. У меня их три. Первая: каждую среду я играю с друзьями в футбол. Дождь, снег, что бы ни случилось – ФУТ-БОЛ! Поняла? — Поняла, - отвечает жена. — Вторая: каждую пятницу я играю с друзьями в преферанс. Поняла? — Поняла, - отвечает жена. — И наконец, третья: каждое воскресенье у меня рыбалка. Зима, холод, день рождения тещи – все равно – у меня РЫ-БАЛ-КА. Поняла? — Поняла, - отвечает жена. — Ну и? Что скажешь? — Я все поняла. — Возражения есть? — Нет. — А может у тебя тоже есть привычки какие-то? — Да, одна. Я каждый вечер в 9 часов занимаюсь сексом. Есть муж дома, нет мужа дома – все равно, у меня – СЕКС.
Минздрав предупреждает: Экономия на женщинах ведет к онанизму..
Решила порадовать своего мужчину праздничным ужином, достала курицу... Долго на нее смотрела..., решила порадовать сексом.=)
Да что ты милый! Я совсем не злюсь! Подумаешь с моей лучшей подругой переспал, у меня же еще одна есть!
место женщины на кухне, где она сидит в удобном кресле, задрав ноги, пьет вино и смотрит, как муж готовит ужин
Решила по дому мужскую работу сделать сама, легла на диван, смотрю телевизор, тяжело, не спорю, но надо…
Жить - не бояться смерти и при этом никак не спиться, господи, мне бы этому научиться.
►На телефоне семь пропущенных звонков и пять дежурных фраз всегда готовы. он каждый день опять гуляет с новой - ему нет дела до твоих стихов
А ты попробуй меня найти, когда отключены телефоны и нет в сети
Так бездарно напиться хочется. лето драное рвётся, мечется. и мы пьём по ночам в песочнице, но любовь коньяком не лечится.
Вулкан, который считался потухшим, Внезапно ожил и теперь переполняет душу
Говоря "навсегда"ожидают теплого вечного, у меня "никогда" затрепалось до наготы. знаешь ли, я готова влюбиться сразу в первого встречного, если только сегодня им окажешься ты.
Мне все кажется, что я где-то обязательно найду приветы что ты передавал
читать дальшеВодки! Водки хочется жадно! Перед смертью, теплая ванна Красный оттенок дала.. Вот! Вот она! Так и будет стоять на пороге. Без приглашенья она не ногой. Мне не страшны предсмертные боли. Она смеется, она играет со мной.. Мне не страшно – смерился, А она: ну же ну же – смелей.. Как же жаль. Жаль, что слабо напился – Пришпорил бы сучьих коней! Что понесут меня по бездорожью, А мне уже без разнице куда. Судьба раз жизнь мою не сберегла – Так дайте ж камень с надписью в подножье..
Ну, где ты? Я не прячусь! Вот я! Играть задумала со мной!? Сучья натура – я еще живой. Лишь мучает, из жадности травя. Меня! Тебе не жаль меня паскуда, Не мучай сука, отпусти! Прости! Не тронь меня иуда. Причасти меня господи. И не пускай. Твоя обитель, Я в ней чужак! Мне будет сложно! Не уж то в безымянной гнить мне? Так дайте ж камень, с надписью в подножье.. Но дайте щас, пока дышу. Пером гусиным, неумело, Я его кровью подпишу, Той кровью, что травили смело Вы Жалкие! Вы все никто! Как смеете вы мне перечить?! Полов вы ниже моего пальто! Дешевле матерной вы речи. Указывайте вашим детям! Я сын своей, большой страны. Прошу, стакан водки налейте. Но жадность ваша, СУКИ ВЫ!!!
А ванну красным заполняет. Давай же, стерва, заходи. Красивая. Мне по пути. И водку в стакан наливает. Красивая, как я мечтал. Со смертью меня смерть венчает. Я помню, тебя раньше знал! Рожденьем новым обвивает. Обман играет в красоте И красота не так правдива. Но пульс еще журчит во мне И завтра, без меня еще не наступило. Дышу. Но все сложней. Придумай заново меня, Апахмели - буду трезвей. С тобою, выпью. За тебя!
Мне больно в сердце и тревожно. Давай же не томи – крести!! Но камень к моему подножью Ты высяч. И мне положи. Я распишусь своею кровью, Что мне травили с горяча. Смотри – давлюсь сваею болью! И гаснет в сумерках свеча.. Оставь! Оставь, оставь меня в покое. Или бери, или уйди. Ты – мимолетное виденье, Я – гений чистой красоты. Наврал, налгал, а так ли важно? Кони уже доставили меня. Собачий вой слышен протяжный И пухом плачут тополя..
Но не по мне, по вам рыдают Пухом тополя. Смотрите! Меня отнимают! У вас задумайтесь – МЕНЯ!! Меня, в смирительной рубашке Кладут. И смирен я: в конвульсиях не бьюсь И лишь родня снимает шапки. Под слезы: земле медленно я предаюсь..
Угас, но камень с моей кровью, Прошу: мне в ноги положи. Последнюю глаголю волю: Чтоб камень – с надписью – ЖИВИ!!
With silence comes peace. With peace comes freedom. With freedom comes silence…
В меню девичника значилось мороженое и телешоу «Две звезды». Но когда Лолита запела «Снилось мне», взяла Цекало за руку и заплакала, мы с подругами хором заревели вслед за ней, забыв про десерт.
Люди редко сожалеют о разводе. Потому что головой понимают: «там жизни бы не было». Но все равно, господи боже мой, сердцу иногда жаль. Что не получилось. Что не смогли. Даже если оба уже счастливы с другими. Даже если эти другие рожают детей и дарят квартиры. Все равно.
Помню, я приехала в свой родной город и сразу, возле вокзала, – бабах! – встретила бывшего мужа. Сердце застучало, как соседка тетя Маша, запертая в лифте. С чего вдруг? Я ведь не вспоминала об этом человеке уже несколько лет, а вот поди ж ты… У него дрожали руки. «Привет. Ты как? Все еще в Москве? Счастлива?» Мы смущенно улыбались, шли по Пушкинской – мне хотелось идти пешком после поезда, а ему хотелось идти рядом со мной. Возле сорокового дома я узнала, что он женат. Возле сорок четвертого, что у него есть ребенок. Дочка. И конечно же, ее зовут как меня.
«Ты идиот, понимаешь? – я вертела у него перед носом пятерней, будто ввинчивала лампочку. – Полный кретин». – «Да ты тут вообще ни при чем! Мне просто имя нравится». Ну конечно я ни при чем. Ему просто имя нравится. А мне нравится идти по этой булыжной мостовой и ссориться с человеком, с которым я, пардон за пафос, когда-то была одной плотью. Может, не надо было уезжать тогда? Может, надо было остаться и родить ему дочку? Что лучше: то, что я имею, или то, что могла бы иметь?.. Остановились возле моего дома. «Ну что, пока?» – «Пока»
читать дальшеУ Дины Рубиной есть рассказ «На долгом светофоре» – о том, как женщина увидела в машине молодых супругов, которые о чем-то горячо спорили. Они, эти двое, напомнили ей юность, ее собственный нелепый, несчастный первый брак: «Бурные ночи сменялись ожесточенными дневными ссорами… Не повезло: тяжелая и сильная любовь, та, что обычно выпадает битому жизнью усмиренному человеку, была выдана им не по возрасту, не по росту. Так новобранцев жестокий командир бросает на смертельный участок фронта, заранее зная, что те обречены…» Сколько таких браков на свете – не сосчитать. Мы боремся, мы хватаемся друг за друга с неистовой силой, пытаемся удержаться, уцелеть, выстоять. Бесполезно. Бесперспективняк, как теперь модно говорить. Просто не судьба.
У нас получается с другими. Нам спокойно и уютно в новых отношениях. Но не ржавеет, не ржавеет эта старая сука-любовь. И если вдруг мы встречаем на вокзале, в гостях, в автомобильной пробке или на развеселом шоу «Две звезды» человека, чья фамилия фигурирует в нашем паспорте под рубрикой «Зарегистрировано расторжение брака», прошлое накрывает нас, как девятый вал. С этим ничего не поделаешь. Ведь если браки заключаются на небесах, то разводы, должно быть, не фиксируются нигде, кроме как в амбарных книгах загсов. Мы, неудавшиеся супруги, можем сколько угодно ссориться, проклинать друг друга и облегченно расставаться, предварительно перебив всю посуду в доме, но там, над небом голубым, наши имена все равно остаются записанными рядом, в одной графе под названием «Семья». Нам не отделаться друг от друга. Поэтому-то и заплакала Лолита Милявская, когда бывший непутевый муж улегся рядом с ней на сцене. Поэтому Кристина Орбакайте на вопрос ушлой Оксаны Пушкиной: «Тебе все еще снится Володя?» – вдруг закрыла лицо руками. Поэтому страницы книг Сергея Довлатова, посвященные «ужасной Таське», являются самыми лирическими во всей его прозе. Помните, как он, счастливый муж и отец двоих детей, прилетает из Нью-Йорка в Лос-Анджелес на конференцию и там встречает свою первую жену, с которой расстался пятнадцать лет назад? Помните, как они начинают ссориться ровно с того же места, на котором когда-то остановились? Как с ужасом он понимает, что вся его жизнь может полететь в тартарары: «Вот сейчас Таська попросит: «Не уходи», и я останусь. Я чувствую, что останусь. И даже не чувствую, а знаю… Сколько же это может продолжаться? Сколько может продолжаться это безобразие?! И тут я с ужасом подумал, что это навсегда. Раз уж это случилось, то все. Конца не будет. До самой, что называется, могилы. Или, как бы это поизящнее выразиться, до роковой черты».
Былых возлюбленных на свете нет. Мы все равно любим. Может быть, уже не столько самого человека, сколько то время, самих себя в том времени. Ведь счастье было. Правда-правда. Что бы мы сейчас ни говорили.
Конечно, в одну и ту же реку дважды войти нельзя. Мы это знаем. О, как хорошо знаем. Поэтому даже не произносим: «А может, попробуем еще раз?» – ни один из нас в это не верит. И если даже произносим, если пробуем, то очень быстро понимаем, как все это жалко и нелепо.
В общем, все, что нам остается на память, – это какая-то обреченность, раз и навсегда обретенная душевная зависимость. Можно не вспоминать о прошлой любви сто лет, можно даже запамятовать, какое там было отчество у этого человека, но вдруг все это давно забытое ка-а-ак вылезет. Как хлестанет наотмашь. Старая фотография вывалится из коробки на антресолях. Таксист врубит «вашу» песню на «Ретро FM». Незнакомая девица, проходя мимо, оставит после себя шлейф родных духов. Под утро в объятиях второго мужа зачем-то приснится первый. Приснится «день, который не вернется, и человек, который не придет». - Какого черта? – спросишь ты его. – Что это за мода влезать в чужие сны? А он заявит со своей обычной наглостью: - Как ты смеешь? Кто дал тебе право быть такой счастливой? - Но ведь это ты меня бросил. - Да. Но сначала ты от меня ушла. И целых полчаса, пока не зазвенит будильник, вы будете выяснять отношения. Уже в дверях он обернется: - Знаешь, о чем я думаю? - О чем? - Я думаю, что лучше целовать одну женщину в своей жизни. Потому что дальше идет повторение.
Ты проснешься вся в слезах и соплях. И твой реальный, настоящий нынешний мужчина спросит: «Что случилось?». Ты высморкаешься в салфетку, выпьешь стакан воды, протянутый заботливой рукой, вздохнешь: «Прикинь, приснилось, что меня уволили».
Эх, как же хочется сказать что-нибудь правильное, возвышенное вроде: «С любимыми не расставайтесь», только фиг у кого это получится. Люди все равно будут разбегаться, будут получать свои свидетельства о разводе, отпечатанные на серых траурных бумажках. Будут собирать чемоданы и уходить, оставив ключи на столике в прихожей. Будут резать на куски забытые галстуки и кричать в телефонные трубки: «Такая здесь больше не живет!» Будут с улыбкой произносить: «Останемся друзьями», понимая, что это последнее вранье.
Не то чтобы это трагедия, нет. Это жизнь. Но только всегда надо помнить, что не получится расстаться навсегда. Даже если и уехать за тысячи километров друг от друга. И раз уж сегодня у нас прямо-таки литературный вечер, хочу процитировать еще одно произведение – «Дьявол» Толстого. У героя в молодости была долгая связь с женщиной, которую он не мог забыть потом всю жизнь: «И с чего он выдумал, что она так и бросится к нему? У нее есть свой муж; только я один такой мерзавец, что у меня жена, и хорошая, а я бегаю за чужою». Так он думал, сидя в шалаше, протекшем в одном месте и капающем с своей соломы. А что бы за счастье было, если бы она пришла. Одни здесь в этот дождь. Хоть бы раз опять обнять ее, а потом будь что будет. Ах да, вспомнил он, если была, то по следам можно найти». Он взглянул на землю пробитой к шалашу и не заросшей травой тропинки, и свежий след босой ноги, еще покатившейся, был на ней».
Вот так оно, дорогие, будет всю жизнь. Следы любимых ног на мокрой земле. Везде. Всегда. Рядом.
Демон поселяется там, где развалины души покидает последний ангел.
Стою, замерев, одиноко глядя на небо, Что бы задать вопрос О причине и смысле существования в этом мире. Бремя рождения и смерти, которое каждый несёт с собой, Вызывает в тебе грусть.
Аромат цветения, увядания и гибель, Рождение и смерть проходят мимо каждый раз. То, что сгниёт, вернётся и снова прорастёт. Интересно, куда же уходят люди?
Идеальные вещи прекрасны, Потому что их можно разбить. Они более мимолетны, чем сон, Так ярко горят и становятся пылью. В промежутке между небом и землёй, В вихре дрожащих мыслей, можно ли сделать вывод?
Аромат цветения, увядания и гибель, Рождение и смерть проходят мимо много раз. То, что сгниёт, вернётся и снова прорастёт. Интересно, куда же уходят люди?
Неважно, как долго мы ищём смысл жизни, Бог спасения лишь тихо улыбнётся. Аромат цветения, увядания и гибель, Рождение и смерть проходят мимо много раз. То, что сгниёт, вернётся и снова прорастёт.
Пациент в Зимбабве: Доктор, у меня отваливаются уши.
Врач в Зимбабве: Да это какая-то херня! А что вы делали?
Пациент: топтал гусей.
Доктор: Так у вас гусиная херня!
Пациент: Спасибо, доктор! (умирает)
Доктор (записывает в журнал): Пациент умер от гусиной херни.
Пресс-служба минздрава Зимбабве: За прошедшую неделю в Зимбабве умерло две с половиной тысячи человек от голода, пять тысяч четыреста от отравления протухшими бананами и один человек от гусиной херни.
Журналист (записывает): Гусиная херня вошла в список трех главных причин смертности в Зимбабве.
читать дальшеНовостное агентство: В Зимбабве участились случаи заболевания неизлечимой гусиной херней.
Телеканал: Неизвестное ранее заболевание гусиной херней выкашивает население Зимбабве. Министерство здравоохранения Зимбабве призывает не паниковать.
Научное светило А: Да, гусиная херня не известна науке и в этом ее главная угроза.
Авиакомпания Конго Эйр: Мы прекращаем все полеты в Зимбабве до разрешения эпидемии гусиной херни.
Научное светило Б: Власти скрывают! На самом деле гусиная херня уже проникла в Европу - в Амстердаме видели чихающего негра с гусем под мышкой.
Пресса (публикует фотографии гусей): Гагакающие убийцы рядом!
Политик: Для борьбы охватившей мир эпидемией гусиной херни крайне необходимо истребить всех гусей.
Милиция (козыряет): Будет сделано.
Владельцы гусиных ферм: Да вы что, охуели? (Красиво дерутся с милицией под щелканье вспышек прессы)
Пресса: Заговор владельцев гусиных ферм угрожает национальной безопасности!
Министр здравоохранения Монголии: Для спасения страны от эпидемии гусиной херни, которая вплотную подобралась к нашим границам, нам крайне необходимо выделить сто миллионов долларов на переоснащение лаборатории по борьбе с утиной херней.
Премьер-министр Монголии: Да вы охуели!
Президент Монголии: Премьер-министр слишком погрязла в финансовых махинациях, договорах с Китаем о поставках хлеба и нагло игнорирует реальную угрозу населению свободолюбивой Монголии!
Бывший премьер-министр Монголии: Наша партия срочно требует спасти население от вируса гусиной херни. Ну или по крайней мере население восточной Монголии.
Кандидат в президенты Монголии: Единственный способ спасти страну - прекратить отношения с загнивающим западом, откуда пошла гусиная херня, а вместо этого уплотнить сотрудничество с Китаем и войти в его состав на правах автономии. Китай нас спасет!
- А муза у вас есть? - А муза у меня нет.... Вот такая в зизни зопа...
с первым настоящим снегом исчезает ощущение чёртовой безысходности словно ты выбираешься из этой осенней пропасти хотя до сих пор ноябрь
верится, что всё получится, что люди научатся говорить только правильно-необидные вещи что всё случится, как нам захочется что тот сон был вещий, что не будет больше одиночества что ничего не кончится раньше и позже, чем нам потребуется
праздник к нам приходит с детства всё с той же рекламой кока-колы никуда не деться дети у школы снова лепят снежки
маленькие стежки сами зашивают рвано-осеннюю рану
всё само заживёт. уже заживает
для меня зима началась не рано. (с) Автор: Саша Апрельская
Когда муха бьется в стекло – это не потому, что муха глупая. Муха не глупая. У мухи фасеточное зрение, как бы много-много глаз. Она прекрасно видит разные вещи, которые отражают свет, только стекла не видит – стекло же свет не отражает. Поэтому мухи в стекло не верят. Ну, разве можно поверить в то, чего невозможно увидеть? Видишь, мухи совсем не глупые! Если стекла не существует, рассуждают они, значит, это преграда мнимая. Нужно только сконцентрироваться, разогнаться получше, и все можно преодолеть. И вот такая муха концентрируется, ну разгоняется там и долбается об стекло. Сильно так! От удара концентрация с мухи как-то сразу спадает, иногда мухе даже надо немного полежать на подоконнике, чтобы снова сконцентрироваться. Или наоборот начинает она долбиться уже без концентрации, на слабо, пока совсем не устанет. Но даже когда муха устала и присела на стекло передохнуть, она помнит: главное верить в себя и свои силы. А всякая экзистенциальная эта муть, которую и разглядеть-то толком невозможно – это все от лукавого. В себя надо верить. (с)
Демон поселяется там, где развалины души покидает последний ангел.
А небо не знает ни зла, ни горести, ни обид. А небо не знает, где у тебя болит. Но лечит.
Исчерпан лимит Небесной хвалебной речи. И сколько под ним проливалось крови, сходилось битв. И сколько слышалось плача и горьких молитв. Оно, одинокое, будто спит. Оно своей тяжестью давит тебе на плечи.