A treasure that costs more than all jewels of India. An adoring heart. Sweet, gentle, pleading, innocent, dedicate, sympathetic, loyal, untutored, adoring female heart.
воскресенье, 24 февраля 2008
A treasure that costs more than all jewels of India. An adoring heart. Sweet, gentle, pleading, innocent, dedicate, sympathetic, loyal, untutored, adoring female heart.
Ангел без крыльев, любовь без ласки,
Солнца нет, поблёкли краски.
Очаг без тепла,без траура смерть,
Жизнь утекла,песню не спеть.
Без снега зима, река без воды,
Сердца нет, глазницы пусты.
Стихи без рифмы, без отдыха сон,
Если так: ты мёртвым рождён.
Солнца нет, поблёкли краски.
Очаг без тепла,без траура смерть,
Жизнь утекла,песню не спеть.
Без снега зима, река без воды,
Сердца нет, глазницы пусты.
Стихи без рифмы, без отдыха сон,
Если так: ты мёртвым рождён.
A treasure that costs more than all jewels of India. An adoring heart. Sweet, gentle, pleading, innocent, dedicate, sympathetic, loyal, untutored, adoring female heart.
Когда разгорались костры,
И людей жгли во имя Христа,
Во время без доброты,
Случилась история та.
Парень девушку полюбил,
И провел вместе с ней он ночь,
Но её забрали утром,
Сказав, что она дьявола дочь.
Он был безутешен в горе,
И не стал другой искать,
Он понял, что в жизни чувства,
Ему сильнее не испытать.
Мораль сей сказки проста,
Что в мире ходит любовь,
То делая нас несчастными,
А то счастливыми вновь.
И людей жгли во имя Христа,
Во время без доброты,
Случилась история та.
Парень девушку полюбил,
И провел вместе с ней он ночь,
Но её забрали утром,
Сказав, что она дьявола дочь.
Он был безутешен в горе,
И не стал другой искать,
Он понял, что в жизни чувства,
Ему сильнее не испытать.
Мораль сей сказки проста,
Что в мире ходит любовь,
То делая нас несчастными,
А то счастливыми вновь.
A treasure that costs more than all jewels of India. An adoring heart. Sweet, gentle, pleading, innocent, dedicate, sympathetic, loyal, untutored, adoring female heart.
Часто мы говорим: "Не люблю", а в душе у нас текут слёзы.
Часто мы говорим "Ненавижу" только для того, чтобы мы сами поверили в это.
Часто мы говорим "Прощай" в надежде увидеть человека ещё раз.
Мы говорим "Уйди", чтобы человек не видел наших слёз.
Мы говорим "Никогда", когда знаем что это случится вновь.
Мы говорим "Разлюбил(а)"когда боимся признаться в своих чувствах.
Мы говорим "Я тебя забыл(а)" когда мысль о человеке не выходит из головы.
Мы говорим "Я удалила его(ее) номер" когда помним его наизусть.
Мы говорим "Между нами все кончено" когда все только начинается.
Иногда мы не можем сказать "Люблю" когда боимся услышать ответ.
Мы просим чтобы нас оставили одних, когда нуждаемся в чьей-то поддержке.
Мы надеемся, когда нет никаких шансов.
Мы ждём, когда знаем, что о нас уже забыли.
Мы мечтаем зная, что это никогда не случится.
Часто мы говорим "Ненавижу" только для того, чтобы мы сами поверили в это.
Часто мы говорим "Прощай" в надежде увидеть человека ещё раз.
Мы говорим "Уйди", чтобы человек не видел наших слёз.
Мы говорим "Никогда", когда знаем что это случится вновь.
Мы говорим "Разлюбил(а)"когда боимся признаться в своих чувствах.
Мы говорим "Я тебя забыл(а)" когда мысль о человеке не выходит из головы.
Мы говорим "Я удалила его(ее) номер" когда помним его наизусть.
Мы говорим "Между нами все кончено" когда все только начинается.
Иногда мы не можем сказать "Люблю" когда боимся услышать ответ.
Мы просим чтобы нас оставили одних, когда нуждаемся в чьей-то поддержке.
Мы надеемся, когда нет никаких шансов.
Мы ждём, когда знаем, что о нас уже забыли.
Мы мечтаем зная, что это никогда не случится.
A treasure that costs more than all jewels of India. An adoring heart. Sweet, gentle, pleading, innocent, dedicate, sympathetic, loyal, untutored, adoring female heart.
Они с рожденья были вместе всегда:
Одна не имеет места быть без другой,
Как ночь без дня, как дым без огня,
Как две звезды, как блаженство и боль.
Они неразлучны, ведь они две сестры –
Они будут рядом всегда и везде.
И в солнечный день, и при свете луны.
Рядом, на небе и на земле.
Одна могла создавать и любить,
Творить добро и нести людям свет.
Вторая могла разрушать и судить,
Растворив один миг в бесконечности лет.
Они не похожи, ведь они две сестры –
Одна другой не уступит ни в чём,
Но в схватке нет смысла - их силы равны.
И не победить ни огнём, ни мечом.
И каждая пошла по своему пути:
Одна вошла во тьму, другая в свет.
Но им обоим придётся до конца идти.
Одну зовут Жизнь, вторую Смерть…
Одна не имеет места быть без другой,
Как ночь без дня, как дым без огня,
Как две звезды, как блаженство и боль.
Они неразлучны, ведь они две сестры –
Они будут рядом всегда и везде.
И в солнечный день, и при свете луны.
Рядом, на небе и на земле.
Одна могла создавать и любить,
Творить добро и нести людям свет.
Вторая могла разрушать и судить,
Растворив один миг в бесконечности лет.
Они не похожи, ведь они две сестры –
Одна другой не уступит ни в чём,
Но в схватке нет смысла - их силы равны.
И не победить ни огнём, ни мечом.
И каждая пошла по своему пути:
Одна вошла во тьму, другая в свет.
Но им обоим придётся до конца идти.
Одну зовут Жизнь, вторую Смерть…
Грустная сказка.
Туфельки сбитые, платье заплатано.
В город из сказки какой ты попала?
Ты златовласка с паучьего бала?
Золушка ты? Красота твоя спрятана?
Старые сказки сплетаются с былями.
Въехала слёту в витрину карета.
Где ты? – Ты бродишь в ночи до рассвета
Царскими залами, гулкими, пыльными.
С каменным львом, словно с белой собакою,
Шествуешь в дебрях дремучего сада.
Что тебе в этих владениях надо?
И почему ты украдкою плакала?
Тяжкие тайны в глазах твоих грезятся.
Что ты проносишь в себе вдоль акаций?
Плавно, сравнимо с изысканным танцем,
Кружатся листья на бледные лестницы.
Принца ты любишь, а может разбойника?
В звуках ли Шуберта, в липкой ли крови …
Сказка твоя оборвалась на слове…
Слышно: вдали убираются дворники.
В утреннем сумраке что-то влекущее.
То просветлеешь, то в горе глубоком
Бродишь ты медленно в платье убогом.
Льва раздражают машины бегущие…
Что же ты ищешь? Неужто раскаянья
В сумрачных тканях туманной завесы.
Золушка скорби, надежды принцесса.
Герда, что ищет не Кая, а Каина.
Игорь Гонохов
Туфельки сбитые, платье заплатано.
В город из сказки какой ты попала?
Ты златовласка с паучьего бала?
Золушка ты? Красота твоя спрятана?
Старые сказки сплетаются с былями.
Въехала слёту в витрину карета.
Где ты? – Ты бродишь в ночи до рассвета
Царскими залами, гулкими, пыльными.
С каменным львом, словно с белой собакою,
Шествуешь в дебрях дремучего сада.
Что тебе в этих владениях надо?
И почему ты украдкою плакала?
Тяжкие тайны в глазах твоих грезятся.
Что ты проносишь в себе вдоль акаций?
Плавно, сравнимо с изысканным танцем,
Кружатся листья на бледные лестницы.
Принца ты любишь, а может разбойника?
В звуках ли Шуберта, в липкой ли крови …
Сказка твоя оборвалась на слове…
Слышно: вдали убираются дворники.
В утреннем сумраке что-то влекущее.
То просветлеешь, то в горе глубоком
Бродишь ты медленно в платье убогом.
Льва раздражают машины бегущие…
Что же ты ищешь? Неужто раскаянья
В сумрачных тканях туманной завесы.
Золушка скорби, надежды принцесса.
Герда, что ищет не Кая, а Каина.
Игорь Гонохов
Ты, конечно, можешь сказать Вселенной: "Это же не честно!" и услышать в ответ: "Да? Ну извини..."
"Ад и рай - в небесах", - утверждают ханжи.
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай - не круги во дворце мирозданья,
Ад и рай - это две половины души.
Омар Хайям
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай - не круги во дворце мирозданья,
Ад и рай - это две половины души.
Омар Хайям
Буду улыбаться, как Будда. © Дети Пикассо
Леонид Филатов
Високосный год
Как мы о нем беспечно забываем
И доверяем жизни хрупкий ход
Все тем же самолетам и трамваям.
А между тем в злосчастный этот год
Нас изучает пристальная линза,
Из тысяч лиц - не тот, не тот, не тот -
Отдельные выхватывая лица.
И некая верховная рука,
В чьей воле все кончины и отсрочки,
Раздвинув над толпою облака,
Выкрадывает нас поодиночке.
А мы бежим, торопимся, снуем -
Причин спешить и впрямь довольно много -
И вдруг о смерти друга узнаем,
Наткнувшись на колонку некролога.
И, стоя в переполненном метро,
Готовимся увидеть это въяве:
Вот он лежит. Лицо его мертво.
Вот он в гробу. Вот он в могильной яме.
Переменив прописку и родство,
Он с ангелами топчет звездный гравий,
И все, что нам осталось от него, -
Полдюжины случайных фотографий.
Случись мы рядом с ним в тот жуткий миг -
И смерть бы проиграла в поединке...
Она б взяла его за воротник,
А мы бы уцепились за ботинки.
Но что тут толковать, коль пробил час!
Слова отныне мало что решают,
И, сказанные десять тысяч раз,
Они друзей - увы! - не воскрешают.
Ужасный год!.. Кого теперь винить?
Погоду ли с ее дождем и градом?
...Жить можно врозь. И даже не звонить.
Но в високосный будь с друзьями рядом.
Високосный год
О високосный год, проклятый год!Памяти
ушедших товарищей
Как мы о нем беспечно забываем
И доверяем жизни хрупкий ход
Все тем же самолетам и трамваям.
А между тем в злосчастный этот год
Нас изучает пристальная линза,
Из тысяч лиц - не тот, не тот, не тот -
Отдельные выхватывая лица.
И некая верховная рука,
В чьей воле все кончины и отсрочки,
Раздвинув над толпою облака,
Выкрадывает нас поодиночке.
А мы бежим, торопимся, снуем -
Причин спешить и впрямь довольно много -
И вдруг о смерти друга узнаем,
Наткнувшись на колонку некролога.
И, стоя в переполненном метро,
Готовимся увидеть это въяве:
Вот он лежит. Лицо его мертво.
Вот он в гробу. Вот он в могильной яме.
Переменив прописку и родство,
Он с ангелами топчет звездный гравий,
И все, что нам осталось от него, -
Полдюжины случайных фотографий.
Случись мы рядом с ним в тот жуткий миг -
И смерть бы проиграла в поединке...
Она б взяла его за воротник,
А мы бы уцепились за ботинки.
Но что тут толковать, коль пробил час!
Слова отныне мало что решают,
И, сказанные десять тысяч раз,
Они друзей - увы! - не воскрешают.
Ужасный год!.. Кого теперь винить?
Погоду ли с ее дождем и градом?
...Жить можно врозь. И даже не звонить.
Но в високосный будь с друзьями рядом.
Пробуждение весны
Вчера мой кот взглянул на календарь
И хвост трубою поднял моментально,
Потом подрал на лестницу как встарь,
И завопил тепло и вакханально:
"Весенний брак, гражданский брак -
Спешите, кошки, на чердак!"
И кактус мой - о, чудо из чудес!-
Залитый чаем и кофейной гущей,
Как новый Лазарь, взял да и воскрес
И с каждым днем прет из земли все пуще.
Зеленый шум... Я поражен,
"Как много дум наводит он!"
Уже с панелей слипшуюся грязь,
Ругаясь, скалывают дворники лихие,
Уже ко мне зашел сегодня "князь",
Взял теплый шарф и лыжи беговые...
"Весна, весна! - пою, как бард,-
Несите зимний хлам в ломбард".
Сияет солнышко. Ей-богу, ничего!
Весенняя лазурь спугнула дым и копоть.
Мороз уже не щиплет никого,
Но многим нечего, как и зимою, лопать...
Деревья ждут... Гниет вода,
И пьяных больше, чем всегда.
Создатель мой! Спасибо за весну!
Я думал, что она не возвратится,-
Но... дай сбежать в лесную тишину
От злобы дня, холеры и столицы!
Весенний ветер за дверьми...
В кого б влюбиться, черт возьми?
Саша Чёрный
Вчера мой кот взглянул на календарь
И хвост трубою поднял моментально,
Потом подрал на лестницу как встарь,
И завопил тепло и вакханально:
"Весенний брак, гражданский брак -
Спешите, кошки, на чердак!"
И кактус мой - о, чудо из чудес!-
Залитый чаем и кофейной гущей,
Как новый Лазарь, взял да и воскрес
И с каждым днем прет из земли все пуще.
Зеленый шум... Я поражен,
"Как много дум наводит он!"
Уже с панелей слипшуюся грязь,
Ругаясь, скалывают дворники лихие,
Уже ко мне зашел сегодня "князь",
Взял теплый шарф и лыжи беговые...
"Весна, весна! - пою, как бард,-
Несите зимний хлам в ломбард".
Сияет солнышко. Ей-богу, ничего!
Весенняя лазурь спугнула дым и копоть.
Мороз уже не щиплет никого,
Но многим нечего, как и зимою, лопать...
Деревья ждут... Гниет вода,
И пьяных больше, чем всегда.
Создатель мой! Спасибо за весну!
Я думал, что она не возвратится,-
Но... дай сбежать в лесную тишину
От злобы дня, холеры и столицы!
Весенний ветер за дверьми...
В кого б влюбиться, черт возьми?
Саша Чёрный
суббота, 23 февраля 2008
Рай. Здесь ничего нет.
"Ложь - язык разговора. Правда - редковстречающийся сленг."
Ты, конечно, можешь сказать Вселенной: "Это же не честно!" и услышать в ответ: "Да? Ну извини..."
На большом зеленом листе кувшинки сидит лягушка и смотрит на дорогу. Подскакивает вторая.
-Ждешь?
-Жду.
-Принца?
-Нет.
-То есть как?!
-А вот так. Это вы, идиотки, все ждете своих принцев. А что в них такого особенного? Принцев - пруд пруди! А Буратино... *вздох* Буратино - он один!
Автор: Бормор
-Ждешь?
-Жду.
-Принца?
-Нет.
-То есть как?!
-А вот так. Это вы, идиотки, все ждете своих принцев. А что в них такого особенного? Принцев - пруд пруди! А Буратино... *вздох* Буратино - он один!
Автор: Бормор
Будь, пожалуйста,
послабее.
Будь,
пожалуйста.
И тогда подарю тебе я
чудо
запросто.
И тогда я вымахну -
вырасту,
стану особенным.
Из горящего дома вынесу
тебя,
сонную.
Я решусь на все неизвестное,
на все безрассудное -
в море брошусь,
густое,
зловещее,
и спасу тебя!..
Это будет сердцем велено мне,
сердцем
велено...
Но ведь ты же
сильнее меня,
сильней
и уверенней!
Ты сама
готова спасти других
от уныния тяжкого,
ты сама не боишься
ни свиста пурги,
ни огня хрустящего.
Не заблудишься,
не утонешь,
зла
не накопишь
Не заплачешь
и не застонешь,
если захочешь.
Станешь плавной
и станешь ветреной,
если захочешь...
Мне с тобою -
такой уверенной -
трудно
очень.
Хоть нарочно,
хоть на мгновенье -
я прошу,
робея,-
помоги мне
в себя поверить,
стань
слабее.
1962
Роберт Рождественский.
Радар сердца. Избранные стихи.
Москва, "Художественная литература", 1971.
послабее.
Будь,
пожалуйста.
И тогда подарю тебе я
чудо
запросто.
И тогда я вымахну -
вырасту,
стану особенным.
Из горящего дома вынесу
тебя,
сонную.
Я решусь на все неизвестное,
на все безрассудное -
в море брошусь,
густое,
зловещее,
и спасу тебя!..
Это будет сердцем велено мне,
сердцем
велено...
Но ведь ты же
сильнее меня,
сильней
и уверенней!
Ты сама
готова спасти других
от уныния тяжкого,
ты сама не боишься
ни свиста пурги,
ни огня хрустящего.
Не заблудишься,
не утонешь,
зла
не накопишь
Не заплачешь
и не застонешь,
если захочешь.
Станешь плавной
и станешь ветреной,
если захочешь...
Мне с тобою -
такой уверенной -
трудно
очень.
Хоть нарочно,
хоть на мгновенье -
я прошу,
робея,-
помоги мне
в себя поверить,
стань
слабее.
1962
Роберт Рождественский.
Радар сердца. Избранные стихи.
Москва, "Художественная литература", 1971.
Ты, конечно, можешь сказать Вселенной: "Это же не честно!" и услышать в ответ: "Да? Ну извини..."
Федор Карлович поправил галстук и придирчиво оглядел себя в зеркале. Порядок.
Федор Карлович положил в карман расческу и ключи, взял со стола пакет с бутербродами и подошел к окну.
Федор Карлович распахнул окно, глубоко вдохнул свежий воздух, встал на подоконник и шагнул наружу.
Встречный ветер ударил ему в лицо, растрепал прическу. Федор Карлович поморщился.
-Вам помочь?- спросил жилец с 15 этажа, когда Федор Карлович пролетал мимо.
-А чем Вы можете мне помочь?- удивился Федор Карлович.
-Я могу протянуть Вам руку.
-Во мне 92 килограмма,- сказал Федор Карлович.-Вы меня не удержите. Еще и сами, чего доброго, упадете.
-Об этом я не подумал,- сказал жилец с 15 этажа.- А Вам точно ничего от меня не нужно?
-Нет, ничего. Но все-равно спасибо за дружеское участие.
-Да ну, что вы, какие пустяки. Зачем еще нужны соседи?
читать дальше
(с) Бормор
Федор Карлович положил в карман расческу и ключи, взял со стола пакет с бутербродами и подошел к окну.
Федор Карлович распахнул окно, глубоко вдохнул свежий воздух, встал на подоконник и шагнул наружу.
Встречный ветер ударил ему в лицо, растрепал прическу. Федор Карлович поморщился.
-Вам помочь?- спросил жилец с 15 этажа, когда Федор Карлович пролетал мимо.
-А чем Вы можете мне помочь?- удивился Федор Карлович.
-Я могу протянуть Вам руку.
-Во мне 92 килограмма,- сказал Федор Карлович.-Вы меня не удержите. Еще и сами, чего доброго, упадете.
-Об этом я не подумал,- сказал жилец с 15 этажа.- А Вам точно ничего от меня не нужно?
-Нет, ничего. Но все-равно спасибо за дружеское участие.
-Да ну, что вы, какие пустяки. Зачем еще нужны соседи?
читать дальше
(с) Бормор
Понедельник начинается в субботу
Бессонница
Мы -- безотчетные: безличною
Судьбой Плодим
Великие вопросы;
И -- безотличные -- привычною
Гурьбой
Прозрачно
Носимся, как дым
От папиросы.
Невзрачно
Сложимся под пологом окна,
Над Майей месячной, над брошенною брызнью, --
Всего на миг один --
-- (А ночь длинна --
Длинна!) --
Всего на миг один:
Сияющею жизнью.
Тень, тихий чернодум, выходит
Из угла,
Забродит
Мороком ответов;
Заводит --
Шорохи...
Мутительная мгла
Являет ворохи
Разбросанных предметов.
Из ниши смотрит шкаф: и там немой арап.
Тишайше строится насмешливою рожей...
Но время бросило свой безразличный крап.
Во всех различиях -- все то же, то же, то же.
И вот -- стоят они, и вот -- глядят они,
Как дозирающие очи,
Мои
Сомнением
Испорченные
Дни,
Мои
Томлением
Искорченные
Ночи...
Белый Андрей
Январь 1921, Москва
Больница
Мы -- безотчетные: безличною
Судьбой Плодим
Великие вопросы;
И -- безотличные -- привычною
Гурьбой
Прозрачно
Носимся, как дым
От папиросы.
Невзрачно
Сложимся под пологом окна,
Над Майей месячной, над брошенною брызнью, --
Всего на миг один --
-- (А ночь длинна --
Длинна!) --
Всего на миг один:
Сияющею жизнью.
Тень, тихий чернодум, выходит
Из угла,
Забродит
Мороком ответов;
Заводит --
Шорохи...
Мутительная мгла
Являет ворохи
Разбросанных предметов.
Из ниши смотрит шкаф: и там немой арап.
Тишайше строится насмешливою рожей...
Но время бросило свой безразличный крап.
Во всех различиях -- все то же, то же, то же.
И вот -- стоят они, и вот -- глядят они,
Как дозирающие очи,
Мои
Сомнением
Испорченные
Дни,
Мои
Томлением
Искорченные
Ночи...
Белый Андрей
Январь 1921, Москва
Больница
Бессонница
Мебель трескается по ночам.
Где-то каплет из водопровода.
От вседневного груза плечам
В эту пору дается свобода,
В эту пору даются вещам
Бессловесные души людские,
И слепые,
немые,
глухие
Разбредаются по этажам.
В эту пору часы городские
Шлют секунды
туда
и сюда,
И плетутся хромые,
кривые,
Подымаются в лифте живые,
Неживые
и полуживые,
Ждут в потемках, где каплет вода,
Вынимают из сумок стаканы
И приплясывают, как цыганы,
За дверями стоят, как беда,
Сверла медленно вводят в затворы
И сейчас оборвут провода.
Но скорее - они кредиторы
И пришли навсегда, навсегда,
И счета принесли.
Невозможно
Воду в ступе, не спавши, толочь,
Невозможно заснуть, - так тревожна
Для покоя нам данная ночь.
Арсений Тарковский
Мебель трескается по ночам.
Где-то каплет из водопровода.
От вседневного груза плечам
В эту пору дается свобода,
В эту пору даются вещам
Бессловесные души людские,
И слепые,
немые,
глухие
Разбредаются по этажам.
В эту пору часы городские
Шлют секунды
туда
и сюда,
И плетутся хромые,
кривые,
Подымаются в лифте живые,
Неживые
и полуживые,
Ждут в потемках, где каплет вода,
Вынимают из сумок стаканы
И приплясывают, как цыганы,
За дверями стоят, как беда,
Сверла медленно вводят в затворы
И сейчас оборвут провода.
Но скорее - они кредиторы
И пришли навсегда, навсегда,
И счета принесли.
Невозможно
Воду в ступе, не спавши, толочь,
Невозможно заснуть, - так тревожна
Для покоя нам данная ночь.
Арсений Тарковский
Кто бы ни говорил, что слишком много хорошего - это плохо, он лжёт. © Чеширский кот
1) Я хочу быть любимой или быть понятой - что одно и то же(с) Беттина фон Арним
2) Легче всего мне общаться с десятью тысячами людей. Трудее всего - с одним.(с) Джоан Баэз
3) Если человек мертв, то это надолго. Если человек дурак, то это уже навсегда. (с) Катрин Бюньяр
4) Всякая любовь когда-нибудь умирает, и любовь без взаимности, к счастью, тоже.(с) Люцина Винницкая
5) Настоящий мужчина либо уже женат, либо слишком занят работой.(с) Жюльетта Греко
6) Когда кого-то любишь, всегда думаешь, что обязана помочь ему измениться. Это типично женская иллюзия. Любовь не может быть терапией.(с) Изабель Аджани.
2) Легче всего мне общаться с десятью тысячами людей. Трудее всего - с одним.(с) Джоан Баэз
3) Если человек мертв, то это надолго. Если человек дурак, то это уже навсегда. (с) Катрин Бюньяр
4) Всякая любовь когда-нибудь умирает, и любовь без взаимности, к счастью, тоже.(с) Люцина Винницкая
5) Настоящий мужчина либо уже женат, либо слишком занят работой.(с) Жюльетта Греко
6) Когда кого-то любишь, всегда думаешь, что обязана помочь ему измениться. Это типично женская иллюзия. Любовь не может быть терапией.(с) Изабель Аджани.
пятница, 22 февраля 2008
Рай. Здесь ничего нет.
SDWGGG (23:30:47 22/02/2008)
не ссы, браток, господь нас уважает.
Сафка на пляже (23:31:59 22/02/2008)
я тоже очень уважаю юнИтов которых в стратегиях клепаю. может они все и разные но изза ебанутости пикселей лиц не видать..
Мурлыка мы с тобой хранили дружбу,на лапки ты вставал меня любя:когда я приходил домой со службы всегда салакой угощал тебя. Чтоб зря не тосковал ворчун мой прыткий,о том что в доме нет давно мышей,я пробку волочил на длинной нитке,и ты во все лопатки мчал за ней. Ты никогда не прыгал на колени:дружили мы сурово по мужски,в твоих глазах,как в ручейке весеннем зеленые мерцали огоньки... Как быстро серый,ты забыл об этом,когда зашла сегодня в домик мой,та,без которой розы вянут летом,с которой и сирень цветет зимой! За что меня,пушистый,обижаешь? К ней на колени лезешь вздув усы,и о весне,которой ты не знаешь,готов мурлыкать целые часы. Уселся на коленях,как на троне счастливцу слышен стук в ее груди,он чувствует тепло твоей ладони;разнежился-на друга не глядит. Ты обо мне совсем забыл,наверно,ну что ж сиди,в ладонях спину грей,но ты смотри,приятель мой неверный,не размурлычь о ревности моей!(с) А.Веян
Мурлыка мы с тобой хранили дружбу,на лапки ты вставал меня любя:когда я приходил домой со службы всегда салакой угощал тебя. Чтоб зря не тосковал ворчун мой прыткий,о том что в доме нет давно мышей,я пробку волочил на длинной нитке,и ты во все лопатки мчал за ней. Ты никогда не прыгал на колени:дружили мы сурово по мужски,в твоих глазах,как в ручейке весеннем зеленые мерцали огоньки... Как быстро серый,ты забыл об этом,когда зашла сегодня в домик мой,та,без которой розы вянут летом,с которой и сирень цветет зимой! За что меня,пушистый,обижаешь? К ней на колени лезешь вздув усы,и о весне,которой ты не знаешь,готов мурлыкать целые часы. Уселся на коленях,как на троне счастливцу слышен стук в ее груди,он чувствует тепло твоей ладони;разнежился-на друга не глядит. Ты обо мне совсем забыл,наверно,ну что ж сиди,в ладонях спину грей,но ты смотри,приятель мой неверный,не размурлычь о ревности моей!(с) А.Веян