Как странно-сколько невеселых дней ушло с тех пор,как мы в большой разлуке,но с фотопленки памяти моей,ты мне протягиваешь ласковые руки. Вокруг палатки,полночи кольцо,и дождь. И снова дождь. И запах прели... А я печатаю твое лицо на белом бересте Карели. Ночной вагон замолкли голоса и только искры,искры за окошком,а я печатаю твои глаза на чемоданах,тамбурах,подножках. И на картошке в бурой борозде,и где то возле порта у причала,а я печатаю тебя везде- и на снегах и на горячих скалах. Везде,где небо-синий самоцвет,где плавленный асфальт черней чем сажа,и ни к чему бумага"бромпортрет",и проявителя не надо и фиксажа. И ничего не выдумать светлей,и ретушировать и глянцевать напрасно. На фотопленки памяти моей ты проявилась бесконечно ясно(с) Зиедонис
Ты-боль. Ты памяти моей мятежной не даешь покоя. Ты-как удар тугих ветвей,отпущенных чужой рукою. Но не подняться вновь лесам: на чистом поле ветер шарит,я вырубил деревья сам,и ветка больше не ударит.(с) Бородулин
Рай. Здесь ничего нет.
"Женщины хотят себе сильных мужчин, а потом сами же делают из них слабаков и тряпок."
Написал художник восхищенный,женщины задумчивой портрет,тонкий профиль,солнцем освещенный,свет в глазах-весенний синий свет. Мчались годы,тая,как сугробы... Сколько тропок осень замела... Умер мастер,и она должно быть,женщина с портрета,умерла. Ну,а может,где нибудь меж нами седенькая дряхлая живет,с грустными потухшими глазами,и ворчливой бабушкой слывет. Но хотя давно засохло масло,на неувядаемом холсте,солнце золотое не погасло,говорит о вечной красоте. Говорит о юности влюбленной,говорит:не верьте-смерти нет! Написал художник восхищенный,свет в глазах-весенний синий свет(с) Виолетта Пальчинскайте
берегите свою свободу
Здравстувуйте... А есть у кого-нибудь рассказ о том, как ангел к девочке приходил?)
Мы только женщины-и,так сказать "увы!". А почему "увы?" Пора задеть причины, "Вино и женщины"-так говорите вы,но мы не говорим "Конфеты и мужчины". Мы отличаем вас от булки,от халвы,мы как то чувствуем,что люди-не ветчины. Хотя послушать вас,лишь тем и отличимы,что сроду на плечах не носим головы. "Вино и женщины"- Последуем отсель! О,женщина,возьми поваренную книжку, скажи:" Люблю тебя,как ягодный кисель,как рыбью голову,как заячью лодыжку." По сердцу ли тебе привязанность моя? Ты не пирог? Не сыр? Ты человек? А-я? (с) Матвеева
Жила-была птица. Птица с сильными крыльями, со сверкающим разноцветным оперением. Существо, созданное для вольного полета в поднебесье, рожденное чтобы радовать глаз тех, кто следит за ней с земли.
Однажды женщина увидела ее и полюбила. Сердце ее колотилось, глаза блестели от волнения, когда с открытым в изумлении ртом, смотрела она, как летит эта птица. И та позвала ее лететь с нею вместе — и отправились они по синему небу в полном ладу друг с другом. Женщина восхищалась птицей, почитала и славила ее.
Но как-то раз пришло ей в голову —да ведь птица эта наверняка когда-нибудь захочет улететь в дальние дали, к неведомым горам. И женщина испугалась — испугалась, что с другой птицей никогда не сможет испытать ничего подобного. И позавидовала — позавидовала врожденному дару полета.
И еще — испугалась одиночества.
И подумала: «Расставлю-ка я силки. В следующий раз птица прилетит — а улететь не сможет».
А птица, тоже любившая эту женщину, на следующий день прилетела, попала в силки, а потом посажена была в клетку.
Целыми днями женщина любовалась птицей, показывала предмет своей страсти подругам, а те говорили: «Теперь у тебя есть все». Но странные дела стали твориться в душе этой женщины: птицу она заполучила, приманивать ее и приручать больше не было нужды и мало-помалу угасал интерес к ней. Птица же, лишившись возможности летать — а в этом и только в этом заключался смысл ее бытия, — облиняла и утратила свой блеск, стала уродлива, и женщина вообще перестала обращать на нее внимание: только следила, чтобы корму было вдоволь да чтоб клетка чистилась.
И в один прекрасный день птица взяла да и умерла. Женщина очень опечалилась, только о ней и думала и вспоминала ее днем и ночью, но только не то, как та томилась в клетке, а как увидела в первый раз ее вольный полет под облаками.
А загляни она себе в душу — поняла бы, что пленилась не красотой ее, а свободой и мощью ее расправленных крыльев.
Лишившись птицы, лишилась ее жизнь и смысла. И постучалась к ней в дверь смерть. «Ты зачем пришла?» — спросила ее женщина.
«Затем, чтобы ты снова смогла летать со своей птицей по небу, — отвечала смерть. — Если бы позволила ей покидать тебя и неизменно возвращаться, ты любила бы ее и восхищалась бы ею пуще прежнего. А вот теперь, чтобы тебе снова увидеть ее — без меня дело никак не обойдется».
Однажды женщина увидела ее и полюбила. Сердце ее колотилось, глаза блестели от волнения, когда с открытым в изумлении ртом, смотрела она, как летит эта птица. И та позвала ее лететь с нею вместе — и отправились они по синему небу в полном ладу друг с другом. Женщина восхищалась птицей, почитала и славила ее.
Но как-то раз пришло ей в голову —да ведь птица эта наверняка когда-нибудь захочет улететь в дальние дали, к неведомым горам. И женщина испугалась — испугалась, что с другой птицей никогда не сможет испытать ничего подобного. И позавидовала — позавидовала врожденному дару полета.
И еще — испугалась одиночества.
И подумала: «Расставлю-ка я силки. В следующий раз птица прилетит — а улететь не сможет».
А птица, тоже любившая эту женщину, на следующий день прилетела, попала в силки, а потом посажена была в клетку.
Целыми днями женщина любовалась птицей, показывала предмет своей страсти подругам, а те говорили: «Теперь у тебя есть все». Но странные дела стали твориться в душе этой женщины: птицу она заполучила, приманивать ее и приручать больше не было нужды и мало-помалу угасал интерес к ней. Птица же, лишившись возможности летать — а в этом и только в этом заключался смысл ее бытия, — облиняла и утратила свой блеск, стала уродлива, и женщина вообще перестала обращать на нее внимание: только следила, чтобы корму было вдоволь да чтоб клетка чистилась.
И в один прекрасный день птица взяла да и умерла. Женщина очень опечалилась, только о ней и думала и вспоминала ее днем и ночью, но только не то, как та томилась в клетке, а как увидела в первый раз ее вольный полет под облаками.
А загляни она себе в душу — поняла бы, что пленилась не красотой ее, а свободой и мощью ее расправленных крыльев.
Лишившись птицы, лишилась ее жизнь и смысла. И постучалась к ней в дверь смерть. «Ты зачем пришла?» — спросила ее женщина.
«Затем, чтобы ты снова смогла летать со своей птицей по небу, — отвечала смерть. — Если бы позволила ей покидать тебя и неизменно возвращаться, ты любила бы ее и восхищалась бы ею пуще прежнего. А вот теперь, чтобы тебе снова увидеть ее — без меня дело никак не обойдется».
…те, кем мы пытаемся казаться, и те, кто мы есть — совершенно разные люди. и чтобы выжить, необходимо притворяться.
"Хоть я и являюсь зачинщиком пьяной драки в кафе "Одуванчик", но прошу качестве смягчающего обстоятельства учесть тот факт, что в это время я был абсолютно трезв. И сейчас, пиша эту записку, я тоже абсолютно трезв!.."
"Я спал, а в это время в квартире началась драка. Я в драке участия не принимал, так как спал. О случившемся узнал со слов жены и ее мужа, вернувшегося в 14:00, а не в 18:30, как обещал!"
"... после чего нанес мне 7 (семь) визитов, один из которых закончился тяжкой и продолжительной беременностью"
"Я не хотел красть чемодан. Проходя мимо потерпевшего, я поскользнулся машинально схватился за его чемодан, после чего по инерции пробежал с ним 50 метров".
"Я спал, а в это время в квартире началась драка. Я в драке участия не принимал, так как спал. О случившемся узнал со слов жены и ее мужа, вернувшегося в 14:00, а не в 18:30, как обещал!"
"... после чего нанес мне 7 (семь) визитов, один из которых закончился тяжкой и продолжительной беременностью"
"Я не хотел красть чемодан. Проходя мимо потерпевшего, я поскользнулся машинально схватился за его чемодан, после чего по инерции пробежал с ним 50 метров".
Наверное не случайно, что в слове «я» одна буква, а в слове «мы» - две. (c)
-Ты кто?
- Ангел.
- Как ты сюда вошел?
- Не как, а зачем. Я Ангел смерти. Я пришел за тобой.
- Что, уже? Так рано? Почему???
- Глупый вопрос. Просто пришло твое время и все.
- Но я не хочу!!! Я еще так много не сделал!
- Что именно? - спросил Ангел, присаживаясь на стул.
- Меня должны были повысить после Нового года! Я хотел купить квартиру, новую машину, Я хотел съездить в Индию! У меня было столько планов!!!
- Ерунда. Все твои материальные мечты имеют силу только в твоем материальном мире. Когда твоя душа покинет тело, ты забудешь о них навсегда.
- Но я не хочу умирать так рано!!! Может, ты зайдешь позже, а?
Может, можно как-то договориться с тем, кто там, на небе? Я... я курить перестану! Клянусь!
- Не пытайся со мной торговаться, Человек! - сурово посмотрел на него Ангел.
- Ну, пожалуйста!!!!!! Я боюсь! Я не хочу!
читать дальше
- Ангел.
- Как ты сюда вошел?
- Не как, а зачем. Я Ангел смерти. Я пришел за тобой.
- Что, уже? Так рано? Почему???
- Глупый вопрос. Просто пришло твое время и все.
- Но я не хочу!!! Я еще так много не сделал!
- Что именно? - спросил Ангел, присаживаясь на стул.
- Меня должны были повысить после Нового года! Я хотел купить квартиру, новую машину, Я хотел съездить в Индию! У меня было столько планов!!!
- Ерунда. Все твои материальные мечты имеют силу только в твоем материальном мире. Когда твоя душа покинет тело, ты забудешь о них навсегда.
- Но я не хочу умирать так рано!!! Может, ты зайдешь позже, а?
Может, можно как-то договориться с тем, кто там, на небе? Я... я курить перестану! Клянусь!
- Не пытайся со мной торговаться, Человек! - сурово посмотрел на него Ангел.
- Ну, пожалуйста!!!!!! Я боюсь! Я не хочу!
читать дальше
Ты, конечно, можешь сказать Вселенной: "Это же не честно!" и услышать в ответ: "Да? Ну извини..."
Звезды падают и затихают в снегу,
Заглушая свой крик по наитию.
Звезды падают – значит, что Там, наверху,
Кто-то главный подрезал им нити…
Кто-то счел, что пора – и посыпался дождь,
Разбиваясь об землю снежинками.
Звезды бьются, а ты – все еще что-то ждешь?
Собираешь слова паутинками…
Звезды падают, значит, стемнеет к утру.
Звезды бьются – какие желания?!
Вон и наша…неслышно кружа на ветру…
Ниже, ниже… Успеем? Поймаем ли?..
Ты, конечно, можешь сказать Вселенной: "Это же не честно!" и услышать в ответ: "Да? Ну извини..."
Один подопытный хомячок говорит другому: «Я выдрессировал ученого. Когда я нажимаю эту кнопку, он приносит мне зерна.» Б.Вебер
Убей человека и ты - убийца. Убей сто людей и ты- террорист. Убей всех и ты - БОГ (с)
Doch unter deinem Dekollté tut es immer immer wieder so weh...
Жизнь,
что будет за нею следом?
Никто не в силах сказать…
И как хочется напоследок
обо всем помечтать.
Хочется за руку крепко
любимого мужа держать.
Жизнь -
это хрупкая ветка…
Как мне ее удержать?
Как насладиться мне ею?
Как счастье любимым дать?
И даже,порою, не смею
О чем-то большем мечтать.
что будет за нею следом?
Никто не в силах сказать…
И как хочется напоследок
обо всем помечтать.
Хочется за руку крепко
любимого мужа держать.
Жизнь -
это хрупкая ветка…
Как мне ее удержать?
Как насладиться мне ею?
Как счастье любимым дать?
И даже,порою, не смею
О чем-то большем мечтать.
Я сердце свое никогда не щадила:
ни в песне, ни в дружбе, ни в горе,
ни в страсти...
Прости меня, милый. Что было, то было
Мне горько.
И все-таки всё это - счастье.
И то, что я страстно, горюче тоскую,
и то, что, страшась небывалой напасти,
на призрак, на малую тень негодую.
Мне страшно...
И все-таки всё это - счастье.
Пускай эти слезы и это удушье,
пусть хлещут упреки, как ветки в ненастье.
Страшней - всепрощенье. Страшней - равнодушье.
Любовь не прощает. И всё это - счастье.
Я знаю теперь, что она убивает,
не ждет состраданья, не делится властью.
Покуда прекрасна, покуда живая,
покуда она не утеха, а - счастье.
Ольга Берггольц
четверг, 21 февраля 2008
Вечно старый, вечно трезвый. — Тай под ярым огненным дождём. Таю.
СМЕЯЛИСЬ ЛЮДИ ЗА СТЕНОЙ
Смеялись люди за стеной,
а я глядел на эту стену
с душой, как с девочкой больной
в руках, пустевших постепенно.
Смеялись люди за стеной.
Они как будто издевались.
Они смеялись надо мной,
и как бессовестно смеялись!
На самом деле там, в гостях,
устав кружиться по паркету,
они смеялись просто так,—
не надо мной и не над кем-то.
Смеялись люди за стеной,
себя вином подогревали,
и обо мне с моей больной,
смеясь, и не подозревали.
Смеялись люди... Сколько раз
я тоже, тоже так смеялся,
а за стеною кто-то гас
и с этим горестно смирялся!
И думал он, бедой гоним
и ей почти уже сдаваясь,
что это я смеюсь над ним
и, может, даже издеваюсь.
Да, так устроен шар земной,
и так устроен будет вечно:
рыдает кто-то за стеной,
когда смеемся мы беспечно.
Но так устроен мир земной
и тем вовек неувядаем:
смеется кто-то за стеной,
когда мы чуть ли не рыдаем.
И не прими на душу грех,
когда ты мрачный и разбитый,
там, за стеною, чей-то смех
сочесть завистливо обидой.
Как равновесье — бытие.
В нем зависть — самооскорбленье.
Ведь за несчастие твое
чужое счастье — искупленье.
Желай, чтоб в час последний твой,
когда замрут глаза, смыкаясь,
смеялись люди за стеной,
смеялись, все-таки смеялись!
(с) Евгений Евтушенко, 1963
Смеялись люди за стеной,
а я глядел на эту стену
с душой, как с девочкой больной
в руках, пустевших постепенно.
Смеялись люди за стеной.
Они как будто издевались.
Они смеялись надо мной,
и как бессовестно смеялись!
На самом деле там, в гостях,
устав кружиться по паркету,
они смеялись просто так,—
не надо мной и не над кем-то.
Смеялись люди за стеной,
себя вином подогревали,
и обо мне с моей больной,
смеясь, и не подозревали.
Смеялись люди... Сколько раз
я тоже, тоже так смеялся,
а за стеною кто-то гас
и с этим горестно смирялся!
И думал он, бедой гоним
и ей почти уже сдаваясь,
что это я смеюсь над ним
и, может, даже издеваюсь.
Да, так устроен шар земной,
и так устроен будет вечно:
рыдает кто-то за стеной,
когда смеемся мы беспечно.
Но так устроен мир земной
и тем вовек неувядаем:
смеется кто-то за стеной,
когда мы чуть ли не рыдаем.
И не прими на душу грех,
когда ты мрачный и разбитый,
там, за стеною, чей-то смех
сочесть завистливо обидой.
Как равновесье — бытие.
В нем зависть — самооскорбленье.
Ведь за несчастие твое
чужое счастье — искупленье.
Желай, чтоб в час последний твой,
когда замрут глаза, смыкаясь,
смеялись люди за стеной,
смеялись, все-таки смеялись!
(с) Евгений Евтушенко, 1963
Может быть, слаб я?
А может быть, трус?
Трудно в себе самому разобраться.
Был, и не раз,
В непростых ситуациях
И не боялся,
А тут вот - боюсь
Взглядом задеть
Или словом обидеть,
Жестом неловким спугнуть тебя:
Вдруг
Чудо закончится -
И не увидеть,
Как рассыпается
Сказочный круг.
Новая встреча...
О, как же ты близко!
Смотришь в глаза, словно в душу,-
Насквозь,
Я замираю на лезвии риска
И ничего не беру на "авось".
Эта открытость - без капли сомнений.
Вводишь в свой мир -
Замирает душа!
...Падают листья под ноги, шурша,-
Воспоминания светлых
Мгновений.
Андрей Белянин
А может быть, трус?
Трудно в себе самому разобраться.
Был, и не раз,
В непростых ситуациях
И не боялся,
А тут вот - боюсь
Взглядом задеть
Или словом обидеть,
Жестом неловким спугнуть тебя:
Вдруг
Чудо закончится -
И не увидеть,
Как рассыпается
Сказочный круг.
Новая встреча...
О, как же ты близко!
Смотришь в глаза, словно в душу,-
Насквозь,
Я замираю на лезвии риска
И ничего не беру на "авось".
Эта открытость - без капли сомнений.
Вводишь в свой мир -
Замирает душа!
...Падают листья под ноги, шурша,-
Воспоминания светлых
Мгновений.
Андрей Белянин
Я влюблена, бесспорно. Но в кого? (с)
Когда мы не знаем, кого нам ненавидеть, в нас появляется ненависть к себе.(с)
Тот, кого ты любишь, и тот, кто любит тебя, никогда не могут быть одним человеком.(с)
Тот, кого ты любишь, и тот, кто любит тебя, никогда не могут быть одним человеком.(с)
Чак Паланик
…те, кем мы пытаемся казаться, и те, кто мы есть — совершенно разные люди. и чтобы выжить, необходимо притворяться.
– Признайтесь, любовь моя, вы считаете меня неотразимым.
– Я считаю вас раздражающим, – нахмурившись, сказала она. – Знаете, вы определенно обладаете огромным эго. У вас должна быть очень большая каюта, чтобы вмещать вас обоих.
– Я считаю вас раздражающим, – нахмурившись, сказала она. – Знаете, вы определенно обладаете огромным эго. У вас должна быть очень большая каюта, чтобы вмещать вас обоих.
Когда твои глаза закрыты, мир кажется лучше, чем он есть.
Думая о тебе
В доме моем тишина,
А на море шторм.
В душе моей пустота,
А клуб людей полон.
В глазах моих слёзы,
А в твоих смех.
В сердце шип розы
Ты позабыл всех.
В голове вой ветра,
Деревья колышет он.
В руках шляпа из фетра,
В сумке звонит телефон.
В памяти шум прибоя,
Напомнит он о тебе.
В мыслях я с тобою,
Я буду с тобою всегда и везде.
В доме моем тишина,
А на море шторм.
В душе моей пустота,
А клуб людей полон.
В глазах моих слёзы,
А в твоих смех.
В сердце шип розы
Ты позабыл всех.
В голове вой ветра,
Деревья колышет он.
В руках шляпа из фетра,
В сумке звонит телефон.
В памяти шум прибоя,
Напомнит он о тебе.
В мыслях я с тобою,
Я буду с тобою всегда и везде.
Она писала глупые стихи,
Любила белое вино и шоколад.
Она прощала все его грехи,
А он порою приходил назад.
Она могла неделями не спать
И ждать чего-то, устремив в пространство взгляд,
Отсутствие признаний извинять.
Зачем они? Ведь он пришел назад.
И он входил в гостеприимный порт -
До одурения ликующий Синбад.
И рот искал и жадно гладил рот,
Когда он иногда спешил назад.
И в постоянстве ожидания она
Не знала точно, кто и виноват.
Ей кто-то ляпнул: у него есть двойня и жена.
Поплакала. И стала ждать назад.
И если бы спросили, то она
Легко поведала бы, что такое ад.
И шли года. И жизнь расхлебана до дна.
И как-то раз он не пришел назад.
Купив две розы и надев черный платок,
С его женой у гроба в один ряд
Стояла и не верила, что мог
Он больше не вернуться к ней, назад.
Сказала всем, что в другом городе жила,
Что он какой-то пятиюродный ей брат.
Пришла домой и до рассвета умерла,
Внезапно осознав, что нет пути назад.
www.lovetime.ru/
Любила белое вино и шоколад.
Она прощала все его грехи,
А он порою приходил назад.
Она могла неделями не спать
И ждать чего-то, устремив в пространство взгляд,
Отсутствие признаний извинять.
Зачем они? Ведь он пришел назад.
И он входил в гостеприимный порт -
До одурения ликующий Синбад.
И рот искал и жадно гладил рот,
Когда он иногда спешил назад.
И в постоянстве ожидания она
Не знала точно, кто и виноват.
Ей кто-то ляпнул: у него есть двойня и жена.
Поплакала. И стала ждать назад.
И если бы спросили, то она
Легко поведала бы, что такое ад.
И шли года. И жизнь расхлебана до дна.
И как-то раз он не пришел назад.
Купив две розы и надев черный платок,
С его женой у гроба в один ряд
Стояла и не верила, что мог
Он больше не вернуться к ней, назад.
Сказала всем, что в другом городе жила,
Что он какой-то пятиюродный ей брат.
Пришла домой и до рассвета умерла,
Внезапно осознав, что нет пути назад.
www.lovetime.ru/