нет ни чего проще чем, блуждая в темноте, проити мимо счастья
"сон-единственная радость, которая может приходить не вовремя" Лукъяненко 
"Так - всегда: сначала ничего не хочешь, а потом (в самый последний момент) понимаешь что у тебя ничего не сделано"
"Нет для человека более страшного врага, чем его близкие"
"Совершая необдуманное действие,которое может привести к печальным последствиям,думай прежде всего не о своих близких,друзьях и людях,которым ты не безразличен и дорог, а о себе"
"Сбрасывая свои проблемы на других, ты показываешь свою слабость"
"Творчество - нескончаемый поиск себя там, где себя нашёл"
"Нет для человека более страшного врага, чем его близкие"
"Совершая необдуманное действие,которое может привести к печальным последствиям,думай прежде всего не о своих близких,друзьях и людях,которым ты не безразличен и дорог, а о себе"
"Сбрасывая свои проблемы на других, ты показываешь свою слабость"
"Творчество - нескончаемый поиск себя там, где себя нашёл"
"Если хочешь поработать - ляг, поспи и всё пройдёт."
Люди создают себе вопросы, потому что боятся смотреть прямо (с)
БуДь РеАлИсТом - ТрЕбУй НеВоЗмОжНоГо =)
No problems. Troubles only!
Мы эля в тяжелые чаши нальем,
И выпьем за то, что пока мы живем.
Пуская громаздится в тарелках еда,
Поесть и напиться мы рады всегда!
Подставь же стакан! Жизнь так коротка!
За гробом не выпьешь уже ни глотка.
Был красен от выпивки Анакреон,
Но красен и весело при этом был он.
Пусть буду я красным, но все же живым,
Чем белым, как мрамор, и столь же немым.
Эй, Бэтти, друг мой! Целуйся со мной!
В аду не найти мне подружки такой!
Красавчика Гарри держите, не то,
Парик потеряв, упадет он под стол!
А сами наполним мы кубки опять.
Все ж лучше под лавкой, чем в яме лежать.
Здесь смех и вино! Веселья полно!
В могиле тебе недоступно оно!
Черт, как я надрался - стоять не могу,
Шагнуть не могу, и язык - ни гугу.
Хозяин, порядок пора навести!
До дома попробую я добрести!
Кто мне бы помог? Не чувствую ног!
Но счастлив, пока не прибрал меня бог!
Г. Ф. Лавкрафт
И выпьем за то, что пока мы живем.
Пуская громаздится в тарелках еда,
Поесть и напиться мы рады всегда!
Подставь же стакан! Жизнь так коротка!
За гробом не выпьешь уже ни глотка.
Был красен от выпивки Анакреон,
Но красен и весело при этом был он.
Пусть буду я красным, но все же живым,
Чем белым, как мрамор, и столь же немым.
Эй, Бэтти, друг мой! Целуйся со мной!
В аду не найти мне подружки такой!
Красавчика Гарри держите, не то,
Парик потеряв, упадет он под стол!
А сами наполним мы кубки опять.
Все ж лучше под лавкой, чем в яме лежать.
Здесь смех и вино! Веселья полно!
В могиле тебе недоступно оно!
Черт, как я надрался - стоять не могу,
Шагнуть не могу, и язык - ни гугу.
Хозяин, порядок пора навести!
До дома попробую я добрести!
Кто мне бы помог? Не чувствую ног!
Но счастлив, пока не прибрал меня бог!
Г. Ф. Лавкрафт
пятница, 08 февраля 2008
Ты, конечно, можешь сказать Вселенной: "Это же не честно!" и услышать в ответ: "Да? Ну извини..."
За невлюбленными людьми любовь идет, как приведенье.
И перед призраком любви попытка бить на снисхожденье -
Какое заблужденье!
Любви прозрачная рука однажды так сжимает сердце,
Что розовеют облака и слышно пенье в каждой дверце.
За невлюбленными людьми любовь идет, как приведенье.
Сражаться с призраком любви, брать от любви освобожденье -
Какое заблужденье!
Все поезда, все корабли летят в одном семейном круге.
Они - сообщники любви, ее покорнейшие слуги.
Дрожь всех дождей, пыль всех дорог,
Соль всех морей, боль всех разлук -
Вот ее кольца, кольца прозрачных рук,
Крыльев прозрачных свет и звук.
За невлюбленными людьми любовь идет, как приведенье.
В словах любви, в слезах любви сквозит улыбка возрожденья,
Улыбка возрожденья...
И даже легче, может быть, с такой улыбкой негасимой
Быть нелюбимой, но любить,
Чем не любить, но быть любимой.
Юнна Мориц
"Не существует человека, ибо не существовало первого человека"-так заключают животные
Жить ради других, значит жить в своё удовольствие...
nothing is real unless it happens on television.
дорогие мои, помогите пжста найти трогательные стихи и цитаты про маму.
или про женщину, которая может быть и мамой, и женой, и подругой.
или про женщину, которая может быть и мамой, и женой, и подругой.
А и все тебе пьется-воется, но не плачется, хоть убей.
Твои мальчики – божье воинство, а ты выскочка и плебей;
Там за каждым такая очередь, что стоять тебе до седин,
Покучнее, сукины дочери, вас полгорода, я один;
Каждый светлый, красивый, ласковый, каждый носит внутри ледник –
Неудачники вроде нас с тобой любят пыточки вроде них.
Бог умеет лелеять, пестовать, но с тобой свирепеет весь:
На тебе ведь живого места нет, ну откуда такая спесь?
Ты же съедена тьмой и паникой, сдайся, сдайся, и будет рай.
Сядь на площади в центре города, что ж ты ходишь-то напролом,
Ты же выпотрошена, вспорота, только нитки и поролон;
Ну потешь Его, ну пожалуйста, кверху брюхом к Нему всплыви,
Все равно не дождешься жалости, облегчения и любви.
Ты же слабая, сводит икры ведь, в сердце острое сверлецо;
Сколько можно терять, проигрывать и пытаться держать лицо.
Как в тюрьме: отпускают влёгкую, если видят, что ты мертва.
Но глаза у тебя с издевкою, и поэтому черта с два.
В целом, ты уже точно смертница, с решетом-то таким в груди.
Но внутри еще что-то сердится. Значит, все еще впереди. (с) Вера Полозкова
Твои мальчики – божье воинство, а ты выскочка и плебей;
Там за каждым такая очередь, что стоять тебе до седин,
Покучнее, сукины дочери, вас полгорода, я один;
Каждый светлый, красивый, ласковый, каждый носит внутри ледник –
Неудачники вроде нас с тобой любят пыточки вроде них.
Бог умеет лелеять, пестовать, но с тобой свирепеет весь:
На тебе ведь живого места нет, ну откуда такая спесь?
Ты же съедена тьмой и паникой, сдайся, сдайся, и будет рай.
Сядь на площади в центре города, что ж ты ходишь-то напролом,
Ты же выпотрошена, вспорота, только нитки и поролон;
Ну потешь Его, ну пожалуйста, кверху брюхом к Нему всплыви,
Все равно не дождешься жалости, облегчения и любви.
Ты же слабая, сводит икры ведь, в сердце острое сверлецо;
Сколько можно терять, проигрывать и пытаться держать лицо.
Как в тюрьме: отпускают влёгкую, если видят, что ты мертва.
Но глаза у тебя с издевкою, и поэтому черта с два.
В целом, ты уже точно смертница, с решетом-то таким в груди.
Но внутри еще что-то сердится. Значит, все еще впереди. (с) Вера Полозкова
сплетения пальцев на мокрой траве
Мы любим одиночество и крепко сжимаем в руке мобильник.
Мы уверены, что абсолютно спокойны и тянемся рукой к очередной сигарете. (с)
Мы уверены, что абсолютно спокойны и тянемся рукой к очередной сигарете. (с)
Ни слова упрека, обиды, мольбы.
Ни стона, ни вздоха, ни тени борьбы —
Ни жестом, ни взглядом. Не видно, не слышно...
Тебе — жить и думать: как вышло, так вышло.
Тебе не изведать немого удушья
От горько-соленой промокшей подушки,
Тебе не узнать, что и вправду бывает,
Что утро с рассветом не наступает...
Как сердце боится и слышать не хочет
Дыханье пустой наползающей ночи!..
Казачая Марина
Ни стона, ни вздоха, ни тени борьбы —
Ни жестом, ни взглядом. Не видно, не слышно...
Тебе — жить и думать: как вышло, так вышло.
Тебе не изведать немого удушья
От горько-соленой промокшей подушки,
Тебе не узнать, что и вправду бывает,
Что утро с рассветом не наступает...
Как сердце боится и слышать не хочет
Дыханье пустой наползающей ночи!..
Казачая Марина
Увы, в женщин нельзя верить,
Но их можно любить. Любить,
Даже ничего в них не понимая.
Вас писало поэта перо,
Укрывали мираж и туман,
В Вас влюблялись печальный Пьеро,
И веселый красавец Жуан.
Вас писали, писали и Вы:
Подрисованных глаз кутерьма...
Вы нежны, Вы милы, Вы умны,
Вы бездонны, а попросту - тьма!
Евгений Гуреев
Но их можно любить. Любить,
Даже ничего в них не понимая.
Вас писало поэта перо,
Укрывали мираж и туман,
В Вас влюблялись печальный Пьеро,
И веселый красавец Жуан.
Вас писали, писали и Вы:
Подрисованных глаз кутерьма...
Вы нежны, Вы милы, Вы умны,
Вы бездонны, а попросту - тьма!
Евгений Гуреев
***(отнятая у меня, ночами) (А.Тарковский)
Отнятая у меня, ночами
Плакавшая обо мне, в нестрогом
Черном платье, с детскими плечами,
Лучший дар, не возвращенный Богом,
Заклинаю прошлым, настоящим,
Крепче спи, не всхлипывай спросонок,
Не следи за мной зрачком косящим,
Ангел, олененок, соколенок.
Из камней Шумера, из пустыни
Аравийской, из какого круга
Памяти - в сиянии гордыни
Горло мне захлестываешь туго?
Я не знаю, где твоя держава,
И не знаю, как сложить заклятье,
Чтобы снова потерять мне право
На твое дыханье, руки, платье.
Отнятая у меня, ночами
Плакавшая обо мне, в нестрогом
Черном платье, с детскими плечами,
Лучший дар, не возвращенный Богом,
Заклинаю прошлым, настоящим,
Крепче спи, не всхлипывай спросонок,
Не следи за мной зрачком косящим,
Ангел, олененок, соколенок.
Из камней Шумера, из пустыни
Аравийской, из какого круга
Памяти - в сиянии гордыни
Горло мне захлестываешь туго?
Я не знаю, где твоя держава,
И не знаю, как сложить заклятье,
Чтобы снова потерять мне право
На твое дыханье, руки, платье.
Некрасивая девочка (Н.Заболоцкий)
Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы.
Двум мальчуганам, сверстникам её,
Отцы купили по велосипеду.
Сегодня мальчики, не торопясь к обеду,
Гоняют по двору, забывши про неё,
Она ж за ними бегает по следу.
Чужая радость так же, как своя,
Томит её и вон из сердца рвётся,
И девочка ликует и смеётся,
Охваченная счастьем бытия.
Ни тени зависти, ни умысла худого
Ещё не знает это существо.
Ей всё на свете так безмерно ново,
Так живо всё, что для иных мертво!
И не хочу я думать, наблюдая,
Что будет день, когда она, рыдая,
Увидит с ужасом, что посреди подруг
Она всего лишь бедная дурнушка!
Мне верить хочется, что сердце не игрушка,
Сломать его едва ли можно вдруг!
Мне верить хочется, что чистый этот пламень,
Который в глубине её горит,
Всю боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень!
И пусть черты её нехороши
И нечем ей прельстить воображенье,-
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом её движенье.
А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?
Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы.
Двум мальчуганам, сверстникам её,
Отцы купили по велосипеду.
Сегодня мальчики, не торопясь к обеду,
Гоняют по двору, забывши про неё,
Она ж за ними бегает по следу.
Чужая радость так же, как своя,
Томит её и вон из сердца рвётся,
И девочка ликует и смеётся,
Охваченная счастьем бытия.
Ни тени зависти, ни умысла худого
Ещё не знает это существо.
Ей всё на свете так безмерно ново,
Так живо всё, что для иных мертво!
И не хочу я думать, наблюдая,
Что будет день, когда она, рыдая,
Увидит с ужасом, что посреди подруг
Она всего лишь бедная дурнушка!
Мне верить хочется, что сердце не игрушка,
Сломать его едва ли можно вдруг!
Мне верить хочется, что чистый этот пламень,
Который в глубине её горит,
Всю боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень!
И пусть черты её нехороши
И нечем ей прельстить воображенье,-
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом её движенье.
А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?
влагалище ангела
мне грязный снег дороже,чем воздух апрельских дней.
уходи,если хочешь, но только прошу-скорей.
чтоб ни горести,ни раздумий, ни времени-полчаса.
я когда-то поставила сроки,а сегодня-февраль начался.
ты, конечно же, можешь быть против..
не печалься - тебе не к лицу.
в этой жизни всегда все проходит.
вот и я уже близко к концу.
уходи,если хочешь, но только прошу-скорей.
чтоб ни горести,ни раздумий, ни времени-полчаса.
я когда-то поставила сроки,а сегодня-февраль начался.
ты, конечно же, можешь быть против..
не печалься - тебе не к лицу.
в этой жизни всегда все проходит.
вот и я уже близко к концу.
четверг, 07 февраля 2008
Чёрное небо,
чёрные птицы,
белых стихов
почернели страницы
чёрные лапки
уснувшей синицы
Нет мне не снится
не снится
не снится!
Чёрное небо
чёрная пыль,
белых каштанов
чёрная быль
Вижу глаза
не проснувшейся
птицы
Нет мне не снится
не снится
не снится!
Вижу в огне
почерневшие лица
Ту вижу,
что с ними
должна породниться,
коса её чёрною
пастью косится
Нет мне не снится
не снится
не снится!
Где мне воды
из колодца напиться?
Горькие слёзы
судьба раздаёт.
Нет мне не снится
не снится
не снится
горькой полыни
Чернобыльский мёд
(апрель 1986)
Винт
чёрные птицы,
белых стихов
почернели страницы
чёрные лапки
уснувшей синицы
Нет мне не снится
не снится
не снится!
Чёрное небо
чёрная пыль,
белых каштанов
чёрная быль
Вижу глаза
не проснувшейся
птицы
Нет мне не снится
не снится
не снится!
Вижу в огне
почерневшие лица
Ту вижу,
что с ними
должна породниться,
коса её чёрною
пастью косится
Нет мне не снится
не снится
не снится!
Где мне воды
из колодца напиться?
Горькие слёзы
судьба раздаёт.
Нет мне не снится
не снится
не снится
горькой полыни
Чернобыльский мёд
(апрель 1986)
Винт
Холку собаки погладила,
Ушла в никуда, в темень.
Что же теперь-то будет, а?
Ничего. Я жестче, чем кремень...
Малость устала. Нет - допьянА.
Пьяная, к черту. Ногами
Листья сгребаю. Уже не юна,
Зато молода. Глазами.
Что же ты думал, что я тебя
Вот так предаю? Неправда!
Лишь по кусочкам сжигаю себя...
Искры и пепел. Так надо.
Сны мои сны - волчие,
Чувство ты чувство - дикое
Глянь-ка на трАвы - сочные!
Глянь-ка на солнце - с бликами!
Или рука твоя - теплая,
Или листья такие легкие,
Я не смогу, я умру без тебя
Сердцебиенье - стрОками...
Лоб запотевший потрогала,
Температура - тонкая нить.
Не умерла, не сошла с ума,
Просто ушла покурить.
Елена Никитаева
Ушла в никуда, в темень.
Что же теперь-то будет, а?
Ничего. Я жестче, чем кремень...
Малость устала. Нет - допьянА.
Пьяная, к черту. Ногами
Листья сгребаю. Уже не юна,
Зато молода. Глазами.
Что же ты думал, что я тебя
Вот так предаю? Неправда!
Лишь по кусочкам сжигаю себя...
Искры и пепел. Так надо.
Сны мои сны - волчие,
Чувство ты чувство - дикое
Глянь-ка на трАвы - сочные!
Глянь-ка на солнце - с бликами!
Или рука твоя - теплая,
Или листья такие легкие,
Я не смогу, я умру без тебя
Сердцебиенье - стрОками...
Лоб запотевший потрогала,
Температура - тонкая нить.
Не умерла, не сошла с ума,
Просто ушла покурить.
Елена Никитаева
нет ни чего проще чем, блуждая в темноте, проити мимо счастья
ОНИ СТУДЕНТАМИ БЫЛИ
Они студентами были.
Они друг друга любили.
Комната в восемь метров - чем не семейный дом?!
Готовясь порой к зачетам,
Над книгою или блокнотом
Нередко до поздней ночи сидели они вдвоем.
Она легко уставала,
И если вдруг засыпала,
Он мыл под краном посуду и комнату подметал.
Потом, не шуметь стараясь
И взглядов косых стесняясь,
Тайком за закрытой дверью белье по ночам стирал.
Но кто соседок обманет -
Тот магом, пожалуй, станет.
Жужжал над кастрюльным паром
их дружный осиный рой.
Ее называли лентяйкой,
Его ехидно хозяйкой,
Вздыхали, что парень - тряпка и у жены под
пятой.
Нередко вот так часами
Трескучими голосами
Могли судачить соседки, шинкуя лук и морковь.
И хоть за любовь стояли,
Но вряд ли они понимали,
Что, может, такой и бывает истинная любовь!
Они инженерами стали.
Шли годы без ссор и печали.
Но счастье - капризная штука, нестойка
порой, как дым.
После собранья, в субботу,
Вернувшись домой с работы,
Однажды жену застал он целующейся с другим.
Нет в мире острее боли.
Умер бы лучше, что ли!
С минуту в дверях стоял он, уставя
в пространство взгляд.
Не выслушал объяснений,
Не стал выяснять отношений,
Не взял ни рубля, ни рубахи, а молча шагнул
назад...
С неделю кухня гудела:
"Скажите, какой Отелло!
Ну целовалась, ошиблась... немного взыграла
кровь!
А он не простил".- "Слыхали?"-
Мещане! Они и не знали,
Что, может, такой и бывает истинная любовь!
Асадов
Они студентами были.
Они друг друга любили.
Комната в восемь метров - чем не семейный дом?!
Готовясь порой к зачетам,
Над книгою или блокнотом
Нередко до поздней ночи сидели они вдвоем.
Она легко уставала,
И если вдруг засыпала,
Он мыл под краном посуду и комнату подметал.
Потом, не шуметь стараясь
И взглядов косых стесняясь,
Тайком за закрытой дверью белье по ночам стирал.
Но кто соседок обманет -
Тот магом, пожалуй, станет.
Жужжал над кастрюльным паром
их дружный осиный рой.
Ее называли лентяйкой,
Его ехидно хозяйкой,
Вздыхали, что парень - тряпка и у жены под
пятой.
Нередко вот так часами
Трескучими голосами
Могли судачить соседки, шинкуя лук и морковь.
И хоть за любовь стояли,
Но вряд ли они понимали,
Что, может, такой и бывает истинная любовь!
Они инженерами стали.
Шли годы без ссор и печали.
Но счастье - капризная штука, нестойка
порой, как дым.
После собранья, в субботу,
Вернувшись домой с работы,
Однажды жену застал он целующейся с другим.
Нет в мире острее боли.
Умер бы лучше, что ли!
С минуту в дверях стоял он, уставя
в пространство взгляд.
Не выслушал объяснений,
Не стал выяснять отношений,
Не взял ни рубля, ни рубахи, а молча шагнул
назад...
С неделю кухня гудела:
"Скажите, какой Отелло!
Ну целовалась, ошиблась... немного взыграла
кровь!
А он не простил".- "Слыхали?"-
Мещане! Они и не знали,
Что, может, такой и бывает истинная любовь!
Асадов
…те, кем мы пытаемся казаться, и те, кто мы есть — совершенно разные люди. и чтобы выжить, необходимо притворяться.
Они передвигаются преимущественно боком. Потому что одной рукой держат тележку, которая все время не туда заворачивает, а другой рукой прижимают к уху телефон. «Так, — кричат они в трубки. — Я в молочном отделе. Что брать? Кефир три и два?.. Понял. Посмотреть на срок годности? Слушай, тут написано что до девятнадцатого. Что делать?»
Они похожи на астронавтов, которые высадились на Луну и теперь получают инструкции из центра управления NASA. Не дай бог проявить в такой сложной ситуации самостоятельность — домой можно и не вернуться. «Люся! Люся! — вызывают они Землю. — Обнаружен неопознанный объект — овсяный кисель. Сорок рублей, Люся, не знаю, что делать. Калорийность — девяносто. Объем — сто пятьдесят. Что значит — решай на месте? Может, в другой раз сама придешь и на него посмотришь? Я боюсь рисковать».
Иногда, впрочем, попадаются астронавты с начальством. Вчера как раз такую картину наблюдала. Начальство перебирало арбузы, перекладывало их с места на место, зачем-то принюхивалось и стучало по «попке». Подчиненный стоял рядом и вопрошал: «А он не зеленый?» И очень удивлялся, получав очередное: «Да откуда я знаю, Славик?» Ничего себе заявленьица. Как это — откуда? Славик как раз уверен, что жена знает все. Может заглянуть не только под арбузную корку, но и в глубину его собственного сердца. Как же иначе?
И точно — выбрав, наконец, нужный экземпляр, женщина вздохнула: «Уф, все. Поехали дальше». Дезориентированный Славик снова повторил: «А он не зеленый?» И услышал в ответ: «Ты что, тупой?» Пожалуй, это была единственная фраза, с которой мужчина при всем уважении к своей спутнице не мог согласиться. Поэтому обиженно засопел. «У него хвостик сухой, — исправила положение супруга. — Понимаешь? Сухо-о-о-ой!» Славик расслабился. Все снова стало на свои места. Все хорошо, что ты делаешь, любимая, все правильно. Я под твоей защитой. На этой незнакомой планете мне не грозит смерть, разгерметизация скафандра и неспелые арбузы. Можно я теперь на тележке покатаюсь? (c)
Они похожи на астронавтов, которые высадились на Луну и теперь получают инструкции из центра управления NASA. Не дай бог проявить в такой сложной ситуации самостоятельность — домой можно и не вернуться. «Люся! Люся! — вызывают они Землю. — Обнаружен неопознанный объект — овсяный кисель. Сорок рублей, Люся, не знаю, что делать. Калорийность — девяносто. Объем — сто пятьдесят. Что значит — решай на месте? Может, в другой раз сама придешь и на него посмотришь? Я боюсь рисковать».
Иногда, впрочем, попадаются астронавты с начальством. Вчера как раз такую картину наблюдала. Начальство перебирало арбузы, перекладывало их с места на место, зачем-то принюхивалось и стучало по «попке». Подчиненный стоял рядом и вопрошал: «А он не зеленый?» И очень удивлялся, получав очередное: «Да откуда я знаю, Славик?» Ничего себе заявленьица. Как это — откуда? Славик как раз уверен, что жена знает все. Может заглянуть не только под арбузную корку, но и в глубину его собственного сердца. Как же иначе?
И точно — выбрав, наконец, нужный экземпляр, женщина вздохнула: «Уф, все. Поехали дальше». Дезориентированный Славик снова повторил: «А он не зеленый?» И услышал в ответ: «Ты что, тупой?» Пожалуй, это была единственная фраза, с которой мужчина при всем уважении к своей спутнице не мог согласиться. Поэтому обиженно засопел. «У него хвостик сухой, — исправила положение супруга. — Понимаешь? Сухо-о-о-ой!» Славик расслабился. Все снова стало на свои места. Все хорошо, что ты делаешь, любимая, все правильно. Я под твоей защитой. На этой незнакомой планете мне не грозит смерть, разгерметизация скафандра и неспелые арбузы. Можно я теперь на тележке покатаюсь? (c)
Ты, конечно, можешь сказать Вселенной: "Это же не честно!" и услышать в ответ: "Да? Ну извини..."
МЫ УМЕЕМ ЛЮБЯ НЕНАВИДЕТЬ
Мы играем во взрослые игры.
Ненавидим, смеемся, плачем.
В зоопарке, где в клетках тигры
Мы испытываем удачу.
Мы считаем чужие ошибки,
Собираем пустые слухи.
Мы раздариваем улыбки
И в слона превращаем муху.
Мы умеем скрывать обиду,
Водку пить, запивая пивом.
Никогда не покажем виду,
Что почти на исходе силы.
Мы порою не спим ночами,
Отдаваясь любви фальшивой.
И в толпе ищем мы глазами
Тех, с кем жизнь казалась счастливой.
Мы находим себе любимых,
Создавая иллюзию счастья.
Достигаем мы целей мнимых,
Упиваемся своей властью.
Шлем мы «мылом» стихи чужие
И подписываем собою.
Мы же дети, но только большие,
Оттого и живем мечтою.
Мы желаем казаться лучше.
И придумываем себе роли.
Прячем чувства свои поглубже,
Чтоб никто не увидел боли...
Мы бываем порой жестоки:
Не волнуют чужие слезы.
Мы красивые пишем строки
Про волшебные чьи-то грезы.
Мы умеем любя ненавидеть,
Мы умеем в глаза смеяться
И ошибки свои не видеть,
Потому что нет сил признаться...
Лобзова Татьяна
Мы играем во взрослые игры.
Ненавидим, смеемся, плачем.
В зоопарке, где в клетках тигры
Мы испытываем удачу.
Мы считаем чужие ошибки,
Собираем пустые слухи.
Мы раздариваем улыбки
И в слона превращаем муху.
Мы умеем скрывать обиду,
Водку пить, запивая пивом.
Никогда не покажем виду,
Что почти на исходе силы.
Мы порою не спим ночами,
Отдаваясь любви фальшивой.
И в толпе ищем мы глазами
Тех, с кем жизнь казалась счастливой.
Мы находим себе любимых,
Создавая иллюзию счастья.
Достигаем мы целей мнимых,
Упиваемся своей властью.
Шлем мы «мылом» стихи чужие
И подписываем собою.
Мы же дети, но только большие,
Оттого и живем мечтою.
Мы желаем казаться лучше.
И придумываем себе роли.
Прячем чувства свои поглубже,
Чтоб никто не увидел боли...
Мы бываем порой жестоки:
Не волнуют чужие слезы.
Мы красивые пишем строки
Про волшебные чьи-то грезы.
Мы умеем любя ненавидеть,
Мы умеем в глаза смеяться
И ошибки свои не видеть,
Потому что нет сил признаться...
Лобзова Татьяна