Костя пробурчал что-то в ответ, а сам не мог насмотреться на забытую красоту. Перед ним поя-вилось воплощение свободы, но в то же время чувствовалось что-то родное, давно забытое… в уголках рта, смеющихся глазах, светящейся свежести кожи.
Образ сначала из живого, подвижного превратился в фотографию. Фотография пожелтела, неак-куратным движением рука сгребла ее в ящик, она запылилась и обуглилась, но…
Образ вырвался, шел сейчас рядом с Костей и бодро болтал о совсем не имеющих значения ве-щах, имел значение только ее сладкий голос.
Она стоила каждой минуты проведенной
с тех пор в темноте.
П. Солостин